— Отдайте, что взяли! Я вам не позволяла обирать их, ироды.

— Можа, хоть деньги оставим? Девяносто два рубчика, как-никак, — пробубнил атаман, исподлобья глядя на бабку. — Да и револьверы с патронами — хороши. И сабля рунная да перстень зело непростой…

— Деньги и револьверы забирайте. Будет плата за экскурсию по нашим местам. А всё остальное — верните. Но ежели я не договорюсь с пожаловавшими к нам господами, то возьмёте себе и остальное, — многозначительно закончила старуха, криво усмехаясь.

— Будь по-твоему, — нехотя согласился мужик, с сожалением отстёгивая от пояса ножны с саблей Ильи.

Он швырнул их на крыльцо. И туда же спустя пару минут разбойники поставили наши сумки и положили перстень княжны. А затем какой-то шутник оставил возле ножен Ильи палочку от «петушка» Шурика. Бандиты оценили его выходку очередным взрывом хохота. Смешливые, млять, какие. Так бы и удавил всех.

Бабка же юмора не поняла. Она окинула мужиков хозяйским взглядом и приказала:

— А теперь избавьте гостей от пут. Они не будут шалить. Так ведь, гости дорогие?

— Угу, — за всех ответил Илья, хмуря глядя на местную хозяйку.

Он прекрасно понимал, чем обернётся любая наша «шалость». Мы даже убежать не сумеем. Алёшка уже крепко избит. А Шурик просто бегать не умеет. Он всё больше специалист по сидению на попе ровно.

Ответ Корбутова-старшего удовлетворил старуху. И разбойники сноровисто развязали нам руки.

Я первым делом потёр саднящие запястья, на которых остались красные полосы. А затем спрыгнул с телеги и вместе с Ильёй помог спуститься Лёхе. Тот морщился от боли и с трудом наступал на распухшую в лодыжке ногу. Но при этом он умудрялся грозно смотреть на разбойников. А те довольно скалили жёлтые зубы.

Глядя на них, я отчётливо понимал, что даже если бы бабка строго-настрого приказала им не трогать нас, то они бы всё равно надавали нам тумаков. Уж слишком велика была их злость к благородным. Кажется, они далеко не простые крестьяне, ушедшие в лес от барского гнёта.

Между тем старуха сухо бросила нам, призывно махнув рукой, испещрённой пигментными пятнами:

— Ступайте за мной в горницу.

Мы неуверенно переглянулись. А затем Илья первым взошёл на крыльцо и двинулся за старухой. Та уже миновала сени и пошла по тёмному коридору, что-то на два голоса бормоча себе под нос. Она явно была с «приветом». И этим ещё сильнее пугала меня. Чего нам от неё ожидать? Хрен её знает.

Пока же мы осторожно топали за бабкой и поглядывали на пятна плесени, «украшающие» потолок и склизкие от влаги стены.

Воздух же в коридоре был затхлым и горьким. Он с клокотанием исчезал в груди Алёшки, опирающегося на моё плечо. Я с состраданием покосился на него.

А он вдруг жарко прошептал мне на ухо:

— Может, бабку того… тюкнуть по голове, пока она к нам кормой? Подручных-то её рядом нет.

— Тише ты, Раскольников, охолонись, — пробурчал я, стянул с головы шапку и понёс её в руке. — Чую, старушка эта ой как не проста. Она нас явно легко может в бараний рог скрутить. Нежить и портал — это же её работа. Сперва с ней надо поговорить, а уж потом будем решать, что делать дальше.

— Не по сердцу она мне, — тихонько вклинился в наш разговор Илья. — Небось, она, правда, Повелителю мёртвых служит.

— Скоро узнаем, — сдавленно пробормотал я и нырнул следом за старухой в просторную комнату.

Тут в очаге жарко полыхал огонь, потрескивали поленья, а танцующее пламя освещало серые от грязи занавески, вытертые вязаные половики, обшарпанные стулья, отполированную лавку и длинный стол. На последнем в медном блюде лежал целиком зажаренный поросёнок с кокетливо торчащим изо рта печёным яблоком, стояла бутыль с мутной жидкостью, а в деревянных плошках уместились различные соленья и варёная картошка, исходящая паром.

Старуха повернулась к нам, хитро блеснула глазом и проскрежетала:

— Вот значит каков ты, Вань, — а затем другим голосом, более хриплым и злым, едва слышно пробормотала под нос: — Зелёный ещё. Не успел толком обтереться в этом мире. Только-только канул сюда. Это мы уже здесь почитай восемьдесят годков…

— …Охренеть, — ошарашенно выдавил я, поражённый неожиданной догадкой. — Вы с Земли, что ли?

— Мы все с Земли, — напомнил мне из-за спины немного осмелевший Шурик.

Я проигнорировал его реплику и шокировано глянул на крысиную физиономию бабки. Конечно, она пришибленная. Да ещё, кажется, в ней живёт вторая личность. Но это не мешает ей быть существом не из этого мира. Похоже, бабка, как и я, с Земли! Охренеть! Просто охренеть!

Вслух же я проговорил, хлопая глазами:

— Вы действительно оттуда, откуда я думаю?

— Ага, — проскрежетала старая и прищурила глаз.

— Тогда вы можете мне объяснить, что происходит? — взмолился я, ощутив, как всё моё естество замерло в ожидании ответов, могущих пролить свет истины на все те тайны, которые окружают меня.

— Объясню, объясню, голубчик, но только тебе. А братья твои пусть усаживаются за стол и отдадут должное очень позднему ужину, — произнесла старушенция и мелко захихикала.

— Что-то у меня нет аппетита, — пробормотал Алёшка, дотронувшись до распухшей губы.

— Хозяйку надо уважить, — прогудел Илья, смекнув, что бабке сейчас лучше не перечить.

Старший Корбутов кивнул братьям на стол. И они уселись на лавку подле оного.

Старуха же довольно глянула на них и поманила меня рукой в соседнюю тёмную комнату. А я, прежде чем двинуться за ней, положил шапку на стул, посмотрел на братьев и иронично проговорил:

— Вы тут кушайте, а я пойду с этой милой женщиной в ту мрачную опасно выглядящую комнатку.

Илья и Алёшка ответили мне хмурыми взглядами. А вот Шурик украдкой перекрестил меня. Я благодарно кивнул ему и потопал следом за старухой, пытаясь унять сильно бьющееся сердце.

Бабка провела меня через пару захламлённых комнат и вывела в небольшое, практически пустое помещение без окон. Благо, здесь обнаружились толстые восковые свечи, уже успевшие оплавиться. Они стояли прямо на грязном полу и нехотя чадили во влажном воздухе. Тонкие язычки пламени немного подрагивали на сквозняке, дующем из подпола.

Помимо свечей здесь проживала ещё одна вещь — старинное овальное зеркало в золочёной оправе, покрытой сотнями рун. Оно висело на стене, таинственно поблёскивая. И сразу же привлекло мой любопытный взгляд.

Бабка не преминула прокудахтать, заметив мой неподдельный интерес:

— Нравится?

— Вещица явно не простая, — произнёс я, косясь на старуху.

— Верно, верно, — покивала она и вдруг представилась: — На Земле меня звали Марья Никитична, а тут я — Хозяйка болот.

— Иван, — вежливо сказал я. — Хотя вы и так знаете. Вы же следили за мной? Точнее не вы, а ваши соглядатаи. Верно? Они-то вам и сообщили в какое время я открою портал? Но как вы заставили его перенести нас сюда, ведь маг не может вмешаться в заклятие другого мага? Блин! А вы и не вмешивались в перенос напрямую, да?! Всё дело в горгульях?!