Преподаватель живописи дал ей рекомендацию в картинную галерею, которая продвигала работы молодых художников. Элизабет писала, что у нее закружилась голова, когда две ее работы были проданы по сто долларов каждая. Она сохранила свою любимую; набросок к картине в дневнике показывал повторяющиеся и перекрывающие друг друга колеса в стиле Уорхола. Наконец из Нью-Йоркского университета пришел толстый конверт.

Она вела дневник на протяжении всей весны и лета, страницы кричали о страстном желании завести друзей, иметь самую что ни на есть обычную мать и настоящие отношения с Майклом. Но проходили месяцы, а ожидания не осуществлялись. И тон охладел. С Майклом она встречалась чаще всего по вечерам и уже перестала мечтать о том, что он предложит разделить с ним столик в кафетерии, и прекратила намекать на то, что ее семья была когда-то больше: он не проявил к теме ни малейшего интереса.

Напольные часы пробили в густой темноте под лестницей. Кейт заставила себя закрыть тетрадку. Нет, хотелось крикнуть ей. Не доверяй ему! Хотя, конечно, сделанного уже не воротишь.

Бриз играл краем скатерти; сомелье откупорил бутылку с вином и плеснул в бокал Кейт. Она немного покрутила вино в бокале. Немного, потому что не любила тех, кто делает это, чтобы порисоваться. Кивнула, показывая, что ее устраивает. Сомелье наполнил два бокала и бесшумно удалился.

Внутренний дворик был устроен недавно, так же как гостиная, пристроенная после положительных оценок в отчетах изданий, специализирующихся на проблемах питания. Вокруг мощенной плиткой террасы высажены аккуратно подстриженные кусты, словно загон, отгораживающий посетителей от территории сада. Метрдотель устроил Кейт и Криса неподалеку от маленького пруда с декоративными карпами. Может, даже слишком близко. Случись ей уронить нож, он непременно упал бы в воду наподобие гарпуна.

Прошлым летом там, где они сейчас сидели, стояли только четыре столика с видом на цветочные клумбы и рядочки ароматических трав. Столики были расставлены настолько уединенно, что за десертом рука Криса соскользнула ей под платье. Пальцы, прохладные от бокала с вином, сжали бедро.

Крис откинулся назад так, что одна из стальных ножек стула оказалась в нескольких дюймах от края пруда. Улыбнулся. Ему всегда нравилось наблюдать, как она выбирает вино, ведя доверительную беседу о предлагаемых в меню напитках и блюдах. Кейт чувствовала, как его взгляд сопровождает ее руку с бокалом, останавливается на ее губах у ободка, на изгибе шеи, когда она поднимает бокал. Он сжал пробку кончиками пальцев и посмотрел на нее через стол.

– Мне нравится это платье. Хорошо выглядишь сегодня.

– Ты тоже.

Лето и впрямь шло ему на пользу. Лицо под солнцем не покраснело, но приобрело медный оттенок, а в пронизанных серебристыми нитями волосах явственнее проступило золото. Под воротничком – крепкая, сильная шея, подбородок не потерял четкого контура. Небольшой вес, набранный после того, как Крис бросил курить, ушел благодаря диете и занятиям спортом.

Она опустила взгляд на его туфли – рыжевато-коричневые лоферы.

– Сегодня решил оставить свои эко-сандалии дома?

– Не нравятся? А мне казалось, они вполне в твоем вкусе. – Он выставил ногу из-под стола. – Купил в прошлом месяце, когда ездил в Сиэтл. В отеле жили участники курсов по сплочению коллектива.

– Тебе же такое нравится.

– Ну да, особенно игры по выстраиванию доверия и бдения у костра.

Они переглянулись с улыбкой людей, знающих цену насильственной групповой близости.

Из зала доносился шум дружелюбных голосов – там собралась компания, где все друг друга хорошо знают. В дальнем конце открытой площадки было намного спокойнее. В стриженых кронах деревьев мерцали светлячки, легкий ветерок поигрывал салфеткой на коленях Кейт. Сонные карпы в пруду резко метнулись и снова затихли.

Крис сидел, сложив руки на животе, и смотрел на нее. В его взгляде читалось ожидание. Кейт не нашлась что сказать и только улыбнулась. Она задумалась, а улыбка так и застыла на губах, словно приклеенная.

– Что-то не так? – поинтересовался он.

– Нет. Все нормально. А что?

– Ты как-то притихла. – Он отвел глаза, вглядываясь в дальнюю часть патио. Снова наступила пауза. Теперь ее очередь. По шее прокатилась волна жара, и Кейт приложила к ней прохладные пальцы.

– И как продвигаются дела с этим вашим проектом в Сиэтле? – Она попыталась найти тему. – Получится?

– Надеюсь. Место отличное. Кое-что потребуется подновить, кое-что выставить на продажу, но в целом – должно получиться.

Где-то в противоположном конце патио загремел поднос, зазвенело разбитое стекло, женщина охнула, подавшись от брызг. Последовали выкрики про испорченное платье, извинения, шипение содовой. Ворчание продолжалось еще какое-то время. Кейт снова взглянула на Криса и вернулась к теме.

– Значит, ты теперь будешь часто уезжать?

– Думаю, придется съездить еще несколько раз. Сроки поджимают. – Он улыбнулся немного удивленно, зная, что ей неинтересен проект в Сиэтле. – Полагаю, одну из поездок можно было бы совместить с отпуском. Сходили бы с детьми в «Маунт-рейнир», съездили бы на пароме на Ванкувер-Айленд. У тебя нет там знакомых в каком-нибудь пансионате?

Подошедший с закусками официант поставил тарелку с тушеными мидиями перед Крисом, свекольный салат с горгонзолой перед Кейт. Кроваво-красные кубики свеклы пламенели на фоне белого с голубыми прожилками сыра.

Кейт представила путешествие с Джеймсом и Пайпер в Сиэтл, походы на рыбный рынок, а потом в «Маунт-рейнир» – выше и выше сквозь пелену облаков. Они проплыли бы на пароме через Пьюджет-Саунд в Канаду, прогулялись бы у здания Парламента и по причалу с яхтами и вернулись к вечернему чаю в напоминающий замок отель. Детям может так понравиться, что они, чего доброго, еще захотят остаться. В двадцать она путешествовала, с кленовым листом на рюкзаке. Так делали и все ее знакомые – испытанная тактика для нейтрализации антиамериканских настроений за границей. Их дети будут пить чистую ледниковую воду и говорить с повышением интонации в конце предложения, словно постоянно задавая вопрос. Им не будет грозить бесконечная борьба с южным соседом.

Она отправила в рот кусочек свеклы и слизнула красный сок с зубцов своей вилки.

Крис заказал десерт и вручил меню официанту. Кейт допила вино. Это был ее второй бокал. Пузырьки кипели, попадая в глаза и на кожу, пальцы и губы, невесомые и живые. Утренние тревоги уже казались надуманными. У них все прекрасно. Ей так хорошо. Может, все дело в том, что нужно почаще выходить из дома. Вот так, все просто.

Крис откинулся на спинку стула.

– Прошлым вечером ты снова допоздна читала эти дневники.

Кейт взяла бутылку и налила немного вина в свой бокал, потом плеснула мужу.

– Так странно читать и наблюдать за тем, как человек живет, думает, планирует, не зная, что грядет. В молодости Элизабет очень любила искусство. Хотела заниматься живописью в Нью-Йорке.