Я даже не пытался подняться. Поймите меня правильно: ВТОРОЙ пощечины от двухсполовинойметровой женщины я мог и не пережить.

— Цветы?.. — в глазах горгониды почти не осталось ничего, кроме оранжевых всполохов. — Ты решил, что какие-то жалкие тычинки и пестики заменят мужчину в моей постели?

— Пенелопа, я вовсе не...

— Ты оскорбил меня до глубины души, Безумный Макс.

Была, была у меня слабенькая надежда на то, что Пенелопа приняла меня за другого. В конце концов, на мне же была личина... Но посмотрев на своё отражение в до блеска натёртых мраморных ступенях, я понял, что колдовство рассеялось — где-то в моём путешествии через Сан-Инферно. Я снова выглядел, как старый добрый я.

Может, именно поэтому ко мне больше никто не приставал?..

Радуйся, Безумный Макс. В Сан-Инферно до тебя никому нет никакого дела.

Услышав сдавленные стоны, я вдруг понял, что горгонида плачет.

Нет, ну что сегодня такое?.. Второй раз за день!

Усевшись на ступени, Пенелопа размазывала слёзы кулаком, как маленькая девочка. И всхлипывала она при этом так, что было слышно под самой крышей — это уж наверняка.

Усевшись рядом, я протянул ей носовой платок. Пенелопа в него трубно высморкалась и протянула назад.

— Оставь себе, — я похлопал её по спине.

Какие слова могут убедить женщину, что свидание отменилось вовсе не по твоей вине? Что сказать для того, чтобы она тебя простила?

"Может, сходим в ювелирный магазин?" — где-то я слышал, что это работает.

"Выходи за меня замуж" — тоже пользуется успехом. По крайней мере в фильмах, даже самые разозлённые девушки после этих слов тают и начинают улыбаться...

Ни один из вариантов мне не подходит.

— Оторва! — а такой вариант не предусматривал даже я... — Что с твоим лицом?..

Представляю, как я выглядел после пощечины, отвешенной рукой размером с кувалду.

Ни о каком ОТПЕЧАТКЕ на щеке и речи идти не могло. Вся моя голова превратилась в сплошной отпечаток.

— Каллиопа?.. — сказать, что Пенелопа была смущена — значит, ничего не сказать. Вскочив со ступеней, она залилась румянцем, который покрыл девушку с ног до головы. Стройные бёдра, плоский живот, грудь, кое-как втиснутая в кожаный лифчик... Всё это великолепие теперь светилось приятным малиновым светом.

— О, привет, Пенни, я тебя не заметила, — хладнокровно кивнула горгонида. — Так что с тобой случилось, Оторва? Внезапно попал под горную лавину?

— Э... да, что-то в этом роде, — если на мне ещё оставались не отбитые участки тела, то они стремительно уменьшались. — Наткнулся на стенку. Бежал, бежал... И налетел.

— Восемь раз?

Мы с Пенни стояли понурившись, как два школьника, разбившие окно в учительской. Не слишком уютное ощущение...

Пенелопа сдалась первой.

— Ну, я пойду?.. — проблеяла она, и скатившись со ступеней, бросилась бежать так, словно за ней гналась вся Гильдия законников.

После ухода горгониды мне стало легче. Я выпрямился, расправил плечи...

И вообще. Чего я, как маленький?..

— Знаешь, Лола, я вовсе не обязан оправдываться.

— Да ну?.. — Лолита прищурилась и сложила руки на груди.

— Мы познакомились в "Затычке". Она пригласила меня к себе, ну и... — поняв, что я всё-таки оправдываюсь, я копнул мраморный пол носком ботинка. — Знаешь, мы с Пенелопой взрослые люди, так что ты не имеешь права...

— Дак я ничего и не говорю, — пожала плечами горгонида. — Пенни — самостоятельная девушка, и если она нашла привлекательным такого мелюзгу...

— Эй! — я был возмущен до глубины души. — Между прочим, в постели рост не имеет значения.

— Ой, избавь меня от подробностей, — Лолита повернулась ко мне спиной и взялась за ручку входной двери.

— Но чего ты тогда разозлилась?

— Она УДАРИЛА тебя, Оторва.

Я притронулся к щеке. Не так всё и страшно. Кожа заживёт, кости срастутся... со временем, конечно. А челюсть можно вправить.

— Да, но она же — девушка. Не мог же я бить её в ответ...

Лолита закатила глаза.

— Ты опять врюхался в то, в чём ВООБЩЕ ничего не смыслишь, Оторва.

— Ну так просвети меня.

— В нашей культуре только ЖЕНА имеет право бить своего мужа.

Я опешил.

— О... — а потом попытался собраться с мыслями. — Это значит, что...

— Считай, что ты обручён, — покровительственно похлопала меня по плечу горгонида. — И кстати, что ты здесь делаешь? Ты же намеревался искать Кассандру, — она распахнула дверь и широким шагом направилась через вестибюль к концертному залу.

Мне пришлось догонять.

— Кулон привёл меня сюда, — достав из кармана, я показал Лолите пульсирующий камень. — Поэтому я решил, что Кассандра здесь, и кстати: ты её не видела?.. ОБРУЧЁН? — до меня наконец дошло. Я остановился. А потом изо всех сил побежал за горгонидой. Народ, который всё время толокся в фойе клуба, таращился на меня в большом удивлении, но сейчас у меня были дела поважнее. — Что в вашей культуре КОНКРЕТНО означает обручён?..

Лолита остановилась. Я ткнулся ей в спину. Ну... Почти в спину.

— Полагаю, то же, что и у других, — сказала она с каменным выражением лица. — Двое людей хотят связать свою жизнь навсегда, и объявляют об этом помолвкой. А если кто-то захочет "перебить ставку", должен вызвать претендента на дуэль. И убить, — она немного смягчилась. — Полагаю, ТЕБЕ, Оторва, следует ожидать вызова в самое ближайшее время.

Ох, эта атмосфера родного клуба. Смесь запахов от дыма дорогих сигар, шампанского, геля с блёстками, плюшевого занавеса и мастики, которой натирают паркет сцены...

Близилось утро, и представление уже закончилось. Сцена была пуста, и только за столиками дремала парочка посетителей.

Я умилился почти до слёз. Как давно я здесь не был! Как я соскучился... Почему я не могу быть, как все хозяева клубов? Расхаживать во фраке с алой гвоздикой в петлице, среди гостей, улыбаться, угощать знакомых сигарами...

— Оторва, ты меня слушаешь?

— А?.. Извини, я немного отвлёкся.

— Я говорю, что в самое ближайшее время тебя ожидает вызов на дуэль.

— От кого?..

— От жениха Пенелопы, Одиссея.

Я с хрустом сжал челюсти.

— Вот ты меня сейчас троллишь, да?

Лолита хлопнула ресницами.

— Понятия не имею, о чём ты... Макс, я серьёзно. Вообще-то мы, горгониды, отличаемся довольно свободными нравами...

— О, отлично. Ты меня успокоила.