Аль-Диаб взглянул на Фаура:

– Что делать, Аббас?

– Не знаю, Самер. Мы нарушили приказ аль-Ахдара. Он этого не простит.

– Ты-то при чем? Ты исполнял мои приказы.

– Если бы кто-нибудь учел это. Тебе не хуже меня известно, что я не должен был исполнять приказ, идущий вразрез с приказом командующего. Но я сделал то, что приказал ты, поэтому ответ держать нам вместе. И, – он вздохнул, – нас ждут плаха и палач.

– Может быть, подумаем и представим что-нибудь в оправдание?

– Я не знаю, что можно придумать.

– Думай, Аббас, думай. Ладно, если бы нам предстояло принять смерть в бою – это ничего, но казнь? Это позор. Позор на весь род!

– Но я не знаю, что придумать, – в отчаянии произнес Фаур. – Единственное… – он замолчал, как-то нервно всхлипнув.

– Что «единственное»?

– Единственное, что может спасти нас от позора, это если мы с тобой сами пустим себе пули в лоб. Этим и вину признаем, и покажем, что раскаялись, не смогли жить с таким грузом.

Аль-Диаба взяла злость:

– Так стреляйся! Доставай пистолет и вгоняй себе пулю в лоб!

– Да? – ощерился заместитель, – чтобы ты все свалил на мое самовольство? Доложил, что это я нарушил приказ и вывел технику на позиции?

– Думай, что несешь.

– Вот сейчас я подумал. Нет, Самер, если стреляться, то вместе. И ты должен это сделать первым, потому, что именно на тебе лежит вина за произошедшее.

– Все! – повысил голос аль-Диаб. – Никаких самострелов. Мы в руках Всевышнего, так пусть он и решит наши судьбы.

– Тогда остаток ночи молись, Самер. Не уверен, что в Таре нам предоставят такую возможность.

– Уйди!

– Да, конечно. Я уйду.

Заместитель командира отряда встал, вышел из-за стола. Его пещера находилась по соседству. аль-Диаб слышал, как вздыхал Фаур.

На улице просветлело. Как только поднялось солнце, в отсек аль-Диаба вошел связист:

– Господин, вас вызывает командующий по спутниковой станции.

– Господин аль-Ахдар?

– У нас нет другого командующего!

– Началось.

Аль-Диаб направился на узел связи, в темную отдельную пещеру на северном склоне хребта Умгдум. У пещеры заместителя остановился. Сон все же сморил Фаура. Решение пришло мгновенно. аль-Диаб подошел к постели, достал из кобуры пистолет. Фаур проснулся:

– Ты что, Самер?

– Я знаю, как исправить ситуацию. И решение подсказал мне ты.

– Я не понимаю тебя.

– Прости, Аббас, ты был хорошим воином, ты был мне другом, можно сказать, братом, но сложилось так, что один из нас должен умереть.

И это ты.

– Я? Но…

Продолжить он не успел.

Аль-Диаб наклонился к нему, приставил пистолет к виску и выстрелил. Протер «ПМ», это был трофейный пистолет, захваченный еще в Дамаске. Вложил его в руку заместителя.

Вбежал связист:

– Я слышал выстрел, господин капитан.

– Да, – со скорбной миной проговорил аль-Диаб, – застрелился Аббас Фаур.

– Но почему?

– Ведь это он отдал приказ вывести танки и минометы на огневые позиции, где по ним нанесла удар вражеская авиация. Отдал приказ, минуя меня, в нарушение запрета командующего. Разве ты не в курсе?

Связист быстро сообразил:

– В курсе, господин.

– Вот и решил искупить вину, не дожидаясь строгого суда аль-Ахдара.

– Да, это был единственный выход.

– Очень хорошо, что ты все понимаешь. Пусть полежит пока, потом похороним с почестями. Идем.

Они зашли в пещеру связиста.

Тот передал командиру трубку спутниковой станции.

– Самер аль-Диаб на связи, господин командующий!

– На связи?

В голосе аль-Ахдара звучали металлические нотки:

– Ну раз на связи, так ответь мне, что произошло в зоне ответственности подчиненного тебе отряда.

– Я готов сделать это в штабе, если позволите.

– Выезжай вместе с заместителем.

– К сожалению, это невозможно, господин командующий.

– В чем дело, аль-Диаб? – повысил голос аль-Ахдар.

– Заместитель только что застрелился.

– Застрелился?

– Да! Перед тем он заходил ко мне и признался…

Аль-Ахдар прервал полевого командира:

– Немедленно ко мне!

– Слушаюсь.

– Труп не трогать.

– Слушаюсь.

Аль-Ахдар отключился.

Аль-Диаб бросил трубку связисту:

– Думаю, скоро сюда подъедут люди командующего. Они осмотрят труп и, конечно же, зададут тебе ряд вопросов. Ты должен сказать, что еще с момента авианалета господин Фаур был расстроен, сидел у себя. Ты интересовался, не нужно ли ему чего. Он игнорировал твои вопросы. Потом ты слышал, как он твердил: «Что я наделал! Нет мне оправдания!» Понял?

– Так точно, господин.

– Смотри, Хаким, скажешь не то – умрешь. И не только ты. Объяснить, что это значит?

– Не надо, господин. Я все понял.

– Труп не трогай, пусть все осмотрят, как есть. Сообщи вниз, чтобы подогнали пикап, я выезжаю в штаб.

– Слушаюсь.

Спустившись с хребта, аль-Диаб сел в «Тойоту». Пикап пошел мимо холма Джатель к поселку Тара.

У штаба его ждали двое бойцов в черной форме.

Один из них приказал:

– Оружие! Сдать оружие, господин аль-Диаб!

Полевой командир передал охране командующего штатный пистолет, нож, гранату.

– Больше ничего нет.

Второй охранник быстро ощупал его, кивнул напарнику:

– Чисто.

– Следуйте за мной, – приказал старший.

Аль-Диаб прошел в большую комнату второго этажа бывшего ресторана в центре поселка.

Аль-Ахдар стоял у окна.

Полевой командир кашлянул, доложил:

– Господин командующий, командир отряда «Куфир» по вашему приказанию прибыл.

Аль-Ахдар повернулся, кивнул охране. Боевик вышел, закрыв за собой створки двери.

Главарь бандформирования приказал:

– Докладывай! Все! И смотри мне в глаза.

– Да, господин аль-Ахдар.

Аль-Диаб начал доклад. Подробно доложил, как готовился диверсионный отряд, как был согласован с командующим план действий, как в непогоду диверсанты вышли в район применения.