где я стоял, во все стороны, но по злобе в голосе мне показалось, что крик принадлежит Данраду. А потому я, едва огонь поутих, решил отойти ко входу в шахты. Пусть бы остыло всё и вся. И все. Надоели уже мне нервы трепать.

Но едва я прислонился к камню, наслаждаясь первой минутой спокойствия, как оттуда на поверхность вышли Арнео, Элдри и Сорока.

– Твою мать, – ошеломлённо протянул бог, разглядывая вид, никак не подходящий для земли обетованной. – Вот ты урод. Тут же теперь мёртвая зона, а я же вас на часик-то всего и оставил! Тебе вообще известны такие слова как «экология» и её «защита»?!

К несчастью, мне не довелось толком насладиться проявлением эмоций Арнео. Он с безобразной поспешностью занялся спасением территории. Однако незаметно подкравшаяся Марви разрушила мою досаду. Она прильнула к моему боку и, благо мы с ней стояли так, что никто этого не видел, положила свою руку на мою ширинку.

… На этот раз она ничего не говорила, но я и так понял, что она имеет в виду.

Моё утреннее лирическое настроение оказалось вещим.

Глава 4

– Какой будет ваша история? Выбор только за вами.

Мэтр пристально посмотрел в глаза каждому ученику, и все мы вдруг ощутили, что способны изменить целый мир. Такова была сила его взгляда. Обычная человеческая сила, лишённая какой-либо магии. Но доступная – не каждому. А затем морщинки на лбу учителя расправились. Кустистые брови вернулись на место, и он отпустил нас.

– Эветта, – нагнал я подругу, уже стремительно шагающую прочь по коридору.

Она обернулась, но, увидев, что звал её я, постаралась идти ещё поспешнее. И уже не оглядываясь.

– Эветта!

Акустика полупустого коридора усилила мой звонкий голос, но ничего не изменилось. Девушка с замысловато заплетёнными белыми волосами продолжала идти, как будто меня не существовало в этом мире. Будто я был невидимым и неслышимым созданием. Сухой терпкий воздух Чёрной Обители и то был более материальным для неё.

Я не выдержал и, приподняв мешающую длинную рясу, ринулся следом за ней. Бегом. По пути даже нечаянно толкнул одного из мэтров, тоже направлявшегося в ту сторону. Он, выражая так своё недовольство, остановился. Вроде бы даже окликнул меня, но я слишком спешил, чтобы придать этому значение.

– Эветта!

Моя рука легла ей на плечо. Обычное тёплое человеческое плечо, а не ледяное как у призрака. На миг я даже удивился, хотя ничего удивительного в этом не было. Девушка была живой и только казалась в своём отрешении мёртвой. Нет. Мрачный король ещё не целовал её в губы. Он мог лишь завистливо созерцать, как касаюсь нежной кожи этой красавицы я!

… Эветта между тем попыталась скинуть на ходу мою ладонь. Мне пришлось стиснуть пальцы сильнее, причиняя ей боль. Я не хотел так. Но зато она хотя бы остановилась и всё же посмотрела на меня злыми розовыми глазами.

– Чего тебе, Арьнен?

Сказала так, будто в лицо плюнула.

– Вот. Вот это. Это тебе.

Я, боясь потерять пусть и такое неприятное, но внимание к себе, суетно достал из поясной сумочки, в которых неофиты обычно носили мелочи, необходимые для занятий, деревянную фигурку. Или фигурки. Это были уменьшенные копии Эветты и меня, сидящие напротив друг друга и соприкасающиеся ладонями. Поделка была двойной, но неделимой, поэтому я не знал, как вернее назвать – в единственном или во множественном числе. Сердце же моё замерло, а потом в груди словно бы застучал барабан!

– И что это?

– Это, – замялся я и почувствовал, как начали гореть щёки. – Это подарок.

– Подарок? Серьёзно? – изящно приподняла Эветта тонкие брови и холодным голосом произнесла: – Вокруг нас Чёрная Обитель, Арьнен. Мы не в Юдоле. Здесь не приняты подарки.

– Я знаю, – едва слышно сказал я и, касаясь её волос (благо она это позволила), прошептал. – Давай вернёмся в прошлое и никуда не уедем? Давай? Пожалуйста, давай, а?

– Арьнен…

Возникшая сумятица в её часто заморгавших глазах позволила ощутить мне радость надежды. Наверное, не зря. Она улыбнулась. Мягко. Так же, как прежде. И, наконец-то взяв подарок, музыкой для моих ушей девушка проговорила:

– Как ты узнал? Я ведь действительно этого хочу.

– Да?

– Да! – вдруг громко воскликнула она и звонко рассмеялась. – Только прекращай уже так показушничать. Статуэтку вырезал зачем-то. Чай не на уроке. Мог бы так подойти и сказать всё, что хотел…

Вроде бы она ещё что-то весело щебетала, что-то очень приятное, но в моей голове безгранично царил только один грому в ясный день подобный вопрос: «Мог ли я так просто подойти и сказать всё, что хотел?».

… Нет. Не мог.

Преисполненный отчаяния я смотрел, как Эветта стремительно шагает прочь по коридору и глупо ощупывал поясную сумку.

Треклятье, не было в ней никакой поделки. Я же знал это!

Мне вдруг стало обидно до слёз, хотя, конечно же, я не заплакал. Просто подошёл к зарешечённому окну, положил локти на холодный каменный подоконник и, хмурясь, уставился на улицу. Толстое стекло, как и зимние узоры на нём, искажали реальность. Глядя через него можно было вообразить себе всё, что угодно.

– Что застыл, неофит? – добродушно спросил мэтр, недавно отпустивший мой класс с урока.

Нет. Теплота в его голосе никак не могла снять слой льда с моей озябшей души.

– Что с тобой? – обеспокоенно повторил он свой вопрос, когда я ничего не ответил и даже не шевельнулся. – Такой замечательный проект на уроке показал. Достойный настоящего опытного мага.

Я обернулся. Пожалуй, эта тема была из тех, которые легко поддерживать.

– Он мог быть лучше. Я мог быть лучше.

– На моей памяти лучше никто не делал.

– Если замкнуть руну Одиса на знаке Хёльги, то тогда без дополнительных затрат энергии можно было бы наблюдать серебряные всполохи. Они подошли бы цели проекта… Холодные. Белые. Суровые. И красивые.

– Это боевое заклинание. Ни один наниматель не похвалит тебя за визуальный эффект, если не сосредоточишься на эффективности. Ты будущий маг, а не художник, – сурово произнёс мэтр.

Да. Я не художник и не резчик по дереву, я – неофит Чёрной Обители. И если бы я последние дни не был занят дурацким проектом по боевой магии, то смог бы вырезать фигурку какую хотел, и сейчас бы шёл по коридору, держась за руку Эветты. Она бы смеялась. Я бы радовался. Мы вместе строили бы