А потом подхватил лавку, словно пушинку, и, оглянувшись по сторонам, поставил ее так, что она полностью перегородила входную дверь: теперь войти, не потревожив при этом Тора, стало невозможно, как, впрочем, и выйти. Затем он положил на нее шкуру, одеяло и бросил в изголовье подушку. И сел на получившуюся лежанку, сложив руки на груди, всем своим видом давая понять, что не сдвинется с места.

Почему-то меня позабавило его поведение. Коротко улыбнувшись, села на кровать и сложила руки на коленях.

– Вы уверены, милорд, что это хорошая идея? – поинтересовалась, полностью придя в себя после произошедшего со мной совсем недавно.

– Конечно, – отрезал он. – Когда я вошел, ты стояла, замерев. И при этом не обращала никакого внимания на то, что происходит у тебя за спиной. Я звал тебя несколько раз, но ты не отвечала. Это еще больше убедило меня в правильности моего решения. Да тебя унесут из замка, ты не заметишь! – прогрохотал он, явно возмущенный моей беспечностью.

И что я могла ему ответить на это? Что не собиралась впадать в транс? Или что сама толком не поняла, что произошло? Не думаю, что его удовлетворили бы такие ответы.

– Я согласна.

Тор замер, будто его на мгновение парализовало.

– С чем именно? – уточнил он, прищуриваясь.

– Не «с чем», а «на что», – поправила его я. – Я согласна выйти за вас замуж, милорд.

Тор с шумом втянул воздух, словно до этого не дышал, а потом расцепил руки и зарылся одной из них в волосы, лохматя свою шевелюру еще сильнее. Как-то странно рыкнув, он одним слитным движением взвился на ноги, слегка напугав меня. А потом подскочил ко мне, схватил за плечи и заставил подняться.

Я даже пискнуть не успела, как он уже впился в меня поцелуем. В этот раз он был жадным, горячим, словно Тор желал заклеймить меня, оставить на мне свою метку.

Отстранившись, он окинул мое лицо сверкающим взглядом, а потом отпустил плечи и отступил на шаг.

– Ты не пожалеешь, Хильдегарда, – прогудел он и сразу вернулся на лавку, будто боялся находиться рядом со мной слишком долго.

Немного растерявшись, я все-таки села на кровать, пытаясь собраться с мыслями. Надо было обсудить еще несколько вещей. Может, завтра?

– Эта старая ведьма Рагна поведала мне, что в тебе есть сила, – разрешил все мои сомнения Тор, заговорив первым.

На самом деле я пока не хотела обсуждать с ним это, так как сама еще толком не разобралась. Впрочем, можно ведь послушать, что он скажет, и задавать вопросы, а не рассказывать самой.

– Это вас беспокоит? – уточнила я, размышляя, что могу выяснить у Тора на эту тему.

Много ли о подобных этой Рагне знают посторонние люди? Что-то мне подсказывало, что не очень. Надо было расспросить об этом Хельгу.

– Я  самого начала знал, что ты не можешь быть обычной женщиной. Так что слова ведьмы меня не удивили и не огорчили. Особенно если слова о том, что свадьба все-таки возможна, правда.

– А если свадьба все-таки будет невозможна из-за этого? Если моя сила станет препятствием? – спросила, с интересом наблюдая, как Тор хмурится.

– Значит, я найду способ обойти это правило, – отрезал Тор. Выглядел он при этом так, что верилось: да, найдет.

– Вам так нужен Асгрим? – удивилась я. Странно, что в этом замке такого ценного, что Тор так стремится заполучить его. Да и Глауд действовал весьма настойчиво. Может быть, здесь кроется какая-то тайна или имеется спрятанное сокровище, о котором стало известно?

– Асгрим? – Тор улыбнулся. – Впрочем, сейчас, когда ты дала согласие, я вполне могу сказать. Асгрим – великолепный замок. Я рад, что он теперь принадлежит мне. Но когда ко мне прискакал гонец, первым, о чем я подумал, было: она станет моей.

– Вы говорили, что казните меня, если я откажу, – напомнила, невольно восхищаясь Тором.

Это надо же! С виду кажется таким простым и прямолинейным, а сам тот еще манипулятор, оказывается. Не постеснялся запугать невинную и беззащитную девушку, стремясь достичь своей цели.

– Казнить? – Тор рассмеялся, но не обидно, нет, а так, будто услышал забавную шутку. – Сокровище севера? Хильдегарда, ни один мужчина в здравом уме никогда не смог бы оборвать твою жизнь. Присвоить, подчинить, удержать, да, но не казнить. По крайней мере, до тех пор, пока твоя красота не увянет окончательно, а если брать в расчет слова старой Рагны, то случится это теперь очень нескоро.

Тихо вздохнула. Да уж, смерть мне не грозила, но это не значит, что терпение Тора безгранично. Он вполне мог взять меня силой, просто принудив выйти за него. Мое согласие – это лишь иллюзия свободы выбора. Одна моя часть, конечно же, была возмущена этим до глубины души. Но вот другая отлично понимала Тора. По праву силы, по праву рождения он брал, но при этом явно старался не переходить черту, за которой он превратился бы в жестокое чудовище.

– Почему сокровище? – спросила о самом безопасном сейчас. Просто говорить о чем-то серьезном в данный момент было сложно. Та часть меня, которой не нравилось происходящее, настойчиво требовала высказать в лицо Тору все, что я о нем думаю. Приходилось сдерживать ее.

К тому же мало ли, что он говорит сейчас. Кто знает, что могло бы со мной произойти на самом деле, если бы я воспротивилась, сбежала или еще что-нибудь натворила. Меня вполне могли в запале и убить. Тем более кто-то же ударил прежнюю Хильдегарду по голове. Случайность или все-таки нет?

– Потому что нет на севере женщины красивее. Когда я увидел тебя впервые, ты была еще ребенком, но уже тогда твоя красота пленяла сердца всех мужчин, которые по неосторожности взглянули на тебя хотя бы раз. Ты росла, и твоя красота расцветала все больше. О тебе поют песни на пирах, разве не слышала?

Тор замолчал, а я могла лишь хлопать ресницами, пытаясь уложить сказанное им в голове. Выходит, это тело настолько привлекательно, что в честь Хильдегарды даже песню сочинили. Это… необычно.  Странное чувство, если говорить прямо.

Я кашлянула, стараясь скрыть замешательство. Мне требовалась пауза. Взгляд остановился на ведре с водой.

– Милорд, вы не могли бы… – начала я, поворачиваясь к Тору, но замолчала, обнаружив его стоящим рядом со мной. Когда только успел подойти?

– Зови меня по имени, – сказал он.

Я поднялась на ноги, ощущая себя несколько неуютно, когда он нависал надо мной подобно горе.