если стрельбу все-таки кто-то услышал и сообщил, как говорится,"куда следует". Ни с кем, конечно, встречаться не имело смысла. Даже с милицией, хотя онабыла самым меньшим из всех зол. - Осторожнее надо, - сказал Ваня, опасливо поглядывая на расстрелянных, -тот вон, у вагончика, живой... Может, еще кто спрятался... - Давай так: ты приглядывай за теплушкой и кабиной "газона", а я сейчасвыпрыгну по-быстрому - и к машине... - А ты водить умеешь? - Не-а... - Тогда лучше я побегу, чудак. Я ее подгоню к вагону, а ты прикроешь,если что. Валерка согласился. Он улегся на пол вагона и взял на прицел теплушку,одновременно приглядывая за окном кабины грузовика. А Ваня, взяв автоматдвумя руками перед грудью, чуток разбежался и наискось сиганул из вагоннойдвери. Ну, спортсмен! Валерка только ахнул, увидев, как приятель сделал ввоздухе кульбит и приземлился на две ноги, упал на бок, перекатился вправо ив два прыжка очутился под прикрытием грузовика. Класс! Такому у них в частине учили. Теплушка на это каскадерство никак не отреагировала. Кабина - тоже.Правда, теперь Валерке не было видно, что там Ваня за грузовиком делает. А Ваня уже подскочил к правой дверце, распахнул... От увиденного его кактоком передернуло. На баранке обвис человек, у которого был выломан кусоклба вместе с глазом, кровавой слякотью расплескавшимся по штанам. Бордовыеошметки налипли и на ветровое стекло. Соловьева аж замутило, он с трудомподавил подкатившую к горлу тошноту. Но все-таки собрался, справился. Влез вкабину, открыл левую дверь и прикладом - руками мертвеца побоялся тронуть -выпихнул труп на снег. Валерка это увидел и спросил: - Как там? - П-порядок! - ответил Ваня, постукивая зубами. На сиденье кровавой грязине было, но резиновый коврик на полу кабины замарало, чуялся запах крови. Даи ошметки на стекле с души воротили. Тем не менее Соловьев все-таки сумелпереключить скорость на заднюю передачу и подкатить к вагону. Правда, приэтом он проехал колесом по мертвецу, мерзко хрустнула раздавленная груднаяклетка, но трупу было уже все равно. Теплушка тоже признаков жизни неподала. Тогда и Валерка рискнул спрыгнуть на снег. - Садись! - сказал Ваня, морщась. У него хруст костей так и впечатался вуши... - Погоди, - неожиданно отмахнулся Валерка и, уже ничего не боясь,подбежал к двери теплушки. Поддел стволом автомата, ворвался, держа палец накрючке. - Братишка! Не стреляй! Я не с ними! - услышал он испуганный, умоляющийвопль. В теплушке, по площади почти вдвое меньшей, чем вагон, на которомприехали Валерка с Ваней, стояли печка-"буржуйка", столик, табуретки исолдатская койка. На столике высились две бутылки водки, одна пустая, другаядо половины недопитая, три эмалированные кружки, валялись куски сухойколбасы, соленые огурцы, ломти черного хлеба, складной нож. А на солдатскойкойке, крепко привинченной к полу, лежал здоровенный, мордастый, небритыйдетина в распахнутой дубленке, под которой проглядывался теплый джинсовыйкостюм. Ноги детины, обутые в крепкие и дорогие ботинки на меху, были прочносвязаны и прикручены к одной спинке койки, а руки, скованные стальныминаручниками, пристегнуты к другой. Морда у детины была здорово покарябана -видать, его дубасили по ней без особого человеколюбия. Следом за Валеркой в теплушку вбежал и Ваня. - Не стреляйте, сдаюсь! - провыл мужик. - Зовите начальника, братаны!Сдаюсь! Все скажу, бля буду! Начальника зови! - А мы сами начальники, - сказал Валерка, постаравшись придать своемухоть и охрипшему, но все-таки немного пацаня-чьему голосу надлежащуюсолидность. - Говори, чего хотел. - Фиг вам, не доросли еще, - окрысился привязанный, - говорю же:начальников позови! - Ты, блин, лучше не выступай! - Валерка замахнулся прикладом. - "Недоросли"! Заеду по мозгам - сразу узнаешь, кто дорос, а кто нет! До привязанного гражданина дошло, что в его положении лучше быть вежливыми почтительным. - Да вы все равно ни хрена не поймете, - сказал он жалобно, - на фига мневам колоться? Где опера-то? Тут Валерка повернулся к пленнику рукавом бушлата, на котором был пришитшеврон с трехцветным флажком, и разбитая рожа детины изумленно вытянулась. - Так вы не вэвэшники? Не ОМОН? - А тебе не однохренственно? - спросил Ваня. - Пошли, на фиг он намнужен... - Как не нужен? - испугался мужик. - Я же сдохну здесь, солдаты! Вы чего,в натуре? - Ничего, - небрежно бросил Валерка, припомнив обмен фразами между теми,кто так неудачно принимал груз, - приедет Фрол, разберется... - Фрол?! - Тут у привязанного в глазах отразился самый натуральный ужас.- Не надо сразу Фрола, мужики! Не надо! Мамой прошу! - Пошли, пошли! - Ваня потянул Валерку за рукав. - Поехали отсюда! Чегомы, за милицию вкалывать будем? Тем более что она, того гляди, приедет... Это самое "того гляди", прозвучавшее в Ванином выступлении, привелозафиксированного дяденьку в полное недоумение. У него все шарики-ролики вголове вынуждены были закрутиться, чтобы осознать и осмыслить непонятнуюситуацию. Но к чести этого, пока еще не назвавшегося гражданина, он все-такипришел к верному выводу. - Вы это, дезертиры, что ли? - вырвалось у него. Ваня хотел обидиться, ноВалерка ответил: - Допустим... - Мальчики, родные! - взвыл от восторга привязанный товарищ. - Да вы мнетолько помогите! Я вам и ксивы чистые сделаю, и гражданку по размеру найду! Почему-то и у Валерки, и у Вани одновременно возникло пониманиедвусмысленности слов "гражданка по размеру". Они дружно заржали, несмотря навсю напряженность ситуации. - Как тебя звать, благодетель? - спросил Валерка, отсмеявшись. - По паспорту? - На битой морде опять возникло беспокойство. - Вообще, - неопределенно сказал Русаков. - Тятей назовете - не обижусь. - "Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца..." - Ваня с выражениемпроцитировал классику. - Не надо, пацаны, - испуганно пробормотал Тятя, который давненько,должно быть, не перечитывал Пушкина. - Я ж говорю - все для вас сделаю! - Это все, пока связанные, обещают, - заметил Ваня. - Ты насчет ксив и гражданки всерьез? - спросил Валерка. - Раз плюнуть - и будет. Товар-то цел? - В смысле? - Коробки, которые в вагоне стояли. - Одну пулей порвало. Тятя аж просиял. - Мальчики, - проникновенно произнес он, - да если мы это довезем -озолотимся! - Ладно, - вдруг сказал Валерка, - хрен с тобой, поверим. - Ты что? - вскинулся Ваня. - Это ж банда! Они нас пристукнут, это какпить дать! Мы и так до фига узнали того, чего не надо. - Как хочешь. Я тебя с собой не зову. Иди в город, сдавайся комендатуре,зарабатывай себе Чечню. А мне туда не надо, я в тюрьму всегда сесть успею. Ваня припомнил, как стрелял, и ему сразу стало не по себе. В тюрьму онтоже не хотел. Валерка взял со стола складной нож, разрезал веревку на ногах Тяти. - Ключ от наручников где? - Чиж унес... - с досадой припомнил Тятя. - Какой он из себя? - Да такой, главный у них... В норковой шапке. В норковой шапке, как помнилось Валерке, был только один - тот, чтострелял и свалился последним. - Покарауль, - коротко бросил Русаков и выскочил на свежий