Цезарь встречал ее в дверях, проявляя бурную радость: прыгал вокруг, радостно тявкал, вставал лапами на юбку и недвусмысленно показывал, что хочет есть, гулять и общаться. Причем все сразу и немедленно.

Надежда положила в миску изрядную порцию кошачьего корма и сказала, что со всем остальным придется подождать, потому что у нее есть срочное дело. Включив компьютер, она забила в поисковой строке название частной клиники, куда якобы перевезли Листьеву.

С названием «Биссектриса» в городе имелись компьютерная фирма, небольшое издательство, специализирующееся на научно-популярной литературе, даже салон красоты, но только не клиника, как Надежда и подозревала.

Не оставалось ничего другого, как позвонить в отдел кадров больницы.

Едва ей ответили, Надежда Николаевна проговорила строгим, официальным, не терпящим возражений голосом:

– Налоговая! Инспектор Саблезубова!

– Слушаю вас! – ответил женский голос, почти такой же строгий и официальный, ничуть не напуганный ее предполагаемым местом работы.

Да, этих просто так не возьмешь! Они сами с усами…

– У вас работала медсестра Черевичкина, Варвара Геннадьевна…

– Допустим.

– Так вот, мне необходимы все ее данные. Адрес местожительства, телефон и все прочее…

– Извините, я не расслышала ваше имя-отчество.

– А я и не сказала. Василиса Львовна Саблезубова.

– Василиса Львовна? Очень приятно. – Интонация у собеседницы при этом была определенно неприязненная. – Но мы обычно имеем дело с Марфой Васильевной Ревуновой. Вы ее подчиненная?

Надежда поняла, что все будет не так просто, но сдаваться не собиралась.

– Никак нет! Марфа Васильевна, как я понимаю, сотрудник отдела по работе с юридическими лицами, а я – из отдела самозанятых.

– Вот как…

– Да, именно так. Мы отслеживаем людей, которые работают в частном порядке и не платят налоги. Репетиторы, парикмахеры, водители… ну, вы меня понимаете. И понимаете, какой ущерб такие люди наносят бюджету. Так вот, по нашим сведениям, гражданка Черевичкина в частном порядке оказывает услуги в качестве медсестры и не платит налоги…

– А мы-то тут при чем? Она у нас больше не работает и не имеет к нам никакого отношения.

– Верно, но я очень надеюсь на вашу гражданскую сознательность. Надеюсь, что вы мне поможете отыскать ее и навести порядок в этом вопросе.

Собеседница замялась, и Надежда добавила:

– Это ваш долг! И мне не хотелось бы подключать к этому делу Марфу Васильевну!

– Да, зачем же отвлекать занятого человека?.. Ладно, записывайте. Улица Якутова, дом шестнадцать.

– А квартира?

– Номер квартиры не указан, но у меня такое впечатление, что это адрес в пригороде и дом частный, так что никаких квартир в нем нет.

Кроме того, кадровичка продиктовала Надежде номер телефона Варвары Черевичкиной.

Надежда Николаевна сухо поблагодарила собеседницу и, повесив трубку, открыла компьютерную карту города. Улица Якутова действительно находилась в ближнем пригороде, а именно в поселке Шувалово. Звонить Черевичкиной Надежда не стала, чтобы та не насторожилась раньше времени, и решила отправиться на разведку.

О том, чтобы оставить Цезаря дома, не могло быть и речи. Он тут же предупредил, что закатит такой скандал, что соседи мигом подадут на нее жалобу за жестокое обращение с животными. Поняв, что он не шутит, Надежда сдалась и достала старую сумку – довольно большую матерчатую торбу на завязках, примерив ее к песику. Места вполне хватало. Тогда она прорезала под карманом небольшие дырочки и велела Цезарю, если уж совсем станет душно, сигнализировать, тогда она распустит завязки.

– Можно, конечно, тебе и специальную переноску купить, но так ты в глаза бросаться не будешь. Только смотри – веди себя тихо и слушайся меня беспрекословно! – предупредила Надежда пуделя.

Он всем своим видом показал, что понял.

Улица Якутова представляла собой яркую иллюстрацию социального расслоения: роскошные загородные дома новых хозяев жизни, самодовольно выглядывавшие из-за трехметровых оград, соседствовали с чудом уцелевшими неказистыми деревенскими домиками, окруженными покосившимися заборами из штакетника, многие из которых явно ожидали сноса.

Впрочем, дом номер шестнадцать выглядел довольно крепким. Он был обшит вагонкой, правда, нуждающейся в свежей краске, покрыт аккуратным шифером и оснащен классической верандой с цветными стеклами. Правда, участок возле дома был запущен и зарос буйными сорняками и бурьяном. Только две яблони, усыпанные спелыми наливными яблоками, придавали ему живописный и нарядный вид.

Было на этом участке и еще кое-что, что Надежде Николаевне определенно не понравилось, а именно большая, аккуратно сколоченная собачья будка, перед которой стояла эмалированная миска с остатками обглоданных костей.

Цезарь, который всю дорогу резвился и с интересом обнюхивал каждый камень, при виде этой будки прижался к Надеждиной ноге и робко заскулил.

Тут же, словно в ответ на эти звуки, из будки донеслось глухое рычание, и на свет выбралась огромная, косматая кавказская овчарка. Овчарка потянулась, зевнула, продемонстрировав пасть с острыми желтоватыми зубами, и мрачно уставилась на Надежду и Цезаря. Взгляд овчарки недвусмысленно говорил: «Проходите мимо, не задерживайтесь! И головой не вертите, нечего вам сюда заглядывать!»

Надежда прошла вперед по улице, лихорадочно придумывая, как же ей проверить свои догадки. В это самое время дверь дома шестнадцать со скрипом отворилась и на крыльцо вышла невысокая полная женщина с круглым, излишне красным лицом.

Надежда стремительно юркнула за припаркованный поблизости пикап водопроводной компании и втащила за собой Цезаря, строго взглянув на него и прошипев:

– Сиди тихо! Помни, что ты мне обещал!

Цезарь ее прекрасно понял и замер, не издавая ни звука.

Круглолицая особа (Надежда не сомневалась, что это и есть медсестра Варвара Черевичкина) заперла дверь, что-то строго выговорила собаке и вышла на улицу. Надежда немного выждала, выскользнула из-за пикапа и перебежками двинулась следом за Черевичкиной, прячась за кустами и машинами.

К счастью, на улице в это время не было ни души и никто не видел этих подозрительных маневров, а Цезаря она усадила в сумку.

Черевичкина свернула с улицы Якутова на другую, более оживленную, и вскоре вошла в аптеку. Надежда проскользнула следом за ней и сделала вид, что разглядывает витрину с лекарствами.

В аптеке находилось несколько человек, в основном озабоченные женщины раннего и среднего пенсионного возраста. Черевичкина дождалась своей очереди и подошла к окошечку, за которым возвышалась крупная особа в белом халате.

– Здравствуй, Варвара! – проговорила аптекарша. – Что тебе?