Вендская, саксонская и вестфальская лиги были отдельными союзами, но довольно скоро выказали тенденцию в важных вопросах выступать заодно. Например, в 1280 г., когда вендские города решили перенести брюггскую контору в Аарденбург, Любек попросил другие города дать свое согласие на такой шаг. Многочисленные консультации и совещания укрепляли связь между группами городов в различных областях.

Именно так региональные лиги вносили свой вклад в учреждение Ганзы городов. Тем не менее не следует делать скоропалительных выводов и считать Ганзу результатом слияния или сплавления региональных союзов. Дело в том, что Ганза городов отличалась от обоих понятий по своей структуре и своим задачам. Она возникла благодаря общности интересов тех городов, которые выражали желание действовать заодно. Ганза защищала тех купцов, которые и сами сначала объединились в Готландском сообществе.

Позже в других частях ганзейских владений возникали другие союзы. Так, в конце XIII в. можно отметить группировку прусских городов, которая в XIV в. превратилась в прочную ассоциацию. В отличие от более ранних образований, члены которых подчинялись различным сюзеренам, все прусские города считались подданными Тевтонского ордена. По этой причине великий магистр оказывал большое влияние на их решения, особенно вначале. Зато ливонские города, которыми Тевтонский орден управлял не так строго, начали действовать заодно уже в конце XIII в., хотя организованную группу сформировали лишь во второй половине XIV в.

Укрепленная городскими союзами, Ганза в последней четверти XIII в. начала активно вмешиваться в дела за границей с целью защиты интересов своих купцов. Излюбленным ее оружием, которое оказывалось весьма действенным, была блокада, то есть приостановка всей торговли. В действительности такая форма мести была известна давно, но вплоть до того времени блокада считалась своего рода благоразумным ответом на нападки или преследования, которым подвергались немцы. Позже ганзейские города начали прибегать к совместным действиям, чтобы вынудить «виновных» – город или страну – пойти на уступки.

Уже в 1277 г. данную схему применили на востоке. После того как на Ливонию напали русские и литовцы, немецкие купцы из Любека и остальных заинтересованных городов, действуя вместе с Тевтонским орденом и ливонскими епископами, провозгласили, что больше не поедут в Новгород. Всем, кто нарушал запрет, грозили смертная казнь и конфискация товаров. Но неизвестно, какими были результаты этого начинания.

Куда более серьезные последствия имела приостановка ганзейской торговли с Брюгге в 1280 г. Конфликт с немецкой колонией нарастал в течение нескольких лет. Судя по всему, граждане Брюгге, раздосадованные тем, что графы Фландрии предоставляли иностранцам различные льготы и привилегии, то и дело пытались свести их на нет. Кроме того, иностранцам, количество которых постоянно росло, не очень нравилось, что их обязывали торговать только с гражданами Брюгге. В городе все чаще вспыхивали мятежи; опасность угрожала жизни и имуществу иностранных купцов.

Конечно, ганзейцы не отважились бы действовать в одиночку. Но другие иностранцы, особенно испанцы, были встревожены не меньше. Поэтому Любек послал в Брюгге своего представителя, члена городского совета Иоганна Довая, для консультации с ними. Естественно, о запрете торговли со всей Фландрией речи не шло; такой шаг повредил бы и интересам иностранцев. Запрет должен был коснуться только Брюгге. Таким способом можно было заручиться доброй волей графа Фландрии, необходимой для успеха операции. Но вначале необходимо было перевести все учреждения в другое место. Выбор пал на соседний город Аарденбург. Любек принял меры предосторожности; он попросил главные саксонские, вестфальские и прусские города, а также Висбю поделиться своим мнением. Все города, с некоторыми оговорками, касавшимися деталей, высказались в пользу перевода. С тех пор ганзейские и большинство иностранных купцов обосновывались в Аарденбурге, власти которого поспешили предоставить им щедрые привилегии.

В Брюгге сразу же болезненно ощутили на себе отъезд тех, кто обеспечивал процветание города. Вынужденные пойти на решительные уступки, отцы города начали переговоры. Два года спустя немецкие и другие иностранные купцы вернулись. Вдобавок к прежним привилегиям они получили уступки, касавшиеся мер и весов, и право напрямую вести дела с другими иностранцами. Экономическое оружие, в виде перевода конторы, оказалось очень действенным. Ганзейцам не пришлось почивать на лаврах; в следующие 150 лет та же операция с переменным успехом повторялась еще 4 раза.

Двумя годами позже, в 1284 г., Ганза, поощренная собственным успехом, провела новую пробу силы, на сей раз в Норвегии, где ганзейские привилегии также считались избыточными. Король попытался отнять некоторые льготы, и немецкие купцы жаловались на «несправедливость», которую они вынуждены были сносить. Узнав, что норвежцы напали на корабль и ограбили его, собрание вендских городов, которое состоялось в Висмаре, постановило прибегнуть к блокаде. Запретили экспорт в Норвегию зерна, муки, овощей и пива. Нарушителям грозили штрафы и конфискация товаров. В датских проливах разместили корабли для борьбы с контрабандистами. Вендские города заручились поддержкой городов Померании, Риги, Висбю и даже некоторых североморских портов. С другой стороны, Бремен отказался сотрудничать с другими городами. За это его купцов лишили ганзейских привилегий. Подобное отношение симптоматично: налицо конфликт старых и новых коммерческих методов, пример которых уже был подан ссорой кёльнских и любекских купцов в Англии. Бремен имел давние торговые связи с Брюгге и не хотел участвовать в событиях, которые наверняка окончились бы предпочтением балтийских городов.

Блокада увенчалась полным успехом. Лишившись немецкого зерна, норвежцы не могли покупать его ни в Англии, ни в других местах. «Тогда, – сообщает летописец Детмар, – начался голод столь великий, что они вынуждены были примириться». Мирные переговоры велись при посредничестве шведов. Норвегии не только пришлось заплатить штрафы за финансовые убытки, которые она причинила, но и предоставить льготы и привилегии ганзейским купцам. Согласно записи в договоре от 1294 г., им позволялось свободно торговать в норвежских портах до самого Бергена на севере; покупать, продавать и строить склады внутри страны, не платя пошлины ни в королевскую, ни в местную казну; и перевозить свои товары исключительно на своих кораблях. Немцы были связаны единственным ограничением: им запретили торговать севернее Бергена. Данное условие неукоснительно соблюдалось.

В последующие годы ганзейцы использовали полученные привилегии для укрепления своего господства. Они постепенно забрали в свои руки всю торговлю в портах на восточном побережье Англии, поскольку английские купцы таких привилегий не получили. Вдали от моря они приобретали многочисленные владения и вытесняли местных купцов, даже тех, кто торговал в розницу. Кроме того, многие немецкие ремесленники, особенно сапожники, обосновались в Бергене и вытеснили норвежских ремесленников. Столкнувшись с такой неприятной ситуацией, король Хокон V в конце своего правления (1316–1318) попытался положить ей конец. Он охотно запретил бы немцам торговать за пределами городов или проживать в них зимой, потому что именно те, кто зимовал в городах, прибирали к рукам розничную торговлю как в городах, так и в сельской местности. Кроме того, король обложил налогом экспортеров трески и масла и ограничил вывоз этих товаров, сохранив его лишь для тех, кто ввозил в страну муку и ячмень (для пивоварения). Последняя мера задумывалась как защита от голода, однако ее результат оказался совершенно другим: норвежская экономика стала еще больше зависеть от немцев. Новые правила так и не вступили в силу и не достигли своей цели. Нестабильность королевского дома, слабость среднего класса, теплый прием, какой оказывали иностранцам местные аристократы, но главное – острая потребность в немецком зерне гарантировали ганзейцам более сильную позицию в Норвегии, чем в любой другой стране.