– Салли Медисон.

– А я думал, его жена.

– Нет. Его жена была на грани истерики. Звонила СаллиМедисон.

– А для чего вам понадобился Дрейк?

– Вызвал его на помощь.

– Какого рода?

– Чтобы он осмотрелся здесь. Может, обнаружит что-нибудьлюбопытное.

– К чему это? Вы представляете чьи-либо интересы?

– В противном случае я бы не явился к Фолкнеру в стольпоздний час.

– А что вы скажете о некоем Стаунтоне, у которого находятсяукраденные рыбки?

– Он заявляет, что тот сам дал их ему на хранение.

– Фолкнер официально заявил полиции, что они украдены.

– Знаю.

– И говорят, вы были здесь, когда Фолкнер сделал этозаявление.

– Совершенно верно. Дрейк тоже был здесь.

– Ну, ладно. А что вы сами думаете об этом? Украдены рыбкиили нет?

– Не знаю, сержант. Я никогда не имел дело с золотымирыбками.

– Какое это имеет значение?

– Может быть, никакого, а может, и огромное.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Предположим, кто-то стоял на стуле с половником в руке, ккоторому была прикреплена палка четырехфутовой длины, и пытался извлечь рыбокна поверхность, чтобы потом поймать их и бросить в ведро. Следует учесть, чтовысота аквариума четыре фута.

– Я все еще не совсем понимаю вас, – удивленно заметилсержант Дорсет. – Какое это может иметь значение?

– Может быть, никакого, а может, и огромное, – повторилМейсон. – Насколько я помню, сержант, высота кабинета составляет девять споловиной футов, а аквариум возвышается над полом приблизительно на три фута ишесть дюймов. Сам аквариум, как я уже сказал, четырехфутовой высоты.

– Что за ахинею вы несете, черт вас возьми! – рассердилсяДорсет.

– Это не ахинея, а сопоставление размеров, – спокойно возразилМейсон.

– И опять я не понимаю, какое это может иметь значение.

– Вы спрашиваете мое мнение, были украдены рыбки или нет, нетак ли?

– Да.

– И уликой, свидетельствующей о том, что они были украдены,является серебряный половник с привязанной к нему четырехфутовой палкой?

– Ну да. Что же здесь необычного? Что вам не нравится в этомспособе вылавливания рыбок?

– Только то, – ответил Мейсон, – что таким половником можнобыло бы выловить рыбок лишь в том случае, если бы они плавали почти уповерхности, поскольку уровень воды в аквариуме возвышается над полом на семьфутов и пять дюймов.

– Вот как? – удивился сержант Дорсет. – В его голосепоявилась заинтересованность, но лицо тем не менее хранило выражениескептического сарказма.

– Да, – продолжал Мейсон. – Опустить такой половник на палкеможно только под определенным углом, но вытащить-то ее нужно вертикально, иначерыбка ни в коем случае не останется в нем. А теперь, если вы вспомните, чтовысота комнаты девять с половиной футов, то поймете, что ваша палка споловником уткнется в потолок уже тогда, когда будет наполовину погружена вводу. И что делать? Если вы измените вертикальное положение палки, рыбка тотчасвыскользнет.

До Дорсета наконец дошло. Он хмуро посмотрел на Мейсона испросил:

– Значит, вы считаете, что рыбок никто не украл?

– Я этого не сказал. Я лишь заметил, что для кражи этихрыбок половник с четырехфутовой палкой – неподходящий инструмент.

Дорсет с сомнением покачал головой:

– Все это понятно, но ведь палкой можно приподнять рыбокповыше, а потом достать их рукой.

– С глубины два фута? – спросил Мейсон.

– А почему нет?

– Даже если нам и удастся подтащить рыбок близко кповерхности, неужели вы думаете, они дадутся вам в руки под водой. Попробуйте,сержант, проведите эксперимент; я уверен, вам это не удастся.

– Что ж, хорошо, Мейсон, – сказал Дорсет. – Мысли у васнеплохие. Нужно только проверить размеры.

– Имейте в виду, я ничего не утверждаю. Просто высказалпредположения.

– Когда вам пришла в голову эта мысль?

– Почти сразу же после того, как я увидел немного выдвинутыйиз ниши аквариум и половник с палкой, валявшийся на полу.

– Почему вы ничего не сказали полиции, когда она прибыла навызов Фолкнера?

– Меня ни о чем не спрашивали.

Дорсет на мгновение задумался, а потом неожиданно переменилтему разговора:

– Что вы скажете об этом Стаунтоне?

– Салли Медисон считает, что рыбки те же самые.

– Вы разговаривали с мистером Стаунтоном?

– Да.

– И он сказал, что Фолкнер сам дал ему этих рыбок?

– Да.

– С какой целью?

– Не знаю.

– Но вы собственными ушами слышали заявление Стаунтона, чтоФолкнер дал ему рыбок?

– Да.

– Он сказал когда?

– Вечером того самого дня, когда Фолкнер заявил полиции, чторыбки украдены; кажется, в среду. Час он точно назвать не мог.

Дорсет задумался. В этот момент из-за угла дома выехаламашина и остановилась у дома Фолкнеров. Из машины выскользнула женщина – еще дотого, как шофер успел затормозить. Женщина сунула ему деньги и поспешила кдому. Ей преградил дорогу полицейский.

– Сюда нельзя.

– Я – Адель Файербэнкс, подруга Джейн Фолкнер. Она звониламне и просила приехать.

– Все правильно, – сказал сержант Дорсет. – Но только невходите в спальню и ванную, пока я не разрешу. Попытайтесь успокоить миссисФолкнер. Если у нее начнется истерика, придется вызвать врача.

Адели Файербэнкс было под сорок, и фигура ее ужерасползлась. Впечатление дополняли черные как смоль волосы, очки и своеобразнаяманера говорить, свойственная нервическим особам. Словно из автомата, из неевылетала очередь в пять-шесть слов, затем следовала пауза. Она затараторила:

– Как все это ужасно! Просто трудно поверить. Конечно, онбыл странным человеком. Но подумать, что кто-то мог его убить… Это убийство,сержант?.. Скажите, а может быть, самоубийство?.. Нет, он просто не мог этого сделать…У него не было причин.

– Пройдите, пожалуйста, в гостиную, – перебил ее Дорсет. – Ипопробуйте помочь миссис Фолкнер.

Как только Адель Файербэнкс вошла в дверь, Дорсет повернулсяк Мейсону:

– Слова Стаунтона тоже нужно проверить. Я заберу мисс Медисон,и было бы хорошо, если бы вы тоже поехали с нами. Если он попытается изменитьчто-либо в своих показаниях, вы сразу сможете его уличить.