Он даже попробовал выяснить, в чём именно, явившись в её покои. Но разговора не вышло — очнувшись, король обнаружил себя лишённым одежды и находящимся в том положении, которое не предполагает полноценного допроса. Решив, что раз уже начал, то стоит закончить процесс, Собеский так и поступил. После чего ретировался — допрашивать обнажённую даму, которая только что стонала под тобой и задавать ей вопросы о государственной измене, показалось королю не слишком корректным. Да и чувства как-то сразу нахлынули.

Потому он и мучался, не в силах заснуть. Отключился лишь под самое утро, на какие-то полчаса. И то, его почти сразу разбудили.

Открыв глаза, Ян Третий какое-то время прислушался к настойчивому стуку в дверь. Поняв, что неизвестный твёрдо намерен попасть в королевскую опочивальню, зло рявкнул.

— Если у нас не началась война, я велю отрубить тебе голову.

За дверью помолчали. Подумали. И осторожно постучались снова.

Король нахмурился и уселся на кровати. Война? С кем? Ганза же объявила о мирной конференции. Неужели пруссаки настолько сошли с ума, что начали вторжение, не дожидаясь переговоров? Или это Рюриковичи, а визит Оболенского был разведкой?

— Да зайди ты уже и рассказывай!

Дверь со скрипом отворилась и в комнату просочился свитский, который вчера стал новым секретарём королевской конференции. Один из псов тихо заворчал, заставив мужчину испуганно покоситься в сторону химеры. Но чиновник быстро взял себя в руки.

— Ваше Величество, у нас мятеж. Шляхта решила использовать своё право на вооружённое сопротивление королевскому произволу.

Вздохнувший король мрачно уставился на своего нового секретаря.

— И что? Это повод меня будить? Да у нас каждую неделю по десятку таких. Запрутся у себя в имении, налоги не платят, а как войска подойдут, так сразу желают подписать соглашение с короной. Ты совсем идиот, из-за такого меня будить? Даже не рассвело ещё толком!

Он уже начал укладываться назад в постель, когда бывший свитский с заметным напряжением в голосе, продолжил.

— Всё иначе, Ваше Величество. Двенадцать шляхетских родов ввели войска в столицу. Гвардия ещё сто двадцати восьми находится на марше. Они объявили о создании Варшавской конфедерации и требуют вашего отречения. Гарнизон приведён в полную боевую готовность, но столкновений пока не зафиксировано.

Монарх снова выпрямился и медленно повернул голову к говорящему. Значит всё-таки заговор.

— Кто из магнатов за ними стоит?

Свитский отчего-то растерялся. Но всё же, через секунду ответил.

— Среди мятежников, шляхтичи, которые входят сразу в четыре разные фракции, Ваше Величество. Насколько я могу судить, магнаты сами такого не ожидали и сейчас в полной растерянности.

Правитель Королевства Польского, удивлённо хмыкнул.

— Что они назвали причиной своих действий?

Секретарь шмыгнул носом. Посмотрел в сторону окна. Потом перевёл взгляд на короля.

— Они говорят, вы оскорбили их честь, Ваше Величество. Да так, что смыть это можно только кровью. Или отречением в пользу брата. А ещё, многие утверждают, что вы украли их деньги и у них есть доказательства.

Глава VIII

Первыми из поезда вывалились ирландцы. На этот раз без всякого похмелья — присутствие детей неожиданно побудило Оболенского к трезвости, а без него морские охотники ограничились весьма скромным объёмом выпивки.

Впрочем, выглядели они всё равно так, что редкие люди, встречающие кого-то на перроне, спешили убраться подальше. Это в Варшаве привыкли ко всякому. Там и костяной дракон, парящий над улицей никого особенно не смущал. Познань же, судя по всему, наблюдала нечто подобное, не так часто. Я бы обеспечил им и такое зрелище, но боевых конструктов Леры пришлось утилизировать. Они не слишком подходили для длительных переездов по Европе. Да и вагонов у нас было всего три.

Самих ганзейцев вид морских охотников ничуть не смутил. Только когда из вагона показались свитские Леры, один из которых вёл за собой Потоцкую, скованную ошейником, глаз младшего на вид, представителя Ганзы чуть дёрнулся. Но смертный сразу же вернул своему лицо благожелательное выражение, старательно делая вид, что каждый день наблюдает такую картину.

Когда наш разномастный отряд приблизился, оба ганзейца неспешно двинулись навстречу. Тот, что был постарше — с короткими бакенбардами и тростью, которая в данном случае выступала обычным аксессуаром, судя по всему, был главнее — держался на шаг впереди своего коллеги.

Оба тоже были Одарёнными в ранге Окольничего и надёжно прикрыты защитными артефактами. На последние, в данном случае не поскупились.

К перстням Ганзы я присмотрелся с интересом, но божественной мощи или чего-то знакомого я там не ощутил. Либо ею тут и вовсе не пахло, либо она использовалась только в перстнях старших ганзейцев. Точно так же, как в случае с теми же Волконскими.

— Господин Афеев. Рад приветствовать вас в Познани, — отвесил почтительный кивок ганзеец, что шёл первым.

Сразу же, не задерживаясь на паузу, продолжил.

— Позвольте представиться, Марк Геннер, старший приказчик Золотого Владетеля Данцига, Генриха Тиллроя.

Остановившийся справа от меня Оболенский, выразительно хмыкнул, а я кивнул.

— Граф Афеев, помощник Полномочного Посланника Российской империи.

Смертный приветливо улыбнулся.

— Мы здесь по вопросу, который весьма далёк от государственной дипломатии, Ваше Сиятельство. Зато близок к финансам. Дело в том, что…

Я взмахнул рукой, вынудив его на доли секунды замолчать и начал говорить сам.

— Прошу извинить, но мы устали после дороги и хотели бы сначала разместиться. Потом я с радостью вас выслушаю.

Против ожидания, ничего похоже на гнев я не увидел. Ни на его лице, ни в оттенках разума, которые мог сейчас наблюдать. Похоже, чего-то подобного смертный и ожидал.

— Безусловно. Не смею вас задерживать. Думаю, вы будете не против, если мы подождём вас прямо в отеле.

Неужели им настолько важен банк Потоцких? Судя по новостям, обрушение акций концерна привело к разорению нескольких родовых банков среднего звена и десятков заведений поменьше, которые обслуживали совсем небольшие территории. Практически все из них уже оказались в руках Ганзы. Зачем им спешить и так явно проявлять интерес к банку?

Подошедший Жорик с интересом осмотрел стоящих напротив ганзейцев и вдруг обернулся к хозяйке.

— А праа-а-авда, что некоторые люди похожи-и-и на куропаток?

Охрана, что полукольцом стояла позади своих господ, немного напряглась, а младший из представителей Ганзы вздрогнул. Сам Геннер лишь слегка прищурился.

— Прекрасный образец псевдоразума, мадам. Моё восхищение.

Вот теперь исказилось лицо самого Жорика. Сделав шаг вперёд, он потёр костяные клинки друг о друга, заполняя перрон жутким скрипом.

— Я Жоо-о-орик и у меня есть дру-у-уг, который любит сочинять для людей последние песни. А что есть у тебя?

Во взгляде приказчика промелькнуло непонимание, которые быстро сменилось озабоченностью. А потом и вопросом — в тот самый момент, когда он перевёл взгляд на меня. Я же лишь пожал плечами.

— Вид говорит об обратном, но у Жорика очень ранимая душа. Во избежание ненужных смертей, я бы советовал, воздержаться от уничижительных замечаний.

Геннер сразу же выдал пространную речь о том, что он ни в коем случае не хотел никого задеть или оскорбить, да и вообще слова у него вырвались случайно. Я же, двинувшись дальше по перрону, покосился в сторону призрачного силуэта Сандала, который изучал здание вокзала. Когда они успели сдружиться? Да ещё так, что конструкт Леры открыто угрожал мощью дракона, а тот даже не возмущался?

— Ты сс-с-спал, а мы вершили сс-с-справедливость.

Тонкий голос Мьёльнира заставил ненадолго замедлить шаг — я уже двинулся вдоль перрона, стремясь добраться до парковки, где нас должен был ожидать транспорт. Но я быстро решил, что с этим можно будет разобраться позже. Что они, в конце концов, могли натворить? Разнести какое-то заведение рядом с железной дорогой? Может предотвратить преступление. В крайнем случае, сровняли с землёй какой-то замок. Хотя это вряд-ли — я бы почувствовал ток божественной силы. Если только укрепление было совсем захудалым.

За организационные моменты отвечал один из свитских Леры — около вокзала ждали несколько автомобилей и автобус, предназначенный для ирландцев.

Вся эта колонна довезла нас до гостиницы. Не такой роскошной, как в Варшаве, но с виду неплохой. Хотелось надеяться, что в Познани не окажется знати с настолько щедрой примесьи циклоповой крови и необходимости громить очередной род, не возникнет.

Здесь мы выкупили сразу три верхних этажа из имеющихся пяти. Тех постояльцев, что там проживали, администрация вежливо переселила ниже. Конечно, если таковые вообще были — облетевший