— А покушать, господин?

— Я напьюсь кровью проклятых полян. Всем уйти!

Помощник-болышчы с десятниками быстро покинули шатер тархана. Пошли к своим отрядам, где уже готовилась трапеза. Авартук остался при десятнике Рабибе.

Ильдуан прошел в малый шатер, сел возле сына.

Знахарь сказал:

— Он больше не говорит, господин.

Тархан вздохнул:

— Эх, Джабу, Джабу, зачем я взял тебя в поход? Зачем понравилась тебе эта полянка? Зачем ты бросился в погоню?

Тархан взглянул на знахаря:

— Он слышит меня?

— Да, — кивнул Карим.

— Я отомщу за тебя, сын, сделаю, что смогу…

Недоговорив, тархан поднялся и вышел из шатра.

Болышчы уже собрал сотню.

Посмотреть на Вавулу и его спутников сбежалось почти все село. Позвали старейшину. Тот появился, не мешкая.

— Вавула? Ты вернул невесту?

— Как видишь.

— Видать-то вижу, ответствуй, как получилось?

Пришлось рассказывать.

Узнав о том, что Вавула и Коваль побили в лесу хазар, отец схватился за голову:

— О, боги, что же теперь будет? Вы убили сына тархана. Теперь он придет мстить нам.

Мужики смотрели друг на друга.

— Ты понял, что натворил? — закричал на сына Дедил.

— Я вернул невесту.

— Он вернул, — передразнил Дедил, — а о том, что Ильдуан заявится сюда со всем своим отрядом, не подумал?

— У него не может быть много воинов — их примерно сотня, у нас на селе полусотня мужиков наберется. А еще соседи.

Дедил проговорил:

— Соседи… Чего от них ждать?

Весть о том, что смельчаки из Рубино вернули Ведану из хазарского полона, быстро разнеслась по округе. В Рубино прискакал Кобяк с тремя мужиками.

Соскочил с коня, кинулся к Ведане, обнял.

— Дочь моя. Поехали домой, не будет тебе счастья с Вавулой, он даже защитить тебя не смог.

— Нет, отец, я останусь с ним. Люб он мне, и никто не заставит меня бросить его.

В разговор вмешался Дедил:

— Веденей, сейчас не время для семейных дрязг. Мои удальцы убили трех хазар, среди них и сын тархана. Хотя Сидор и молвит, что тот живой остался, но ранен, видно, сильно, потому как получил обухом по голове. Теперь взбешенный Ильдуан обязательно пришлет сюда свое войско и разорит наши села.

— Хорошая новость, — сказал угрюмо Кобяк, — любой поступил бы так же на его месте. Мыслю, он будет мстить тебе, твоему роду. Я забираю Ведану и увожу домой. Твой сын наделал делов, пущай он и отвечает.

— Но Вавула спас ее от полона и унижений, Веденей.

— Не надо было умыкать!

— Тогда Джабу забрал бы ее прямо из твоего дома и тогда уже ты бы думал, как вытащить ее из неволи. Сын тархана все равно добился бы своего, раз она понравилась ему.

Кобяк взглянул на Дедила:

— И что ты хочешь?

— Мне одному село не удержать. Хазары сожгут дома и разорят Рубино. Заберут в полон всех, кого можно продать. А с Веданой и с нашей семьей, мыслю, поступят по-иному — страшной казни предадут. Посему, хочешь не хочешь, а надо объединяться, хотя бы на время.

Кобяк спросил:

— Ты Сергуна просил о помощи?

— Покуда нет.

— Так что медлишь? Посылай в Заледово.

Дедил кивнул одному из своих:

— Скачи в Заледово, передай, что слышал, старейшине Тихомиру Сергуну, скажи, мол, сосед помощи у него просит. Добре будет, если он сам к нам приедет. Торопись. Хазары медлить не будут.

— Угу, уразумел.

Гонец вскочил в седло и поскакал в Заледово.

Дедил взглянул на Кобяка:

— Ты что решил?

— Чего я могу решить? Придется драться вместе с тобой. Только наперво давай всех немощных за Оку переправим.

— Сделаем. А ты сюда мужиков своих приведешь?

— Нет. Но помогу. Как — увидишь. Ты обороняй село, далее все сам увидишь.

— Гонца от Сергуна ждать не будем?

— Ты с ним сам погутаришь, будет нужда, пришлешь человека в Вабежу.

— Добре. Спасибо, Веденей.

— Это ты Ведану благодари, не будь ее, бился бы один с хазарами.

— Все одно.

Угроза попасть под удар хазар гнала людей хлеще любого кнута. Женщины быстро собрали пожитки, забрали детей, подхватили стариков и двинулись к реке. Мужики подготовили там большие, в три ряда бревен, плоты. Лодки не тронули, проку от них не было. Скоро обоз был уже на той стороне реки.

Глядя за своими, Дедил видел переправку плотов и от Вабежи, и от Заледово. Они немного позже дошли до противоположного берега и скрылись в кустах, затащив плоты на берег.

Прискакал гонец от Сергуна.

— Плохие дела, Заруба, Сергун сказал, что не его дело — защищать соседей. Наворотили дел, отвечайте, говорит, сами.

— Это все?

— Да. Потом он начал собирать народ и переправлять женщин с детьми и стариками чрез Оку. Я не стал упрашивать, возвернулся.

— Значит, из Заледово подмоги нам ждать не след.

— Выходи, так.

— Давай, объявляй сбор всем с оружием без коней, табун к реке со скотом, что не уместился на плотах, выведите. При них оставьте пастухов. Хотя коней, коров, может, и переправим еще, коли надобность будет.

— Понял.

Оставшись один, Дедил поднял руки вверх, смотря на небо:

— Перун, ты всемогущ и всесилен, пошли мне и моему роду мужества, силы и умения в схватке с проклятыми хазарами, не дай свершиться несправедливости, за то мы благодарность тебе принесем. Только помоги.

Подошел Светозар:

— Я тоже просил, надо бы принести жертву, да не успеем. Но Перун поможет, будь уверен. Никогда еще он не оставлял нас без милости.

— Ты пошто не ушел за реку, старец?

— Мне треба быть среди защитников. Разве ты не ведаешь об этом?

— Может, уйдешь на капище? И там будешь просить богов помочь нам?

— Нет. Я буду на селе. И разделю ту участь, что и весь наш род.

— Тогда укройся где-нибудь, да так, чтобы спастись смог, коли стрела хазарская прилетит.

— Мою землянку не поджечь. Земля не горит.

— Ну, как знаешь, я пойду людей расставлять.

— Помнишь, как наступают хазары, когда разоряют селения?

— Помню.