— И что? — Атиша слушала очень внимательно.

— Ну вот, — прошептала Кассандра. — Там была старуха, она одежду в пруду стирала. Она-то и дала мне зеркальце и велела не пугаться того, что я в нем увижу.

— И что же ты видела? — Теперь и у Мирины, в свою очередь, любопытство разыгралось не на шутку.

— Я увидела саму себя: я стояла перед прудом, вот только вода сделалась красной, как; кровь. Я обернулась спросить старуху, что это значит, но та исчезла, а из города уже бежали стражники, громко выкрикивая мое имя.

Атиша кивнула.

— И с тех пор ты хранишь это зеркальце, так?

Кассандра вновь погладила зеркально-черную поверхность.

— Это мое сокровище, — прошептала она.

— А почему ты так им дорожишь? — сощурилась Атиша.

Кассандра замялась.

— Потому что… я вижу в нем многое… все то, что родители называют фантазиями, но я-то знаю, что все это — правда.

— А что ты видишь сейчас? — спросила Атиша. Мирина, благоговейно примолкнув, стояла рядом.

Кассандра заглянула в черное, как ночь, зеркало, и внезапно просияла улыбкой.

— Я вижу мою подружку Ифигению — на палубе корабля, в бескрайнем синем море. Она любуется дельфинами, она счастлива. Дельфины проводят ее домой в целости и сохранности.

Атиша поцеловала Кассандру в лоб.

— Вот теперь я знаю доподлинно, зачем тебе нужно было ехать с нами — ты избрана. Ступай обратно к Пентесилее и попроси научить тебя лунному танцу. Про зеркала мне тебя учить нечему, этой магией ты уже обладаешь.

Мирина слегка расстроилась, когда Атиша повела ее прочь из лагеря. А тем временем Кассандра вернулась туда, где Пентесилея заставляла танцовщиц вновь и вновь повторять фигуры танца. Теперь, оставшись с Ведуньей один на один, Мирина почувствовала, что слегка побаивается ворчливой старухи.

— Ага, отлично. — Атиша прикрыла глаза от солнца. — Давай-ка подыщем приятное тенистое местечко. Вон там, у ручья, будет в самый раз.

Мирина покорно побрела вслед за нею, жалея про себя, что рядом нет Кассандры.

— Иди сюда, садись подле меня, — приказала Атиша. — Садись так, чтобы ты могла прислониться к дереву. Дай-ка взглянуть на твое зеркальце!

— Оно не такое, как у Кассандры, — неуверенно проговорила Мирина, вытаскивая из мешочка изукрашенное змеями творение Абена.

— Не такое, — согласилась Атиша, осторожно проводя пальцем по ободку тонкой работы. — Но это зеркальце на диво красиво, сделано с любовью и заботой, и, думаю, тебе оно подойдет.

Атиша велела Мирине откинуться к стволу дерева и держать зеркальце прямо перед собою.

— Итак, — промолвила Ведунья, — что ты видишь?

Мирина озадаченно нахмурилась.

— Свое собственное лицо.

— Правильно. А теперь чуть прикрой глаза, опусти плечи и замедли дыхание, как будто засыпаешь.

Мирина внезапно почувствовала неодолимую усталость.

— А теперь скажи, что ты видишь за своим отражением?

— Вижу кору большого дерева, вижу зеленые листья, пляшущие на ветру, и синее-синее небо, — пробормотала Мирина.

— Забудь про себя и внимательно смотри сквозь листву на небо.

Мирину так и клонило в сон, но она изо всех сил пыталась сделать то, что требовала от нее Ведунья. И вдруг… девушка задохнулась от изумления.

— Что ты видишь? — насторожилась Атиша. — Что ты видишь в небе?

— Облака, клубящийся туман и смутные тени!

— Что за тени, дитя?

Но Мирина вновь охнула от радости: сквозь туманную пелену проступили знакомые силуэты. Вот Хати закрепляет цветочную гирлянду на шее Резеды. Гюль обнимает старшую дочь, а рядом стоит Абен — он надевает Резеде на руку великолепный серебряный браслет в форме оленьих рогов.

— Так что ты видишь? — Теперь Атиша широко улыбалась.

— Я вижу тех, кого больше всех люблю, — довольно прошептала Мирина. И вдруг взволнованно всплеснула руками. — Это же Бено, моя сестрица выбрала в мужья Бено; отличный выбор, молодец, Резеда!

— И ты тоже молодец. Теперь возвращайся, возвращайся сквозь небеса, и листву, и древесную кору, — твердо повелела Атиша.

И тотчас же туманные образы слились воедино и померкли. Мирина вновь глядела на собственное отражение, жалея и сокрушаясь о растаявших видениях.

— А теперь посиди минутку спокойно, — посоветовала Атиша. — Когда смотришь в магическое зеркало в первый раз и видишь истинным зрением, это порою отнимает все силы. Ну, как ты себя чувствуешь?

Мирина улыбнулась и вздохнула.

— Я счастлива, — промолвила она. — Просто счастлива. Резеда знала про мою золотисто-коричневую змейку, а теперь вот я поняла, откуда.

Атиша кивнула.

— Теперь, если затоскуешь по семье и друзьям, смело берись за зеркальце.

— Но смогу ли я проделать то же самое сама, без твоих наставлений? — засомневалась Мирина.

Атиша рассмеялась.

— У тебя отлично получилось, девочка-Змейка, многим это искусство дается куда труднее. Чем больше будешь упражняться, тем скорее окрепнет твоя магия.

— Но я же Томи не видела! — вдруг осознала девушка.

— Ты увидишь всех, кого захочешь, — заверила Атиша. — Успеешь еще налюбоваться на своего ненаглядного!

Мирина так и подскочила. Да Ведунья, похоже, все про нее знает!

— Чего перепугалась-то? — хрипло рассмеялась Атиша. — Тут и магического зеркала не надо, ты ж пока танцевала, мальчишка глаз своих телячьих с тебя не сводил!

От этих слов на сердце у Мирины потеплело.

— А как же Кассандра? — спросила девушка. — Она владеет этой магией, даже не обучавшись ей?

Лицо Атиши сразу стало серьезным.

— Это ее древнее зеркало заключает в себе великую мистическую силу. В Трое сказали бы, что царевна избрана богом Аполлоном, но мне думается, дар получен скорее от Матери-Земли Маа, и, может статься, сама Плясунья Мирина стала ее посланницей.

А ведь речь идет о сокровенной магии — магии древней, заключающей в себе великую ответственность. Мирина почувствовала укол обиды: с какой это стати тень знаменитой воительницы прошлого явилась к Кассандре, а не к ней, своей тезке!

Атиша кивнула.

— Я начинаю понимать — для нас великая честь, что Кассандра с нами, но те, кто… — Ведунья умолкла на полуслове; на изборожденном морщинами лице отразилась боль.

— Тебя что-то тревожит в ней? — шепнула Мирина, от души надеясь, что не позволяет себе чрезмерной дерзости.