Сцена репетиции коронации – испытание не для слабонервных. Детей в кино не берите. Потому что там Александре Федоровне неосторожно прикалывают шпилькой к волосам корону – и тут вдруг по лицу будущей императрицы начинает течь струя густой венозной крови в палец толщиной. От укола шпилькой.

Иногда с концептуальными недостатками фильма тебя может примирить эстетическое наслаждение – это когда кино здорово снято, когда в нем отличные декорации, музыка, грим, в общем, когда есть нечто высококлассное, помимо содержания. Здесь этим надеждам не суждено сбыться. У персонажей «Матильды» второсортные, криво приклеенные искусственные бороды, у них ужасающий грим. Зато балерины Мариинки танцуют в сценических костюмах со вставленными в них светодиодами. Не шучу. Светодиоды в конце девятнадцатого века. А за что тогда японцы Нобелевскую премию получали в 2014-м?

К балетной теме создатели подошли с большим вниманием. В какой-то момент в картине возникает еще одна балерина. Зачем? Чтобы показать, как во время спектакля, тут же, за сценой ее употребляет некий высокопоставленный сановник из ближайшего окружения императора. Еще один ценитель прекрасного. Она пытается возразить – мол, ей сейчас на сцену, вот, уже и увертюра заканчивается; властный мужчина, обуянный страстью, отмахивается: подождут. Кто подождет: император? Вся свита, весь петербуржский высший свет, зрители?

Такое ощущение, что историческим персонажам, взятым из прошлого, создатели дали взаймы свои собственные сегодняшние представления о жизни. И тогда все становится на свои места. Тогда понятно, откуда это хамовато-пренебрежительное: «подождут». Понятно, почему Николай прикрывает голую Кшесинскую, лежащую на царском ложе, императорской мантией с горностаями, которую, на минуточку, надевали по самым торжественным и крайне редким случаям: успех нынешнего российского кино уже немыслим без «американской красоты» – аппетитной голой задницы в богатом VIP-антураже. И тогда понятно, почему в фильме нет царя. Его личности, пусть даже воссозданной силами кино, – нет. Актер есть, имя в титрах есть, а царя Николая – нет. Пустота. Некого винить: таких понятий, как чувство долга, собственное достоинство, честь, вера и тому подобных в окружающей нас действительности осталось так мало, что показать, сыграть их уже мало кто сумеет.

Все знают, что финал – это половина успеха. Что мы видим здесь: Николай приезжает на Ходынку, где произошли страшные события, и молится, просит прощения, стоя среди мертвых тел. А в следующем кадре – праздничный фейерверк, на фоне которого киноцарь смотрится не хуже Рэмбо в той сцене, когда американский герой бежит из джунглей, а позади него разрываются мины.

Концовка вообще сражает наповал. Надпись на экране: «Они жили счастливо 24 года». Это про Николая и Александру. Прозрачное: «…и умерли в один день» спрятано от зрительских глаз, но мгновенно возникает в голове у каждого первого. В конце концов, треш тоже нужно красиво «закольцевать». Получилось.

Создатели фильма вволю поиздевались над всеми своими героями. Над всеми. Снова – вопрос: зачем? Чтобы мы почувствовали – что?

Как это можно назвать? Кроме как катастрофа – по-моему, никак. И это произошло с уважаемым мною режиссером Алексеем Учителем.

* * *

Пока писал – немного остыл. Бог с ними, с авторами. Меня порадовали зрители: народ в зале смеялся. Люди, вы прекрасны! Вы чувствуете главное. Вы понимаете, где правда, а где ложь. Не теряйте эту способность – и все будет хорошо.

В российском прокате американскую картину с оригинальным названием I, Tonya – «Я, Тоня» окрестили «Тоня против всех». В описании к нему был указан жанр: комедия. После первых десяти минут просмотра я понял, что люди, которые это придумали, смотрят на мир другими глазами. Потому что «Тоня» – это, конечно, не комедия. Это прекрасная драма – глубокая, очень качественно снятая. Это рассказ про Тоню Хардинг – известную американскую фигуристку 1990-х годов, о ее очень непростой судьбе, об отношениях с деспотичной матерью, мечтавшей «выковать» из дочери чемпионку, о стремлении к олимпийским высотам и цене победы. Представляю, какое количество людей выключили этот фильм, обманувшись в своих ожиданиях: они-то планировали расслабиться и посмеяться, а им подсунули совсем другое.

Самое ужасное – когда кино (да и любое другое творчество) стоит на месте. Так вот, «Тоня» – это современное кино. Там никто не прикрепляет, как двадцать лет назад, в погоне за оригинальным ракурсом (он перестал быть оригинальным уже через день после того, как сняли первые подобные планы!), камеру на конек главной героини. Создатели этого кино переросли подобные вещи. Они сняли свой фильм внешне очень просто, но при этом очень эмоционально и красиво. Эта красота – не ради камеры, не ради живописной «картинки», но ради того, чтобы передать напряжение и пластику сюжета, чтобы показать героев, их психологические портреты. И эти портреты, несомненно, удались. В фильме очень достойные актерские работы. Марго Робби, австралийская актриса, которая играет главную героиню, Тоню Хардинг, – это абсолютная звезда. Уверен, она будет развиваться и расти. Эллисон Дженни, которая сыграла мать Тони, совершенно заслуженно получила «Оскара» за лучшую женскую роль второго плана.

В фильме множество оттенков – в образах героев, в сценарии, в самой атмосфере картины. Эти оттенки тонкие, малозаметные, но очень точные и важные. Например, в фильме звучит музыка 80–90-х годов. Сколько раз такое бывало: давайте уберем текст – пусть музыка поиграет. Или наоборот: уберите музыку – пусть зритель слушает персонажей. Здесь все очень к месту, гармонично и точно. Саундтрек становится еще одним, самостоятельным «персонажем», не вытесняя при этом видеоряд, не конкурируя и не конфликтуя с ним.

Отличная работа с цветом и вообще с «картинкой». Она очень современная. Это не «пережаренное» в поисках какого-то особого стиля изображение – с наглухо зафильтрованным небом, с затемненными углами и пр. Здесь идет работа с изображением, которое воспринимается как реальное. Это приближение к реальности в художественном кино – то, за что я люблю фильмы Тарковского: с одной стороны, это очень красивое кино, настоящий арт, а с другой – почти документальный по своей достоверности рассказ. И сила это тонкой, неброской картинки – в нюансах, следить за которыми – одно удовольствие.

К слову, об операторском мастерстве. Будучи членом российской киноакадемии, я изнутри вижу, как все чаще критериями качества «картинки» становится сегодня присутствие в кадре кринолина и позолоченных лестниц с анфиладами колонн. То же самое – костюмы. На этот счет имею сказать следующее: господа, клетчатую рубашку и кеды подобрать труднее. Гораздо. И создать с помощью этих простых вещей глубокий образ – сложнее. Взять за образец монументальные исторические полотна русских художников и воспроизвести эту музейную позолоту и бархат проще. Тут главное – найти деньги на все это «богатство».

Вот поэтому я назвал «Тоню» внешне простым фильмом. До этой простоты надо еще дорасти. За ней скрывается прекрасная и очень сложная работа создателей картины. И все они, повторюсь, большие молодцы. Главный герой этой картины – человек. Не спортсмен даже, а – человек. Ощутите разницу.