Тем временем события в Абхазии, где позиции народного ополчения становились все более прочными, и в самой Москве развивались для Грузии неблагоприятным образом. Оппозиционный Ельцину Верховный совет Российской Федерации 25 сентября принял Постановление «О положении на Северном Кавказе в связи с событиями в Абхазии».

В нем парламентарии, в отличие от президента России, потребовали безоговорочного вывода грузинских войск с территории Абхазии и восстановления законных органов власти. Масла в огонь подлил визит в Москву лидера абхазов Ардзинбы.

Шеварднадзе не мешкая прямо из Нью-Йорка после выступления в ООН вылетел в Москву. 28 сентября на встрече с Ельциным он высказал свое возмущение по этому поводу и в порыве гнева проговорился: «Мне непонятны вот эти контакты господина Ардзинбы. Он ведь прекрасно понимает, что в Москве вопросы Абхазии и Грузии не решаются». («Свободная Грузия» от 12.09.1992. — Авт.)

В Москве наконец-то поняли, что Белый Лис обещаниями о скором вступлении в СНГ пытается пожинать плоды войны российскими руками, а сам уже посматривает на сторону. И тогда окружение Ельцина активизировало свою игру на абхазском поле. В Гудауту, где разместились парламент и правительство Республики Абхазия, зачастили российские генералы Г. Кондратьев, А. Сигуткин. И не с пустыми руками — абхазское ополчение получило переносные зенитные комплексы. После чего господству грузинской авиации в воздухе пришел конец. Спустя неделю абхазские ополченцы при поддержке добровольцев выбили войска Грузии из Гагры, Леселидзе и 6 октября вышли к российской границе на реке Псоу.

В тот же день на митинге в Тбилиси Шеварднадзе обрушился на руководство России с обвинениями. Он заявлял: «Мы должны были встретиться 13 октября и встретились бы, но, не спросив у меня согласия, господин Ельцин заявил, что мы встретимся в Абхазии. Очень хорошо, но, быть может, у меня иное мнение? Кончилось то время, которому и я послужил, но сегодня наша страна стала независимой. Возможно, пора уж вам избавиться от прежних шовинистических, черносотенных идей и теорий». («Свободная Грузия» от 07.11.1992. — Авт.)

Столь вызывающее заявление Шеварднадзе мог себе позволить не только в силу того, что не получил ожидаемой поддержки со стороны российского руководства в подавлении «абхазских сепаратистов», а и потому, что сама Россия все глубже погружалась в трясину гражданской войны. В октябре вспыхнул острейший осетино-ингушский конфликт, повлекший многочисленные человеческие жертвы. В Чечне режим совершенно «отвязавшегося» генерала Дудаева превратился в рассадник терроризма и пристанище для иностранных наемников. Драматичный ход событий в этом регионе уже угрожал целостности самой России, и потому Шеварднадзе, а также подконтрольный ему Госсовет, обратили свои взоры на Запад, в сторону замаячившего на горизонте очередного претендента на роль «смотрящего» в кавказском доме — США и НАТО.

Теперь грузинские эмиссары дневали и ночевали в высоких вашингтонских и брюссельских кабинетах. И, казалось, добились своего. В мае 1993 года в Тбилиси прибыл высокопоставленный сотрудник ЦРУ Ф. Вудраффт. В его задачу входило обеспечение личной безопасности Шеварднадзе. Но это была официальная сторона миссии Вудраффта, а фактически он выступал координатором работы спецслужб стран НАТО и одновременно осуществлял контроль за характером контактов верхушки Госсовета Грузии. В ЦРУ не питали иллюзий в отношении Китовани, Иоселиани и их ближайшего окружения. Война для них служила лишь средством обогащения. Если несколько лет назад в советской Грузии они грабили и выбивали из подпольных миллионеров взносы в воровской общак, то теперь делалось это от имени государства.

Об этом говорит следующий курьезный случай. В феврале 1994 года при обсуждении в штаб-квартире ООН вопроса о финансировании миротворческой операции России в зоне грузино-абхазского конфликта руководитель грузинской делегации Иоселиани в беседе с представителем абхазской делегации, с которым был знаком до войны, предложил: «Слушай, американцы дают русским на проведение этой операции триста миллионов. Давай сами решим проблему, зачем нам русские. Двести мы возьмем, сто вы и разойдемся мирно». (С. Лакоба. Абхазия — де-факто или Грузия — де-юре. Саппоро, 2001.)

Возвращаясь к Вудраффту и его особой миссии, необходимо отметить, что она не удалась ЦРУ. Спустя полтора месяца он был найден убитым в автомобиле начальника личной охраны Шеварднадзе. Расследованием причин гибели Вудраффта занималась специальная комиссия из числа сотрудников ЦРУ и ФБР. Но до сих пор руководство американских спецслужб хранит молчание о причинах его смерти. Можно предположить: Вудраффту стали известны темные стороны операций, проводившихся верхушкой Госсовета с американскими деньгами. Но нельзя исключать и того, что его близость к Шеварднадзе и активная, жесткая работа против российских спецслужб вынудила последних пойти на крайние меры. К сожалению, это неизбежное следствие тайной войны, в которой противники не придерживаются негласных правил.

Потери на тайном и военном фронте руководство Грузии стремилось компенсировать на политико-дипломатическом поле. В конце июня 1993 года в штаб-квартире НАТО состоялась важная встреча Шеварднадзе с его главой М. Вернер. В ходе нее хитрый Белый Лис смог вырвать у него важное признание. Вернер заверил его «в более активном вмешательстве НАТО в урегулирование грузино-абхазского конфликта». («Независимая газета» от 29.06.1993.)

Но этому не суждено было сбыться. В июле 1993 года абхазская армия перешла в наступление. Оно развивалось настолько стремительно, что уже в двадцатых числах сентября передовые группы вышли к окраинам Сухума. Одновременно в Восточной Абхазии ополченцы взяли под контроль стратегически важную дорогу Сухум — Тбилиси. Судьба 20-тысячной грузинской группировки была предрешена. Но Шеварднадзе, находившийся в то время в столице Абхазии, с каким-то маниакальным упорством продолжал уверять свое окружение в том, что «заграница нам поможет». Вероятно, в силу самомнения о своей исключительности и особой мессианской роли Грузии он полагал, что весь мир ринется на спасение «света демократии в Закавказье — Грузии».

Находившийся в Сухуме во время его штурма абхазской армией глава миссии ООН генерал Д. Хвидегард (Видегор), позже, в 1994 году, в разговоре с Лакобой так вспоминал об этом: «Члены грузинского правительства перед самым падением Сухума собрались на берегу моря с биноклями (на территории военного санатория) и вглядывались вдаль. На вопрос генерала, что происходит, они стали его возбужденно убеждать, что вот— вот в Сухуме высадится пятитысячный десант НАТО». (С. Лакоба. Абхазия — де-факто или Грузия — де-юре. Саппоро, 2001.)

Никакой натовский десант на берега Абхазии, конечно, не высадился. Как это уже было в прошлом (в 1921 году), Запад не собирался ссориться из-за Грузии, свергнувшей законно избранного президента Гамсахурдиа, расстрелявшей свой парламент, залившей морем крови Южную Осетию и Абхазию, с ослабленной, но все-таки Россией. В результате «десантироваться» пришлось самому Белому Лису. Поднятый им «топор войны» грозил обрушиться ему на голову.

Кольцо абхазского окружения неумолимо сжималось вокруг так называемой дачи Сталина (ныне официальная резиденция президента Республики Абхазия. — Авт.), где засел Шеварднадзе. По признанию тех, кто готовился к ее штурму, их заветной мечтой было «поймать Шеву и вздернуть на первом же суку». Спасло его от петли заступничество президента России. Вряд ли тот руководствовался человеческими чувствами. Здесь скорее присутствовал циничный политический расчет.