– Раствора физиологического десять банок, шприцы одноразовые и памперсы для взрослых…

– Памперсы? – с интересом переспросила аптекарша. – А какие – для ходячих или для лежачих?

– Для лежачих.

– А кто же это у тебя лежит? Неужто Марья Степановна приехала да слегла?

– Никто ко мне не приехал… я сиделкой устроилась к одной женщине.

– Ах, сиделкой! – протянула аптекарша с непередаваемой интонацией. – Ну, тогда конечно!

– Вы мне, Татьяна Петровна, отпустите, что я прошу, да я пойду, у меня время не казенное.

– Отпущу, отпущу, не сомневайся! – процедила аптекарша, неодобрительно поджав губы.

– Сколько с меня?

Черевичкина расплатилась, сложила покупки в большой пакет с логотипом аптечной сети и вышла на улицу.

Надежда немного задержалась, чтобы не попасться ей на глаза.

Едва дверь аптеки закрылась за Черевичкиной, возле окошка аптекарши сгруппировались три колоритные тетки, отдаленно напоминающие облезлых ворон или знаменитых ведьм из драмы Шекспира «Макбет».

– Сиделкой, значит, устроилась! – прокаркала одна из этих колоритных особ.

– Когда сиделкой нанимаются, – подхватила вторая, – так это весь день при больном находиться положено, а Варька из дома-то своего почти не выходит!

– Точно, не выходит! – присоединилась третья. – Мне из окошка ее крыльцо видно, так она хорошо, если два раза в день выскочит! Купит, чего надо, – вот как сейчас – и торопится обратно, как будто караулит что-то!

«Не что-то, а кого-то! Наверняка Софию Листьеву, которую привезли сюда из больницы! Тут и к гадалке не ходи!» – осознала Надежда.

– Темнит она! – подвела итог обсуждению аптекарша. – Тень на плетень наводит! – Тут она заметила Надежду и неодобрительно проговорила: – А вам, женщина, что нужно?

– Да я так… лекарства смотрю, – стушевалась Надежда.

– Ах, лекарства! – произнесла аптекарша весьма выразительно.

– Лека-арства! – насмешливо подхватила одна из ведьм.

Надежда Николаевна проследила за ее взглядом и со смущением заметила, что стоит перед витриной с противозачаточными средствами.

– И вообще, к нам с собаками заходить нельзя! – добавила аптекарша, переведя взгляд на Цезаря, который как раз в это время нахально высунул голову из сумки.

Ну до чего же вредная собака!

– От собак одна антисанитария! – поддержала аптекаршу первая ведьма.

– И бактерии всякие! – добавила вторая.

– От самой тебя антисанитария… – пробормотала себе под нос Надежда.

– Что?!

– Все, мы уже ушли… нас уже нет… – и Надежда выскользнула на улицу.

Варвара Черевичкина как раз сворачивала на улицу Якутова. Надежда немного выждала на пороге аптеки и пошла следом.

На этот раз они шли другим путем – мимо торгового павильончика с вывеской «Мясо-рыба». Почувствовав исходящий из него упоительный запах, Цезарь заволновался, заскулил и просительно заглянул Надежде в глаза, давая понять, что буквально умирает с голоду. Взгляд его был таким проникновенным, что Надежда не устояла. Кроме того, ей пришла в голову продуктивная идея.

– Ты хорошо себя вел, – проговорила она, потрепав Цезаря за ушами, – не шумел и слушался, так что заслужил поощрение. Если, конечно, пообещаешь и дальше быть таким же послушным. А эти ведьмы в аптеке не правы, ты же в сумке был. Только голову в следующий раз не высовывай, а то никакой конспирации.

Цезарь недвусмысленно пообещал, и они вошли в магазин.

За мясным прилавком, сложив на груди мощные руки, стоял рослый детина, до самых глаз заросший черной щетиной, в забрызганном кровью фартуке.

– Мне вон тот кусочек, – попросила его Надежда.

– Женщина, я вам не советую! – проговорил мясник. – Там костей много.

– А мне и надо, чтобы много. Больше времени займет.

Мясник не понял, что она имела в виду, но спорить не стал: желание клиента – закон. Взвесил костлявый кусок и положил в пакет с ручками.

– А еще мне телячью котлетку вот для этого товарища…

– Две! – отчетливо пролаял Цезарь из сумки.

– Хорошо, две…

Забрав покупки, Надежда с Цезарем вышли из магазина, и Цезарь сразу же весьма красноречиво потребовал свою долю.

Надежда достала из пакета одну котлетку и скормила ему на пороге магазина.

– А втор-рую? – пролаял пудель. – Я точно знаю, что у тебя там есть втор-рая!

– Хорошего понемножку! Вторую котлетку получишь, когда мы тут закончим. При условии хорошего поведения.

Цезарь огорчился, но спорить не стал.

Они дошли до дома Черевичкиной.

Варвара стояла на крыльце своего дома и с кем-то разговаривала по мобильному телефону.

Надежда согнулась в три погибели и подкралась как можно ближе. На ее счастье, Варвара Черевичкина относилась к тем людям, которые разговаривают по телефону так громко, как будто хотят напрямую докричаться до собеседника, расположенного в другом городе или вообще на другом конце земного шара.

– …Да что в этой аптеке можно купить?! – кричала она в трубку. – Ну, памперсы, само собой, раствор физиологический… а вам ведь надо, чтобы она в сознание не приходила! Такие лекарства в аптеке не продают! Привезете? Не хотите здесь показываться? А мне от нее тоже нельзя надолго уходить! Ну, может, вы хоть на заправку подъедете, от меня это недалеко, минут за десять дойду… Когда будете? Хорошо, я вас там встречу… Вы скоро? Хорошо…

Варвара спрятала телефон, сорвала краснощекое яблоко и с хрустом откусила почти половину. Потом подошла к собачьей будке. Овчарка тут же выскочила наружу, преданно взглянув на хозяйку.

– Смотри тут в оба, Альма, чтобы никто к дому не подходил! Чтобы муха не пролетела! Охраняй!

Собака негромко зарычала, показывая, что прекрасно поняла приказ. Черевичкина взглянула на часы, огляделась по сторонам и направилась к калитке.

Надежда пригнулась еще ниже и шикнула на Цезаря, чтобы сидел тихо.

Сколько времени будет отсутствовать Черевичкина? Она сказала, что дойдет до заправки минут за десять… допустим, две-три минуты займет встреча, и еще десять минут обратная дорога. Итого двадцать две – двадцать три минуты…

Варвара вышла со своего участка и направилась по улице, на этот раз в обратном направлении. Овчарка, проводив хозяйку взглядом, широко зевнула и улеглась на землю. Как и большинство собак (и не только собак), она считала нужным изображать рвение и бдительность только в присутствии хозяйки, а стоило той удалиться – выполняла свои обязанности спустя рукава.

Дождавшись, когда Черевичкина скроется за поворотом, Надежда выбралась из укрытия и подошла к забору.