Я предпочел бы остаться в зале контроля вместе с министрами и следить за продолжением событий на экране, но Лили Ноктис уносит меня с собой, словно я ее тень. Она добавляет, пристально глядя своими зелеными глазами в угол зеркала:

– Обидно за тебя, ты никогда не помнишь свои путешествия во сне.

Она три раза подряд нажимает кнопку с цифрой 6, и лифт исчезает.

– Дримм, повторите, что я сейчас сказала!

Я просыпаюсь. Как меня достали эти постоянные отключки, эта привычка засыпать незаметно для себя. Мать утверждает, что виной всему лишние килограммы. От жира якобы клонит в сон.

– В связи с моим исчезновением, – суфлирует плюшевый медведь из сумки, – она расскажет о моем главном открытии: антиматерии.

Я встаю и выпаливаю:

– В связи с исчезновением профессора Пиктона вы будете рассказывать о его главном открытии – антиматерии.

Мадемуазель Бротт, поджав губы, качает головой и продолжает урок.

– Это неправда, – продолжает медведь. – Я не открывал антиматерию. Я придумал способ создавать ее и сохранять в вакууме, вращая в кольце, окруженном магнитами, вот и всё. Объясни ей это.

– Сидите тихо, – говорю я, пиная сумку.

– Мое открытие – это пиктоний: недифференцированная антиматерия, которая может самопроизвольно заимствовать, благодаря фотонной мутации, противоположные характеристики частицы, которую встречает на своем пути.

– Да заткнитесь же, мы здесь не одни!

Мадемуазель Бротт раздраженно оборачивается ко мне.

– Дримм, вместо того чтобы вертеться, – произносит она с язвительной улыбкой, – лучше объясните нам, что такое антиматерия.

Я улыбаюсь ей в ответ, хладнокровно выдерживая взгляд этой состарившейся девочки, высохшей, как мумия. Почему-то меня даже радует, что она меня на дух не переносит.

– Это нечто противоположное материи, мадемуазель.

– То есть?

– Она не существует.

С ее бледных губ срывается раздраженный вздох.

– Независимо от того, что случилось с профессором Пиктоном, антиматерия – это материал из школьной программы. Вам следовало бы знать определение.

– Е = 1,5 × 10–10 джоулей, – шепчет плюшевый медведь. – Что составляет 0,94 гигаэлектронвольт: столько энергии нужно, чтобы создать античастицу внутри материи.

Я добросовестно повторяю.

– Что вы несете?! – мадемуазель Бротт бросает взгляд в свой конспект. – Когда не знаешь, лучше молчать.

– Какое злостное утверждение! – негодует медведь. – Ладно, объясни ей попроще. Пусть Е – энергия покоя частицы, m – ее масса и c – скорость света в вакууме. Используя формулу Эйнштейна Е = mc2, я подставляю m = 1,6 × 10–27…

– Подождите, не спешите так!

Мадемуазель Бротт, которая в это время пишет на доске букву Н, резко оборачивается ко мне:

– Нет, это не я спешу! Это вы невнимательны, Дримм! Чтобы вам стало понятно, я рассмотрю пример с водородом. Кто может ответить, что такое антиводород?

– Позитрон, – подсказывает голос в моей сумке, – то есть положительно заряженный электрон, который вращается вокруг антипротона. Скажи это своей дурехе, пусть хоть что-нибудь будет знать.

Я снова пинаюсь, чтобы он заткнулся. Сумка вываливается в проход и открывается, из нее торчит плюшевая лапа, со всех сторон зажатая тетрадями. Класс взрывается хохотом. Я запихиваю медведя поглубже и торопливо застегиваю сумку. Все ржут, тыча в меня пальцами. Все, кроме Дженнифер, которая явно расстроена. Мы с ней единственные, кто переехал из более благополучных районов и учился в школах получше этой, до того как наши семьи скатились по социальной лестнице. Только мы можем ощутить разницу. Остальные родились здесь и никогда не уйдут из этого коллежа. Оставаясь по нескольку раз на второй год в каждом классе, они так и не сдадут выпускной экзамен. Следовательно, не будут обременять общество и в конце концов станут преподавателями в тех же самых классах, чтобы в свою очередь тупо мучить учеников, которые повторят их судьбу. По крайней мере, так объяснял отец. И когда эти тупицы делают из меня посмешище, я начинаю думать, что он ничуть не преувеличивает.

– Видимо, Дримму плюшевые игрушки кажутся более интересным объектом для изучения, чем антиматерия, – ухмыляется старая карга. – На три часа останетесь после уроков.

Я сжимаю сумку коленями, стремясь ее раздавить.

– Открой меня, я задыхаюсь!

– Заткнись, – бормочу я сквозь зубы, еще сильнее сжимая икры.

– Итак, – продолжает мадемуазель Бротт, – великое изобретение Лео Пиктона – это Аннигиляционный экран, который оберегает наше государство от нападения с воздуха. Представим, что враг сбросил на нас водородную бомбу: когда молекулы водорода встретятся с антиводородом, выведенным на орбиту Аннигиляционного экрана, произойдет столкновение между материей и ее противоположностью, бомба самоуничтожится, и мы будем спасены.

– Редкостная чушь, – вздыхает медведь из сумки. – Вы все погибнете. Один грамм антиматерии, столкнувшейся с одним граммом соответствующей материи, Томас, вызовет взрыв в тысячу раз сильнее ядерного. Это еще один теоретический результат их встречи, который я рассчитал. Когда антипротон и протон встречаются, они или уничтожают друг друга, или получают одну траекторию. И мне удалось повернуть эту траекторию в обратном направлении благодаря пиктонию.

– Вопросы есть? – осведомляется мадемуазель Бротт.

– Нет, но есть ответы. Раз она хочет воздать мне должное, объясни ей: мой Экран задуман для того, чтобы отправить обратно запущенный снаряд, и точка. Но всё это не более чем пропаганда. Войны никогда не было, и мы никогда не уничтожали остальной мир, повернув обратно вражеские снаряды, потому что никто их не запускал.

Услышав этот чудовищный вздор, я возмущенно говорю, не разжимая рта:

– Вы действительно рехнулись! Слава богу, мы не на уроке истории…

– Мой Экран предназначен для другого, Томас, я пытаюсь тебе это сказать со вчерашнего дня.

– Да замолчите же! Мне надоело, что из-за вас я всё время получаю замечания!

– Враг, от которого Экран должен нас защитить, малыш, – это не внешний мир, а мир невидимый. С его помощью в сторону отклоняются не ракеты, а волны!

– Дримм, встаньте! – приказывает мадемуазель Бротт. – Вместо того чтобы разговаривать с самим собой, повторите, что я сейчас сказала!

– Ахинею, – комментирует медведь. – Выложи-ка ей правильную формулу: Ph = Pn × 1045 bax!

Я выкладываю. Физичка бледнеет.

– Мало того что вы не слушаете, вы еще выдумываете формулы и единицы измерения! Вон из класса! Немедленно отправляйтесь к завучу! Он вас отучит молоть чепуху!