Филиппины; акватория бухты близ города Вирак.

Настоящее время

На «лежбище» наткнулась моя пара в первом же послеобеденном погружении. Наши красавицы проснулись часам к одиннадцати и к полудню успели соорудить вкусный обед из заранее купленных продуктов. Мы организовали перерыв, отдохнули и хорошо подкрепились.

Солнце к этому моменту поднялось высоко над головами; со стороны острова подул слабый ветерок, образовав на поверхности бухты невысокие волны. В небе опять сновали большие стрекозы и бесшабашные охотники — черные ласточки. Мы быстро привыкли к полчищам летающих бестий, и только Инга почему-то панически боялась шелестящих прозрачными крыльями стрекоз.

За обедом обсудили план дальнейших поисков. А спустя полчаса моя пара обрядилась в снаряжение и ушла на глубину…

Второе за день погружение мало отличалось от первого. Разве что освещенность дна немного улучшилась благодаря стоящему в зените солнцу. Возможно, это обстоятельство и предрешило успех поисков: не прошло и получаса с момента погружения, как я заметил чуть в стороне продолговатое углубление в илистом дне.

Исследовав его, мы поняли: «Белозерск» лежал именно здесь. Само по себе углубление было ровным, округлым и довольно широким, будто здесь почивал исполинский кит. А через двадцатиметровый промежуток нетронутого дна темнела глубокая узкая яма длиной около пяти метров — след от вертикального руля, который у подлодок проекта «Палтус» конструктивно расположен не сверху, а снизу кормовой оконечности. Последние сомнения тут же улетучились.

В радиусе сотни метров от «лежбища» субмарины не было — тонкий луч гидролокатора по-прежнему не оставлял на экране заслуживающих внимания засветок. И нам пришлось продолжить поиск, двигаясь галсами на восток. Именно в том направлении должен был уйти «Белозерск», дождавшись профессора и сопровождавших его пловцов…

* * *

— Как успехи? — встречает нас вопросом Устюжанин.

— Кое-что есть, — отвечаем мы, поднимаясь на платформу.

Завидев нас, девушки приветливо машут с флайбриджа ладошками. Никого не стесняясь, они загорают топлес. Инга выглядит несколько странно: прячется от назойливых стрекоз, накинув на голову футболку, и в то же время выставляет на всеобщее обозрение свою превосходную грудь.

— Когда вы нас возьмете с собой? — кокетливо спрашивает она.

— Завтра. Если встанете с первыми филиппинскими петухами.

— Ловим на слове, — смеется она.

Отшучиваюсь:

— Мужик сказал — мужик сделал. Если не сделал, то снова сказал…

Переодевшись в сухую одежду, показываю на карте точное место находки. Карта девственно чиста и не содержит ни единой пометки — это мера предосторожности, о которой просил не забывать Горчаков.

— Понятно, — кивает товарищ и приступает к подготовке.

Теперь очередь его пары отправляться на поиски.

— У нас были гости? — интересуюсь я, заметив торчащие из кокпита удилища двух спиннингов.

— Не то чтобы были, — морщится Жора. — Дважды мимо прошел тот быстроходный катер, который мы видели ранее. А час назад протарахтел катер береговой охраны. Двигался самым малым ходом; пара человек в форме рассматривала нас в бинокли. Вот я и расчехлил удилища для отвода глаз.

— Быстро они прочухались.

— Не думаю, что это как-то связано с «Белозерском». Они дважды прошли вдоль побережья, кружились около рыбаков, — кивает он на скопление легких джонок и, посмеиваясь, добавляет: — По-моему, они просто пялились на наших девчонок.

— Дай бог, — хмыкаю я и задумчиво осматриваю горизонт. Приобняв друга, отвожу его в глубь салона. — Слушай, я должен кое-что сказать. В общем… в Маниле я повздорил с полицией, так что не исключено, что они мотаются по мою душу.

— И когда ты только успеваешь? — посмеивается он.

— Жора, ты становишься похож на Горчакова. А мне будет не до смеха, если они подойдут с проверкой документов.

— А Горчаков, кстати, в курсе?

— Да. Вчера ночью я обрисовал ему ситуацию. Обещал что-нибудь придумать после окончания поисковой операции.

— Давай за ужином проинструктируем народ, — кивает Устюжанин.

— Хорошо. Собирайтесь. Пора вниз…

На подготовку у второй пары уходит не более десяти минут. Проверяем с Михаилом снаряжение ребят и провожаем на платформу. Парни уходят под воду. Я же, запомнив время, возвращаюсь в тень под козырек флайбриджа и падаю на диван рядом с Михаилом.

После второго погружения в мышцах ощущается усталость. Лень подойти даже к кухонному боксу и сварить кофе. Спасает Марина. Спустившись к нам, она предлагает перекусить и как истинная хозяйка ухаживает за нами. За последние сутки она стала немного веселее, разговорчивее. Может быть, оттого, что здесь отсутствует связь с внешним миром и новости о больном ребенке не бередят ее душу. Или же в последнем телефонном разговоре врачи ее успокоили, сказав, что с сыном все в порядке. Лишь изредка, отключившись от окружающей действительности, она ненадолго задумывается и грустит…

Мы с аппетитом уминаем бутерброды, запиваем их горячим кофе и незаметно любуемся ее чудесным телом, успевшим за сегодняшний день покрыться ровным розоватым загаром.

* * *

Решаю ограничиться четырьмя ходками на глубину. В общей сложности каждый из нас провел под водой пять часов. Для первого дня достаточно, иначе завтра в мышцах не будет легкости, а в сознании нужного рвения для продолжения однообразного исследования дна. Всего должно быть в меру: и нагрузок, и расслабленного отдыха.

Кстати, для расслабления парни запаслись немалым количеством разнообразных напитков: от минеральной воды и пива до вискаря и водки. В достатке на борту и провианта — большой двухкамерный холодильник забит под завязку.

Смена Георгия не обнаружила на дне «Белозерска». Парни поднялись на платформу около шести вечера и тоже выглядели уставшими.

— Всем отдыхать, — приказываю я, усаживаясь за штурвал.

Мой заместитель очерчивает на карте обследованный район, и я заранее перемещаю катер в новую точку, от которой завтра мы начнем поиск. За сегодняшний день обследован участок дна шириной триста метров и длиной около трех километров, а с учетом радиуса действия сканирующего гидролокатора выходит и того больше.

За моей спиной гремит посуда и что-то шкворчит на плите — девушки занимаются приготовлением ужина.

Застопорив ход, я выключаю двигатели, Георгий бросает якорь. За день мы порядочно приблизились к острому мысу, прикрывающему бухту с востока. До ближайшей суши не более двух миль, а значение глубины под нами так и держится на уровне пятидесяти метров.

Откидываюсь на спинку кресла и неожиданно ощущаю прикосновение чьей-то прохладной ладони.