– Может, это подделка? – осторожно предположил Гена. – Ведь если брошь подлинная, то стоить она должна немало.

– Хоть и не золото, а просто серебро, да и камни недорогие, но вещь старинная и немалой художественной ценности.

– Где вы ее нашли? – спросил Гена у полицейского.

– В комнате вашей старшей. Валялась у нее за кроватью. Мне показалось, что перед сном ваша старшая дочь могла любоваться этой вещицей, а потом забыла ее убрать, заснула, и коробочка упала за кровать. Там возле изголовья есть небольшой зазор, под которым я и нашел эту коробочку.

Лена покачала головой:

– Никогда не видела у Тани такой брошки.

– И вы своей дочери ее не дарили?

– Нет! У нас дома вообще нету антикварных украшений. Все, что в семье было старинного, моя мать отдала старшим дочерям. Для меня у нее нашлось лишь обручальное кольцо моей бабушки – простой золотой ободок. Могу вам его показать.

– Как-нибудь в другой раз, – вежливо остановил Юра ее порыв. – Значит, вы уверены, что эта брошь не знакома ни одному из вас?

Родители помотали головами. Юра, удовлетворенно хмыкнув, извлек на свет следующую свою находку. Это тоже было украшение, но уже современное. Подвеска, сделанная из латуни или бронзы, представляла собой восьмиконечную свастику, чьи лучи были плавно закручены по часовой стрелке.

– Знаете, что это такое?

– Ну… нет.

– Это древний солярный символ, обозначающий движение силы.

– Не очень-то он на древний похож, – скептически заметила Лена. – Металл блестит, словно бы сегодня из магазина.

А Гена, долгое время проработавший на заводе, взял украшение, осмотрел и пренебрежительно фыркнул:

– Обычная штамповка!

– Согласен, вещь небольшой художественной стоимости. Но вопрос сейчас в другом. Откуда она могла взяться у вашей дочери? Эта подвеска вам вообще знакома?

И снова родители были вынуждены отрицательно покачать головами.

– Значит, не знакома?

– Нет.

– А между тем в комнате вашей младшей дочери я нашел еще немало свидетельств того, что она интересовалась вновь возрождающимися культами древних, еще дохристианских славянских богов – Сварога, Макошь, Перуна.

– Кого?

– Я нашел у вашей дочери также специальную литературу по этой теме. И немало.

– Какую еще литературу?

– Распечатку вед Перуна, сборник славяно-арийских вед, стихотворный эпос – песни птицы Гамаюн.

– Откуда это у нее? – строго взглянул Гена на жену.

Но та лишь развела руками.

Гена беспомощно взглянул на Юру:

– Мы с женой оба крещены, про Перуна или там Сварожича я лишь мельком еще от своего деда слышал. А про эту птицу… Как вы говорите? Гамаюн? Вообще впервые слышу! Ты знаешь?

Вопрос был адресован Лене. На сей раз женщина все же ответила:

– Мне кажется, я догадываюсь, откуда у Ани взялась такая литература и… и эта подвеска.

Повернувшись к полицейскому, Лена объяснила:

– Дело в том, что в минувшем учебном году у Ани в школе появился новый учитель истории. По отзыву директора школы, очень способный молодой специалист. И как учитель этот Богумир Иванович, безусловно, талантливый, дети теперь с удовольствием делают все задания по истории, сидят часами, читают дополнительную литературу, чего раньше с ними не случалось. Но как человек… Этот Богумир… Он очень своеобразный.

– Почему своеобразный?

– Начать с того, что он носит длинные волосы и бороду. Категорически не соглашается стричься и бриться, хотя ему директором школы уже были сделаны замечания насчет внешнего вида, и неоднократно.

Лена ненадолго замолчала, и Юра, который напряженно следил за ее рассказом, произнес:

– Так… И что дальше?

По тому, как весьма многозначительно произнес свою реплику Юра, обоим супругам стало ясно: он придает большое значение тому, что слышит от Лены.

– Дальше Богумир в конце второй четверти ввел для своих учеников и вообще для всех желающих бесплатный факультатив – изучение древнеславянской истории нашего края. Многие дети записались. Аня была в их числе.

– Так, так… И вы ей разрешили?

– Дочери нравились эти занятия, – неуверенно произнесла Лена. – У нее по истории появилась твердая пятерка. А уж к этим факультативным занятиям дочка готовилась, как не знаю к чему! Каждую неделю строчила то домашнее сочинение, то реферат, то доклад готовила.

– Но вы их читали?

– Иногда.

– И что там было?

– Ну… один доклад представлял собой родословное древо славянских богов. У них там, оказывается, тоже все было очень сложно, как и у древних греков. Был некий Род, прародитель, у которого появились дети, которые в свою очередь нарожали своих детей. В определенный момент в едином родословном древе богов произошло раздвоение уже на силы добра под началом Белобога и на силы зла под предводительством Чернобога. Дальше я уже имен не помню, но все равно было познавательно, я с интересом прочитала доклад дочери.

Словно извиняясь, Лена пояснила:

– Мы ведь совсем плохо знаем собственный славянский эпос. Например, мы в школе историю Древней Руси вообще не учили. Вместо нее у нас была история марксизма-ленинизма.

Но Юре было явно не интересно слушать, что там учила или не учила в свои школьные годы свидетельница.

– Что еще ваша дочь вам рассказывала? Чему еще ее там учили?

– Еще… Они изучали алфавит! Точнее, азбуку.

– Азбуку? – удивился Юра. – Простите, но в каком классе ваша дочь?

– Аня? В девятом.

– И в девятом классе на факультативных занятиях дети изучали буквы?

– Да, только не буквы, а азбуку.

– Разве это не одно и то же? – нетерпеливо уточнил у нее Юра.

– Я тоже раньше думала, что одно. Оказалось, не совсем.

– И в чем же различие?

– Ну, если вкратце, то алфавит – это сами звуки. А, Б, В… и так далее. Ну, вы знаете. А в азбуке каждому звуку есть свое значение. Аз, Бог, Веди…

– Это я знаю.

– И потому самая первая строчка азбуки уже звучит как наставление или даже молитва.

– И как же это?

Лена прикрыла глаза, словно собираясь с мыслями, а потом медленно нараспев произнесла:

– Аз Бога Ведаю Глаголю Добро Есть Жизнь.

Затем она смутилась и сказала:

– Как там дальше, я уже не помню.

– Достаточно и того, что вам удалось вспомнить.