– Ага… Или взмахнешь крыльями и обратно на Луну улетишь… Ты извини, просто я никогда раньше с инопланетянками не общался.

– Ну вот, пообщался, значит…

– Постой! А как же я тебя найду в таком случае?

– Не знаю… Слушай, а у тебя еще время есть?

– Да навалом. Говорю же – до пятницы я совершенно свободен.

– Тогда отвези меня на кладбище! Я хочу бабушкину могилу найти. Там хоть у сторожа спросить можно…

– Да ради бога, поехали.

– Это далеко?

– Нет… На выезде из города. Быстро доедем.

До городского кладбища доехали и впрямь быстро, Тарас остановил мотоцикл у ворот, обернулся к Тае, произнес деловито:

– Слезай, дальше пешком пойдем. Только, боюсь, у сторожа вряд ли мы что узнаем… Надо к администратору идти. Должна же у них быть какая-то система.

– Да, должна, наверное.

– А ты сама не помнишь, где бабушка похоронена? Хоть примерно? Была хоть раз на ее могиле?

– Я только на похоронах была. А потом… А потом больше не была. Меня вообще здесь не было… А когда бабушку хоронили, я запомнила, что там были два клена, рядом росли. Сейчас они уже большие, наверное.

– Понятно… Ладно, пойдем спрашивать. Кстати, ты не знаешь, как правильно называется работник кладбища? Администратор? Менеджер?

– Сам ты менеджер… Какой тебе на кладбище менеджер?

Работником кладбища оказалась вполне симпатичная женщина, сидела за письменным столом в аккуратном домике, одарила их вежливой дежурной улыбкой:

– Добрый день, молодые люди…

Выслушав их внимательно, женщина задумчиво встала из-за стола, выдвинула из ячейки один из многочисленных ящичков, ловко перебрала пухлыми пальцами картотеку, снова задумалась. Потом произнесла не очень уверенно:

– Захоронение в третьем секторе должно быть… То есть сейчас прямо по основной дороге пройдете, потом будет первый поворот направо. И до самого забора идите. Там где-то должно быть… Ищите, ищите. К себе прислушивайтесь. Бывали случаи, они сами к себе звали…

– Кто звал? – ошалело переспросил Тарас, глянув на Таю.

– Тот, кого ищете. Вы же бабушку ищете? Вот она и подскажет. Главное, надо сосредоточиться, – сказала женщина.

– Ага, спасибо за совет. Нормальные у вас методы работы… – кивнул Тарас.

– А что вы хотите? Десять лет захоронению… Как умеем, так и работаем.

– Ладно, пойдем! – потянула Тараса за рукав Тая. – Сказали же тебе – прямо и направо, и до забора. Пойдем…

Тая очень старалась быть сосредоточенной, как посоветовала добрая женщина. А еще изо всех сил прислушивалась к себе. Тарас шел рядом, говорил что-то, Тая не отвечала. В какой-то момент ей показалось, что кружится голова, что странная слабость подступила к горлу… А потом все прошло, и голова стала на удивление ясной, и глаз четко выхватил среди буйной кладбищенской поросли два ровных кленовых ствола с широкими кронами. Тая подняла руку, указывая Тарасу направление:

– Там должно быть… Туда пойдем…

– Почему туда?

– Видишь, два клена? – спросила Тая.

– Так здесь много кленов.

– Нам нужны эти два клена. Я знаю, могила бабушки там… Не спорь со мной, пожалуйста.

– Да я разве спорю? Идем… – пожал плечами Тарас.

Они побрели вдоль могил, вглядываясь в имена на памятниках. Наконец Тарас тихо позвал:

– Тая, я нашел… Это здесь. Ковалева Анна Михайловна. Тут еще что-то внизу написано, неразборчиво, от руки… Ковалева Анастасия…

– Да, это мама! Я знаю, что урну с прахом похоронили рядом с могилой бабушки… О господи, я вас нашла, мама, бабушка!.. Ты иди, Тарас, мне надо одной побыть. Иди…

– Я далеко не пойду, на дороге тебя подожду.

– Да, да… Спасибо…

Он ушел, отчего-то виновато склонив голову. Тая опустилась на колени, провела дрожащей ладонью по могильной плите, зашептала тихо:

– Дорогие мои, мама, бабушка… Простите меня… Я не знаю, что вам сказать, правда. Я сама не знаю, как так… Я не виновата, мамочка. Я не смогла, не сумела… Я очень боялась, маленькая была… Простите меня, мама, бабушка! Я виновата… Вам очень стыдно за меня, да?

Налетевший ветер зашумел кленовыми кронами и тут же затих, будто испугался потревожить сидящую на земле девушку. Она и впрямь сидела, как маленькое застывшее изваяние, прямо держа спину и сложив ладони на согнутых коленях. Очень хотелось поплакать, но она боялась плакать. Разве виноватые плачут? Виноватые просят прощения, а слезы виноватым не полагаются…

Тая не помнила, сколько прошло времени. Наверное, много. Надо было вставать, надо было жить дальше свою подлую мерзкую жизнь.

– Мама, бабушка, я пойду, ладно? Не знаю, приду еще или нет… Уезжаю скоро. Навсегда. Так получилось… Я глупая и слабая, я ничего не умею. Простите меня.

Поднявшись с колен, она поклонилась, перекрестилась неловко. И пошла прочь, не оглядываясь и аккуратно ступая по примятой траве.

Тарас ждал ее на дороге, молча пошел рядом. Спросил что-то, она не расслышала, лишь нервно повела плечом. Потом вдруг обернулась к нему, спросила резко:

– А который час?

– Половина четвертого… – растерянно ответил он, глянув на часы.

– Как, половина четвертого?! – ахнула Тая, приходя в себя. – Уже половина четвертого?

– Ну да…

– Ой, мне надо бежать!

– Куда бежать? Говори, куда надо, я отвезу!

– Да, да, конечно… Спасибо тебе! Идем быстрее!

Когда вышли за кладбищенские ворота, налетел холодный ветер, принес запах дождя. Садясь на мотоцикл, Тарас глянул на небо, проговорил опасливо:

– Сейчас как польет… Может, переждем где-нибудь?

– Нет, нет, поедем! Надо быстрее, Тарас!

– А куда ехать-то?

– За город… Знаешь, где дом Рогова?

– Ну, знаю, допустим… Туда надо, что ли?

– Да, туда!

– Не понял… А что ты там делаешь?

– Живу я там…

– Понятно… А кем ты Рогову приходишься?

– Я… Я замуж за него скоро выйду.

– За Рогова? Замуж? Ты шутишь, что ли?

– Нет, не шучу… Что ты стоишь, поехали!

Пухлая сизая туча преследовала их всю дорогу, норовя окатить холодным дождем. Когда мотоцикл съехал с трассы на дорогу, ведущую к усадьбе, Тая закричала в ухо Тарасу:

– Останови, слышишь? Дальше я сама пойду!

– Так дождь сейчас пойдет, промокнешь!

– Ничего… Остановись…

Он уже не услышал – дождь налетел так стремительно, что Тая взвизгнула, вжалась в его напряженную спину, закрыла глаза. Мотоцикл вильнул несколько раз на мокрой дороге, остановился недалеко от ворот усадьбы.