— Господи Иисусе! А где ты была эти несколько дней?

— В больнице. Меня только что выписали. Похоже, у меня было сотрясение мозга.

— Разве я не говорила, что тебе нужно обязательно показаться врачу, с такой-то шишкой на голове? — На лице Агаты отразилось некоторое самодовольство, оттого что она поставила правильный диагноз.

— Говорила, говорила, — вздохнула Молли. — Надеюсь, ты не возражаешь, что я заглянула к тебе в гости.

Они с Агатой и разговаривали-то не больше получаса, так что теперь Молли казалось, что она поступила слишком самонадеянно, разыскав ее, словно Агата была ее лучшей подругой, с которой они давно не виделись.

— Возражаю?! — фыркнула Агата. — Конечно, я нисколько не возражаю. Если бы ты сообщила мне об этом раньше, я бы навестила тебя в больнице. — Она вышла из-за прилавка. — Ну-ка, присядь и дай посмотреть на твою шишку. — Молли присела, и Агата осторожно раздвинула пряди. — Она стала меньше, — провозгласила девушка. — Шишка, я имею в виду, а не голова. — Агата опустилась на соседний стул. Ее карие глаза за стеклами очков светились сочувствием. — Полагаю, ты сыта по горло тем, что с тобой стряслось.

— Не просто сыта, — вскричала Молли, — я буквально раздавлена!

— И что ты намерена делать?

— Найти дешевую гостиницу, в которой буду ждать ответа от своей тети из Нью-Йорка.

— Ты можешь остановиться у нас, — не раздумывая, заявила Агата, — если только не возражаешь против того, чтобы спать на диване в гостиной. Может, это и не так удобно, как в гостинице, зато это не будет стоить тебе ни пенни.

Семейству Брофи принадлежал дом в районе Уэйвтри, на четыре спальни с большим садом. После того как супруг миссис Брофи погиб на войне, она могла переехать в место подешевле, но...

— Она намерена любой ценой сохранить дом, хоть это и непросто, — объяснила Агата Молли. — По словам матери, это — дело принципа. Она скорее предпочтет, чтобы мы недоедали, но не переедет. Всю одежду мы покупаем на рынке Пэдди; только не вздумай сказать об этом матери, потому что она не хочет, чтобы об этом знали посторонние. По ее мнению, раз уж теперь мы, ее дети, работаем, то и она сможет выйти на работу, и тогда деньги потекут к нам рекой и мы избавимся от своего противного квартиранта.

У Агаты было четыре младшие сестры: Бланш, Кэти, Дора и Эллен, такие же худенькие, как и она сама.

Хотелось бы мне знать, если бы папа остался жив, родители перебрали бы весь алфавит[12]или нет? — подивилась она вслух. — Мне было всего шесть, когда он добровольцем ушел на фронт. Они с мамой ужасно ссорились из-за этого — Эллен только-только родилась, — но он сказал, что это его долг — сражаться за свою страну. И вскоре погиб в битве на Сомме. А ведь у него была отличная работа в пароходстве и отдельный кабинет в здании на Док-роуд, так что мама не привыкла считать каждый грош.

Миссис Брофи оказалась невысокой изящной женщиной. Она приветствовала Молли, появившуюся в ее доме, ласковым поцелуем.

— Агата рассказывала нам о тебе. Она так завидовала тому, что ты едешь в Нью-Йорк. Какая жалость, что все так неудачно обернулось.

Кэти, Дора и Эллен были еще в школе. Бланш, которой исполнилось пятнадцать и которая обещала стать очень высокой, намеревалась стать манекенщицей в одном из крупных лондонских магазинов, но пока подвизалась младшим клерком в какой-то конторе на Пиэр-Хэд.

— Я зря растрачиваю свою жизнь, — заявила она, едва завидев Молли в первый раз. — Я только и делаю, что мотаюсь по всему городу, доставляя письма, подшиваю документы и готовлю чай. Из меня получилась какая-то прислуга за все.

— Тебе очень повезло, что у тебя такая чистая работа, — возразила ей миссис Брофи. — Если бы не связи твоего отца, ты могла бы стать настоящей служанкой. Вот тогда у тебя были бы причины жаловаться.

Очевидно, мистер Брофи и в могиле не утратил своих связей. Кстати, Агата тоже получила работу в аптеке только благодаря тому, что управляющий был дружен с ее отцом.

— А я думала, ты работаешь там одна, — заметила Молли.

— Так оно и есть, хотя на самом деле должно быть иначе. Мистер Джерард уходит в паб, едва тот успевает открыться, и не возвращается до самого закрытия, так что большую часть времени я остаюсь в аптеке одна.

Миссис Брофи вела переговоры с еще одним знакомым ее покойного супруга насчет того, чтобы он пристроил ее тринадцатилетнюю Кэти на летние каникулы официанткой в ресторан на Сент-Джон-стрит. Дора и Эллен вслух задавались вопросом, что она придумает на их счет.

— Поживем — увидим, девочки, — загадочно обронила их мать. — Поживем — увидим.

Квартирант, мистер Уэйнскотт, занимал большую спальню в передней части дома. Он торговал Библиями на улице и вслух читал отрывки из этой книги каждый вечер перед сном.

— Не пугайся, Молли, если в одиннадцать вечера услышишь замогильный голос, цитирующий слова библейского змия или главы Исхода[13], — предупредила миссис Брофи. — В общем-то, мистер Уэйнскотт совершенно безобиден. Он всегда вовремя платит ренту, никогда не жалуется на еду, и по большей части его не видно и не слышно.

— После него в туалете стоит ужасный запах, мама, — пожаловалась Дора, — и еще он издает неприличные звуки мягким местом.

— Это оттого, что у него проблемы с кишечником, родная. Просто не обращай на это внимания, как делаю я.

— Не обращать внимания на запах невозможно, мама.

— В таком случае, Дора, зажимай нос, — резко бросила мать. — Бери пример с меня.

В общем, несмотря на все свои тревоги и страхи, Молли была рада остановиться у Брофи. Первое, что она сделала, — написала письма тете Мэгги и Хейзел. Днем Молли помогала по дому и ходила за покупками, а после обеда пришивала пуговицы к перчаткам, заготовки которых сшивала вместе миссис Брофи, получая по шесть пенсов за дюжину.

— Лишнее пенни, Молли, — искренне и безмятежно говорила она. — Перчатки поставляет нам старый друг Роберта. Он всегда следит за тем, чтобы мне доставались самые маленькие размеры, чтобы шитья было поменьше.

После смерти мужа стало решительно невозможно заменить рваный линолеум, истертые ковры, обтрепанные занавески и выцветшие обои, так что дом выглядел довольно убого. На обед подавалось самое дешевое, мелко нарубленное мясо, которое тушилось в просторной холодной кухне с огромным количеством овощей, главным образом картофеля. Блюдо получалось водянистым, а пудинга не было вообще. Тем не менее Молли неизменно восхищалась мужеством миссис Брофи, которая крепко держалась за свой дом. Казалось бы, чего проще — снять дешевое жилище поменьше, но у нее были свои принципы и стандарты, которых она придерживалась, пусть даже это означало необходимость питаться обрезками, как нищие, и не иметь возможности развести пристойный огонь в камине.