стойке, о чём-то поговорил с официантом, мне не было слышно. Я наблюдала за ним, не сводя взгляда. Солнце отчётливо стало пригревать. Но ещё не было той невыносимой духоты, которой обычно наполняется город, но уже ощутимо нагревало затылок. Из кухни повеяло ароматным жареным мясом со специями. Генерал вернулся с бумажным свёртком, от которого пахло свежей выпечкой.

— Идём? — полуутвердительно спросил он.

— Идём, — согласилась я и с трудом поднялась.

Адриан учтиво предложил опереться на руку, я с признательностью приняла помощь.

Мы шли медленно, генерал держал пакет с пирожками и рассказывал историю, как его развед-отряд после неудачной вылазки наткнулся на скалистом берегу моря на прайд горных львов.

— В нашей службе недоумков нет, — продолжил он. — И если можно избежать сражения, мы стараемся не искушать судьбу. Львы нас приметили, повскакивали. Мы рванули в лес, бодренько так, почти трусцой. Львы не выглядели голодными, но мало ли что. Тем более, у всех наших был резерв на нуле, потратили его подчистую, когда уходили от красношкурых. И в ружьях дай всеблагой по одному-два патрона. Пробежали полкилометра и нос к носу, сталкиваемся с тем же прайдом. Мы опять в лес и снова полкилометра трусцой. В итоге так пробежали километра четыре. В очередной раз, когда мы вышли на берег, нас ожидал тот же прайд. Кулак психанул, сбросил рюкзак с плеч и сел на камни. «Если хоть одна тварь подойдёт, разорву собственными руками», — рыкнул он не слабее горного льва. Кошки прижали уши и зарычали на нас, но даже с места не двинулись. Рехольд тоже сбросил рюкзак.

— Вы служили вместе? — удивилась я упоминанию о графе.

— Да, Рехольда сослал к нам его отец после… неважно… и поставил под моё командование, — мне послышалось, что в голосе капитана промелькнули смущённые нотки.

Неужели в ссылке графа была виновата женщина?

Но спросила я не об этом:

— Мне казалось он старше?

— Старше и звание было выше, пока не понизили до младшего офицера и не сослали на границу. Поэтому и злой постоянно был, как юхр, — пояснил мужчина.

— А разве он бывает другим? — с любопытством спросила я.

— Был. Пока Энна была жива, — с печалью в голосе ответил он. — Так вот. Побросали мы рюкзаки рядом с прайдом и таращимся на них, они на нас. Минуту, наверное, смотрели, а потом лев тоскливо вздохнул и, прихрамывая, стал пятиться к обрыву, но в итоге между камней лёг и затих. Львицы тоже порычали и легли рядом. И только теперь мы рассмотрели, что лев ранен. Вся его морда была в крови. Похоже, что он отходил от схватки с другим львом. А бежали, похоже, мы друг от друга, но, как оказалось, в одну сторону. Несколько часов со львами соседствовали мирно, часть отряда разожгли костёр, часть ушли на охоту, Кулак сел лицом к львам и направил на них ружьё. Львицы от вожака не отходили. Мы настреляли дичи, часть бросили львам. Лучше сытые дикие звери под боком, чем голодные. Утром нас нагнали красношкурые, а мы со львами отдыхаем. Изменённые, как появились, также быстро и исчезли. И пока отряд снимался с привала, львы ушли. Я за наплечный мешок, а там львёнок порыкивает и догрызает последний вяленый кусок мяса. Пришлось забрать.

— Ты магически привязал его?

— Мне пришлось, погиб бы мелкий. Я тебя с ним познакомлю, думаю, вы друг другу понравитесь, — он тепло улыбнулся.

Мы уже подошли к моему дому и несколько минут стояли у двери и разговаривали.

— Адриан, — решилась я начать непростой разговор, поворачиваясь к нему лицом.

Но он не дал мне и слова вымолвить. Распахнул дверь, шагнул прямо на меня, вынудив попятиться в глубину холла, тихо прикрыл её, погрузив нас в сумрак. Пакет бросил прямо на пол.

— Не надо, — жалобно взмолилась.

Адриан не послушал, подошёл вплотную, руками скользнул по талии, привлёк к себе. Поцеловал так горячо и страстно, что я сразу забыла, о чём хотела сказать.

Поддалась его рукам, губам, вжалась в его горячее, упругое тело, погладила широкую спину, запустила пальцы в волосы. Господи, как сильно я этого хотела. Как давно у меня не было мужчины.

В ушах зашумело.

Он слегка ослабил напор, дал нам перевести дыхание и опять поцеловал.

Не заметила, как мы оказались на диване.

Кажется, он сел сам и усадил к себе на колени, удобно перехватив. И это было правильно, потому что ноги меня не держали с самых первых секунд натиска, подозреваю и его тоже.

А тело помнило, что в горизонтальном положении этим заниматься гораздо удобнее.

Нужно отдать ему должное, кроме талии и спины его руки больше нигде не блуждали, не задирали юбки, не гладили грудь, не расстёгивали маленькие пуговки на платье.

А жаль. Я совсем забыла, что мой дом заполнен людьми.

Сейчас, как никогда, хотелось горячих пальцев на обнажённой коже, хотелось ощутить его горячее тело над собой, в себе, а после хоть трава не расти.

Единственное, что он себе позволил, снял с моих ног туфли и сжал их широченной ладонью.

— Ты такая красивая, невозможно удержаться, — вторя моим мыслям, прошептал он, — вся для меня.

Нежно поцеловал губы, щёки, лоб, глаза, мазнул по виску, шумно вдохнул запах, скользнул по скуле, дотронулся мягкими губами до кончика губ, опять углубил поцелуй, отстранился, нежно провёл по волосам. Его руки пахли сдобой и железом.

— Элиза, ты мне нужна навсегда, — хрипло прошептал Адриан.

Я по-детски замотала головой, он прижал указательный палец к моим губам и не дал возразить.

— Нужна, — мой генерал мягко улыбнулся.

— Я не юная, невинная девушка. У меня есть опыт и… — попыталась ввинтить весомый аргумент в этот горячий натиск.

— Я знаю, ты вдова. Рехольд мне твоё досье принёс, ещё в первый день нашего знакомства. Знаешь, — он упёрся своим лбом в мой, — я одновременно и злюсь, и рад этому. Странное чувство, незнакомое.

— Почему рад? — прошептала я.

— Если бы ты была такой же, как эти все пугливые и жеманные девицы на выданье, я мог бы пройти и не заметить тебя. И это было бы самым больши́м провалом в моей жизни.

— Ты этого не понял бы, — улыбнулась я.

Он отстранился и ласково провёл по волосам.

— Вот именно, — возмутился он, — всеблагой уберёг меня от этого.

— Позёр! — ущипнула его за руку.

Адриан перехватил мои руки и поцеловал ладони мягкими горячими губами.

— Говоришь, его сиятельство дал тебе моё досье и, скорее всего, посоветовал держаться от меня подальше, а ты пренебрёг его советом, — с укором сказала ему.

— Так и сказал, —