Не знаю, мои ли слова подействовали, или у Джантара были свои соображения, но он подошел к одному из осликов, потрепал по жесткому чубчику и дернул за поводья. Все остальные переглянулись и двинулись вслед за ним по узкой тропинке. Второго ослика потянула за собой Талиса. Третьего, у которого стояла я, взял под уздцы Эйдан:

– Идем, до привала далеко. Устанешь – скажешь.

– Эйдан, почему вы так удивились моей покупке, – осмелилась я спросить Верзилу, когда деревня скрылась за очередным поворотом, оставив нас в тишине предгорья.

– Старик Цзя-Инь сам выбирает покупателей. И купить у него хоть что-нибудь считается большой честью. По какому принципу он отбирает достойного, никто так и не понял. Ему совершенно не важны богатства и титулы. Особо свое расположение он показывает тем, что насыпает специи сам. Признаться, никогда не слышал, чтобы он кому-либо продал так много одновременно. У тебя в мешке целое состояние, по меркам обычных людей. А ты даже не знаешь, что там и куда применять.

«Не знаю», – вздохнула я про себя, – «но почувствую».

– Как же он до сих пор не разорился? Так ведь можно всех покупателей отпугнуть.

А сама при этом вспоминала сетку морщин и крошечные бусинки глаз, ласково глядящие из-под толстых седых бровей. И понимала, в другом месте и не захочу теперь покупать пряности. Эйдан хмыкнул:

– Мать хранила все мешочки в шкатулке на верхней полке. С детства помню их, с зеленой ниткой.

Солнце припекало макушку, а дорожная пыль бежала вслед за нами. Эйдан неспешно, с паузами, уместными в его монологе, рассказывал о том, как его мать каждый год перед праздником весны ходила на рынок. Как готовилась к походу, мылась с особыми травами, читала ей одной понятные книги. А потом нарядная и с сияющими глазами с раннего утра уходила на рынок. Как он мальчишкой ждал ее у калитки.

– И, казалось бы, обычный изюм. Точно такой же сморщенный и блеклый, как и у других продавцов. А может даже еще невзрачнее. Ведь Цзя-Инь не прилагал усилий, чтобы товар выглядел привлекательно. Но пироги получались самыми вкусными именно с его изюмом.

Я слушала и нутром ощущала: нельзя его спрашивать, почему рассказывает в прошедшем времени. Нельзя омрачать такие светлые воспоминания вопросом, ответ на который и так очевиден.

– А знаешь, она всегда приговаривала, что к старику главное идти с чистым сердцем. Чтоб ни одной мрачной мысли на душе не было. Только тогда он пускает в свою палатку. Может, потому тебя так и приветил, что ты …

Эйдан замялся, подбирая слово.

– Новенькая? – попробовала подсказать ему я.

– Угу, – согласился Верзила, а по глазам видела, что искал он слово с другим смыслом.

Я вдыхала влажный горячий воздух, наполненный запахами трав и цветов. Мы шли в конце нашего маленького каравана, и я беззастенчиво разглядывала нечаянных попутчиков. Знакомая широкая спина Джантара в ремнях с висевшими крест-накрест мечами слегка изогнутой формы. Талиса шла вслед за ним, легким пружинистым шагом, красиво покачивая бедрами, увешанными кинжалами в ножнах. Почти такие же, но поменьше, были прикреплены ремнями чуть выше лодыжки. На предплечьях тускло мерцали острыми лезвиями ряды звездочек. Невольно поежилась, признавая восхитительное сочетание женственной красоты и опасности, исходящее от Талисы. Девушка делала вид, будто меня не существует, откровенно игнорируя.

Пугающий меня Тахир удивительно легко, практически невесомо бежал не по белесой тропе, а по соседним холмам. То исчезал впереди, то показывался снова, подавая Джантару лишь им понятные знаки. Видимо, он исполнял роль разведчика. В его руке был зажат лук, а за спиной висел колчан, плотно набитый разными стрелами. И так же, как и сестра, он был увешан кинжалами и ножами.

Даже Рималь, отличающийся от прочих, был с оружием. Одна я была без единого средства защиты, но я не ощущала, что в этом мире мне нужно чего-либо опасаться.

«Ты не умеешь обращаться с кинжалом»

Солнце перестало смотреть в макушку, тихонько склоняясь к западу. Я по-прежнему шла рядом с Эйданом. Мы осторожно прощупывали друг друга бестолковыми вопросами. Ведь мне особо нечего было спрашивать, слишком странные мысли крутились в голове, чтобы их сходу озвучивать.

И на его вопросы не могла толком отвечать – сохранилось очень мало воспоминаний. Словно вместо книги о моей жизни остались лишь наугад вырванные страницы да глоссарий.

***

Давным-давно, много столетий назад в центре материка взрыхлила почву, подняла и перевернула горы, обернула реки вспять огромная глыба, обрушившаяся с неба. Пропахав собой тело земли, она замерла посреди разрушенных Белых гор. Жители всех стран были слишком озабочены вызволением людей из пострадавших районов да оплакиванием погибших, чтобы найти силы на исследование пришельца. А когда все успокоились, вдруг обнаружили, что к уснувшему гостю уже не подобраться. Провалился он сквозь расплавленные камни глубоко вниз, в паутину древних пещер. И снова не стали проявлять настойчивость безмятежные жители цветущего мира. Проще было слагать байки да петь песни о чуде, свалившемся с неба, чем отважиться и спуститься в бесконечные недра потревоженных гор и посмотреть, что же так грубо вторглось в их мир. А потом появились новые легенды, новые истории стали рассказывать в тавернах. И о глыбе забыли.

Но вскоре обнаружилось, что портальные площадки, находящиеся вблизи спящего гостя, стали работать нестабильно. Но так уж случилось, что все государства на границе Белых разрушенных гор в то время увязли в затяжной и беспощадной войне. Неладные площадки закрыли, решив, что с ними можно разобраться и потом. И жители из труднодоступных теперь поселений постепенно перебрались в более оживленные районы. События, растянутые на многие столетия, остались незамеченными для вечно занятых обитателей доброго края. То войны, то эпидемии, то робкие несколько лет затишья, когда люди просто зализывали раны после войны и пытались восстановить нормальную жизнь.

Вокруг дремлющего гостя постепенно образовались Белые земли, где не работали порталы, но зато росли самые редкие и самые ценные травы, водились невиданные животные с невероятными свойствами. Легко смирившись с подобной аномалией, люди вовсю пользовались дарами странных земель. Вся зона по периметру была усеяна сестринствами и братствами. Травницы и охотники – добытчики ценного сырья, желанного для всего остального мира. Но мало кто рисковал заходить слишком далеко вглубь. Взрыхленные горы, запутанная система рек и водопадов, тупики, вечные обвалы затрудняли передвижение по Белым землям. Оттого чувствовали себя вольготно здесь только дикие грозные звери. И чем дальше вглубь земель – тем острее ощущалось, что Белые земли принадлежат не людям, а хищникам.

Джантар не первый раз ходил в Белые земли. Правда, ни разу не забирался дальше трех дней пути. Не было в этом нужды. До сих пор. Теперь, после Тишинки, он с друзьями планировал пробираться дальше. Ибо цель его находилась гораздо глубже. Правда, до появления Николь Джантар планировал зайти в земли восточнее и пройти через приют охотников в надежде найти там проводника. Не для защиты. Надеялся найти того, кто поможет пройти по неизвестному краю быстрее. У таких, как Джантар и его друзья, нет серьезных врагов в Белых землях. Потому и подошел к ним староста.