– Грехи замаливал, – пояснила Таня.

– Господи, вот это камень! – всплеснула руками Ирка. – Сам выбирал?

– Да. – Татьяна вскинула голову, тряхнув кудрями – И перстень, и машину.

– И машину подарил? – хором спросили мы с Иркой.

– Да. Чтобы я его окончательно простила.

– Танюха! – охнули мы.

– Ну, зачем тебе вторая машина?

– Зачем ты его так мучаешь?

Мы галдели, как галки на свалке. Дергали Таньку за руку, просили померить бриллиант, сыпали вопросами. Таня довольно улыбалась и сверкала глазами.

– Девочки, – она решительно подняла бокал, – поедем кататься вместе.

– Куда?

– По городу.

– Ты выпила, я не поеду, – покачала головой Ирка.

– И я.

– Вы чего?

Таня подняла тонкие брови и посмотрела на нас по очереди.

– А как же азарт, адреналин, безумные поступки?

Мы опустили глаза. Как-то стыдно признавать, что бурлящего драйва больше не требуется. Что в возрасте «30+» хочется стабильности, душевного комфорта и гармонии в отношениях. Приоритеты сменились. Кардинально. Хорошо это или плохо, пока не понимали. Но любые дерзкие предложения воспринимались осторожно, пробовались на слух, вкус и запах. Прокручивались в голове последствия, и обычно результат оказывался отрицательным. Не хотелось рисковать ради мнимого удовольствия.

– Ну, вас, метелки старые, – она рассмеялась, – в другой раз машину обкатаем.

Допивая вторую бутылку вина, постепенно углубились в Иркины проблемы. На днях должен был состояться первый суд. Татьяна помогла найти хорошего адвоката, который способствовал разделу имущества в пользу женщины с детьми. Ирина ради детей ввязалась в борьбу. Мы ее уговорили.

Обсудив предстоящее событие, перешли к другим вопросам.

– Ирка, ты на мужчин внимание обращаешь?

– Не до этого, девочки, – отмахнулась она.

Таня категорически возмущалась:

– Ты не должна забывать, что ты – женщина. А женщина всегда помнит о мужчинах. Замечает их, обращает внимание, нравится себе и им. Лучший стимул жизни.

– Мои стимулы дома сейчас, спать укладываются, – улыбнулась Ирина.

Таня распалилась и, скрестив руки на груди, продолжала обращаться к Ирке:

– Одно другому не мешает. То, что я замужем, не запрещает мне обращать внимание на других представителей сильного пола. При знакомстве с мужчиной я обращаю внимание на его руки. Руки – визитная карточка не только женщины, но и мужчины.

– Ты это серьезно?

– С кольцом или без?

– Прекратите, девочки. Когда кольцо кому-то мешало? Не об этом речь. Помните, в фильме «Москва слезам не верит» Катя обращала внимание на мужские ботинки?

Мы дружно закивали. Помним!

– У меня тот же пунктик, только с руками. Стоит только увидеть на мизинце ноготь, любовно заточенный, мне становится плохо. Физически. Тошнота накатывает. И как бы он ни старался, ни распускал хвост павлином и ни пел дифирамбы – шансов нет.

– Кстати, давно хотела обсудить одну теорию.

Девочки обратили внимание на меня.

– Говорят, женщина склонна менять прическу, когда у нее непорядок в личной жизни. Подсознание толкает к переменам. Ей хочется любви, внимания, заботы, комплиментов, но этого в данный период времени нет. И чтобы привлечь мужчину, она, как птица, на уровне инстинктов меняет оперение. Новая стрижка, новый виток внимания. Сотрудники, подруги, дети, все заметят изменения. То же касается одежды. Шопинг в качестве антидепрессантной терапии. Я думаю, прическа символизирует стремление женщины к переменам в жизни намного ярче второго варианта.

– Ты знаешь меня, я свое богатство из-за мужчин обрезать не буду.

Танин ответ не удивил.

– А я часто экспериментировала, – сказала Ирина, – мне в себе все не нравилось. Внимания от мужа не было. Кидалась от крайности в крайность.

– Завтра придет одна клиентка, – продолжила я, – это ее четвертая запись, четвертое посещение. Она появляется где-то раз в два месяца, рассказывает о неприятностях, и мне кажется, больше надуманных, чем реальных. Так вот, я видела ее трижды. И всякий раз она новая. Другая. Полная смена имиджа. Причем самое кардинальное изменение претерпевает прическа. Первый раз она была длинноволосая блондинка, второй – шатенка с четким графическим каре, третий – короткостриженой брюнеткой.

– Ты боишься ее в этот раз не узнать? – хихикнула Ирка.

– Она боится, что мадам в этот раз придет лысая, – вставила Танька, – это ж надо так над собой издеваться!

Я махнула на девчонок рукой:

– Вы не поняли. Мне кажется, что ходит она ко мне зря. Как был в ее жизни кавардак, так и остается. Я ей ничем помочь не могу. Она не хочет разбираться в своих проблемах, не хочет признавать ошибочных действий. Она всегда права. В этом и беда. Я не в силах ее переубедить.

– Она не готова слышать правду, – пожала плечами Таня.

– Не каждый человек обладает достаточной внутренней силой, чтоб признать, что он в чем-то виноват, – поддержала Ирина, – это большое мужество. Вот я, например, винила Олега в том, что он почти дома не живет. В нем видела причину раскола нашей семьи. Как же, ведь я такая святая – кухня, дом, дети. Все на мне одной. А он не ценит, не замечает.

Ира подавила истерические нотки в голосе.

– Сейчас я об этом спокойно говорю, правда. А еще несколько месяцев назад рыдала навзрыд и будущего не видела. Только благодаря вашей поддержке мне удалось посмотреть на свою жизнь со стороны. Я поняла, что была похожа на кухонное полотенце. Всегда под рукой, незаменимо в хозяйстве, но на этом его достоинства заканчиваются. Пахнет оно тоже по-кухонному, понимаете? К нему щекой не прижмешься. Не хочется. И любое пушистое банное даст сто очков вперед этому вефельному. Пусть даже в цветочек.

Ирка вздохнула, Таня заметила:

– А ты изменилась. Мудрее стала.

– Жизнь учит, – согласилась я.

– Ты научила!

Ира смотрела мне в глаза.

– Меркулова, ты! Я оказалась благодарным слушателем и внимала каждому слову. А может, совпало все: время, место, учитель и ученик.

– Спасибо, Ира. Просто знай, что значительную часть работы над собой выполнила ты. Если человек не хочет, его никто не заставит. Он найдет оправдания буквально всему, что не сделал. И таких примеров тысячи.

– Не волнуйся, Каролина, встретишь эту женщину завтра, выслушаешь, присмотришься и поймешь, что она от тебя ждет. Возможно, ты для нее просто свободные уши, не больше.

– А смена имиджа? Нет, здесь другое.