Девушка протянула ему миску с бульоном и ложку. Он медленно начал есть. Она обратила внимание, что руки его тряслись и бульон мог выплеснуться из ложки. А когда он поднес ложку ко рту, то промахнулся, ложка ударилась о губы, и горячее содержимое вылилось на его обнаженную грудь.

Мэтт крепко выругался. Он переложил миску в одну руку, а другой потер свою грудь. Мужчина вздохнул и опустил голову на подушку, закрыв глаза.

— Прости. У меня совсем нет сил. Она села на твердый пол рядом с ним. Мэтт все еще держал миску в руках. Несмотря на страх, девушка любовалась его волосатой грудью, прислушивалась к неровному, тяжелому дыханию. Скай сразу же с каким-то необъяснимым волнением вспомнила, как прикоснулась ладонью однажды к этой гладкой коже и жестким волоскам, покрывавшим ее.

— Я помогу тебе, — спокойно сказала она. — Ну-ка, открой рот.

Она наполнила ложку бульоном, но ее руки дрожали почти так же, как у него. Однако девушке удалось донести ложку до его рта, ничего не расплескав. Мэтт с трудом проглотил бульон, но по всей видимости, вкус ему удалось распробовать.

— Прости, что вторгся на твою территорию, — сказал он усталым голосом, — но я не пробуду здесь дольше, чем мне это будет необходимо.

Она заметила в его глазах стыд и злость на самого себя и почувствовала, что его теперешняя немощность не соответствовала тому мужскому достоинству, которым он обладал. Когда Скай наблюдала за ним раньше, то поняла, что он был гордым одиночкой, привыкшим самостоятельно решать все свои проблемы, не ожидая и не желая чьей-либо помощи. Этим он очень походил на нее, хотя она ни за что не хотела признавать, что в них было хоть что-то общее.

Мэтт больше ничего не говорил, девушка тоже молчала. Она уже привыкла к тишине, царящей в ее жилище. Когда она кормила его, то обычно чуть слышные звуки звучали непривычно громко, только усиливая неловкость ситуации. стук ложки о миску и о зубы Риордана, треск дров в костре, пение птицы где-то снаружи. Эта тишина позволила ей больше узнать о Мэтте. Она прислушивалась к его дыханию, смотрела в его глаза, следящие за каждым ее движением и пытающиеся прочесть ее мысли, Скай знала, что Риордан чувствует ее страх, как лошадь чует страх своего хозяина. Использует ли он ее страх против нее, когда она поможет ему восстановить свои силы?

Риордан слабо приподнял руку:

— Спасибо. Я уже наелся. Бульон был очень вкусный.

Она ничего не сказала, лишь быстро отошла от него на безопасное место рядом с костром.

Сердце мое бьется часто, как никогда,

В утренних воспоминаниях и мечтах.

Мэтт знал, что это будет чертовски больно, но выбора у него не было. Он приподнялся, опершись на руки, сел и подвинул ноги к краю постели, стараясь не обращать внимания на острую боль в бедре. Это движение тут же привлекло внимание Скай Мак-Келлан, она резко отпрыгнула от посуды, которую мыла, и выхватила нож.

Риордан осторожно поднялся на ноги, опираясь на каменную стену. Он постарался перенести весь свой вес на здоровую ногу, но боль все равно пульсировала в такт биению его сердца, и он крепко стиснул зубы. Его бросало то в жар, то в холод, сердце билось сильнее и чаще, на лице выступили капли пота, голова закружилась так, что он едва удержался на ногах. Наконец Мэтт бессильно упал на постель.

— Что ты делаешь. Светловолосый? Мэтт открыл глаза и увидел, что Скай внимательно и подозрительно смотрит на него. Она не двинулась с места, не пришла к нему на помощь.

— Я хотел выйти на улицу.

— Зачем тебе это надо?

Он думал, что Скай поняла зачем, но, как оказалось, девушка считала, что за каждым его движением скрывается злое намерение. Похоже, она не считала его таким же человеком, как она, с такими же чувствами и такими же нуждами. А может, Скай так боялась его — страх светился в ее глазах, — что не могла сочувствовать ему.

— Мне надо выйти, Скай, — сказал Мэтт, немного помолчав, чтобы перевести дыхание, а затем продолжил: — Чтобы… ну, в общем, по делам.

Смысл его слов доходил до нее постепенно. Девушка покраснела и смущенно отвернулась в сторону.

— Ах да, конечно.

— Ты не могла бы мне помочь? Мэтт услышал глубокий вздох и увидел ее перепуганное лицо. Он даже улыбнулся, несмотря на сильную боль. Его развеселило то, как превратно она поняла его просьбу.

— Просто помоги мне выйти на улицу. Остальное я смогу сделать сам.

«Как только поправлюсь, смастерю себе костыль, но сейчас мне нужна твоя помощь».

Мэтт решил, что она не хотела сейчас прикасаться к нему, боясь оказаться, что называется, лицом к лицу с медведем гризли, имея в руках только тоненькую тростинку. Но Скай смогла перебороть свой страх и подойти к Мэтту поближе.

Девушка обвила рукой его талию и подставила свое плечо. Когда ее теплая рука взяла его руку, чтобы помочь ему удержаться на ногах, по его телу, как вспышка молнии, пробежала волна тепла, Мэтт почти забыл и о боли в ноге и о том, что попросил ее о помощи. Вместо этого Мэтт представил, как лежит на постели из шкур рядом с ней, такой теплой, нежной и исполненной желания.

Девушка начала осторожно подталкивать его к выходу из пещеры. Он видел, как на ее шее двигалась жилка, и понимал, что такая ноша слишком тяжела для нее и она хотела бы как можно скорее избавиться от нее.

— Подожди, Скай. Мне надо немного отдохнуть, дай мне перевести дыхание.

В такие минуты она кляла судьбу за то, что си приходилось держать на себе его тяжелое тело, и Скай отвела взгляд, стараясь не смотреть на него.

— Ну хорошо, — наконец согласился он, — я попробую сам.

Прихрамывая и подпрыгивая время от времени на одной ноге, Мэтт выбрался из полутемной пещеры на яркое полуденное солнце. Пещера находилась достаточно высоко, и его голова снова начала кружиться. Ему казалось, что земля плывет у него под ногами. Отсюда открывался великолепный — вид, но для такого ослабевшего человека, как Мэтт, он был еще и опасным. Здесь были только камни, и поэтому ему было очень сложно устоять на ногах.

Скай помогла Риордану подойти к большому камню, и он с удовольствием сел на него.

— Теперь я оставлю тебя, — сказала она, обрадовавшись, видимо, тому, что наконец избавилась от такой тяжкой ноши.

Девушка робко улыбнулась и сразу же поспешила обратно в пещеру, подальше от его пристального взгляда. Он разозлился на то, что она так быстро ушла. Почему, черт возьми, она никак не хотела хоть немножко открыться? Почему она была так убеждена, что он должен сделать ей что-то плохое? Почему она прикасалась к нему, как к чему-то мерзкому и отвратительному, как к куску гнилья?

Мэтт пытался понять ее поведение. Она напоминала ему дикую лошадь, разгуливающую без узды и седла и имеющую смутное представление и лишь давние воспоминания о домашней жизни. Завоевать доверие этой девушки было так же трудно, как оседлать дикую лошадь. Возможно, ему даже никогда не удастся этого сделать. Потому что, когда животное почувствовало свободу, оно уже ни за что не подпустит вас близко к сердцу, не будет вам по-настоящему предано, хотя может позволить подойти поближе, прикоснуться к себе.