удивляюсь своей реакции, этот мужчина меньше больше раздражал, чем радовал, и тут вдруг мурашки по коже.

Егор уходит, как ни в чем не бывало, оставляя меня на своей кухне, наедине со своими мыслями и громко бьющимся сердцем. Пару минут я остаюсь на том же месте, и вдруг понимаю — это же так интересно! Совершенно другие эмоции, другие чувства.

Что ж, если такая она, жизнь без Марка, то я очень за.

Глава 9

Новый день застает меня с очень теплым чувством на душе. Как будто я сделала что-то хорошее и теперь моя жизнь проходит не зря. Ну, да, сделала доброе дело, бескорыстно, принесла радость одной маленькой девочке и, кажется, ее отцу тоже. Мысли возвращаются к Егору все чаще и чаще, а его образ, который когда-то сформировался в моей голове, обрастает новыми деталями и оттенками, с каждой секундой становясь все более неоднозначным.

Он ведь не хмурый, не злой и совсем не хам, по крайней мере, пока этого не хочет. Выходит, что это хорошо сформированный щит от надоедливых девиц, который тут просто толпами бегали, как говорит Лидия Петровна. Не совсем понимаю, почему их было так много, хоть он и очень хорош собой, к чему скрывать. Я же в процессе развода, а не слепая. Но с чего начинать за ним охоту? Что такого они в нем увидели?

Наконец, отгоняю от себя грёзы о рыжем лесорубе и иду на кухню. Очень хочется творить, впервые за долгое время, нельзя пропустить это благодатное время!

Я делаю простенькие капкейки с радужной кремовой шапкой и карамельным сердцем. Решаю угостить ими свою пожилую соседку, которая часто наведывается в гости. Я всегда очень рада ее компании, она напоминает мне одну из тез добрый и заботливых бабушек, которые откармливают внуков пирожками и яблочками в своем деревенском домике каждое лето.

Когда, спустя пару часов, я спускаюсь к ней, то застаю на ее кухне дружную компанию в лице Лизы и Егора. Смущение подкатывает к щекам, но я вовремя себя одергиваю. Мне двадцать семь, а не семнадцать, и пришла я не к ним в гости, а к Лидии Петровне. Так что я смело ставлю капкейки на стол.

— Сегодня у меня было вдохновение, так что угощайтесь, — улыбаюсь я, а Лизу тут же хватает одно пирожное и кусает его, испачкав нос разноцветным кремом.

— Ммм, это очень вкусно! Пап, ну это точно, Эмма — фея! Это же о-че-вид-но! Давай заберем ее себе? — она пихает отца в бок, и он давится и долго откашливается. Я смеюсь, как и Лидия Петровна, а вот Егор выглядит смущенным, краснеет и пытается на меня не смотреть.

— Лиза, невежливо так говорить. Взять себе можно домашнее животное, но никак не человека. Прошу прощения, Эмма, — говорит он, наконец.

Интересно, он извиняется за смешное предложение дочери или за отказ забрать меня к себе? Эта мысль заставляет меня веселиться еще больше.

— А что, и на жилье бы сэкономила, и Лизу бы печь научила, — хитро улыбается Лидия Петровна, и я понимаю, что Егор сейчас просто под землю провалится от неловкости. Ладно, выручу тебя, лесоруб.

— Я хотела бы пока сохранить свободу, Лидия Петровна, — улыбаюсь я. — А вот Лизоньку научить печь — это можно. Ты хочешь, ребенок?

Ну, на тему свободы я лукавлю, конечно, ведь развод, а с ним и свободу, я еще не получила. Но ведь однажды это случится, и было бы хорошо побыть одной какое-то время.

— Ух ты! Конечно, хочу! Папа, я буду лучшим в мире кондитером! — Лиза начинает прыгать вокруг Егора и его лицо приобретает еще более страдальческое выражение.

— Конечно, милая. И лучшей актрисой, певицей, археологом и шпионом тоже, — говорит он. И смотрит на меня внимательно, буквально сканируя.

Я долго еще анализирую его этот взгляд, но он так и остается ля меня загадкой. А потом мне становится не до раздумий.

.

Ненавижу службы доставки, прямо-таки терпеть не могу. Особенно когда они решают, что мне самой нужно выйти на улицу прямо сейчас, чтобы забрать заказ. Он, видите ли, слишком мелкий, чтобы с ним подниматься в дом, а там те потрясающие кондитерские насадки для цветов. Никакие уговоры не помогают, даже предложение доплатить, так что я быстро накидываю домашнее платье и прямо в тапках решаю сбегать вниз. Ну что там, спуститься на лифте на первый этаж? Пять минут, не больше, не успею замерзнуть.

Лифт приветливо мигает лампочками, что вообще довольно странно, но я очень, очень спешу. Мои будущие шедевры с кремовыми цветами манят меня, в своих фантазиях я вижу, как загораются глаза Лизы, когда я показываю ей, как из кондитерского мешка вдруг появляется тюльпан, как она делает его сама и подпрыгивает он азарта. Оно определенно того стоит!

Лифт останавливается этажом ниже и являет мне Егора в теплой куртке, который недоуменно поглядывает на мое тонкое платье.

— Не по погоде ты, Эмма. Весна сейчас холодная, а сегодня вообще рекорд — десять градусов на термометре, — говорит он.

— И тебе привет, Егор. Спасибо за заботу, но я только на минутку, курьер попался странный, хочет чтобы я сию минуту вышла за заказом, сам даже за доплату не готов подняться, — пожимаю плечами и выставляю босую ногу в меховом тапке, мол, смотри, не только платье не по погоде.

— Смотри, горячая женщина, не замерзни, — он хмыкает и жмет кнопку закрытия двери.

И это, видимо, оказывается роковой ошибкой, потому что дверь закрывается со скрипом, а спустя пару секунд начинают мигать не только лампочки, но свет в лице видавшей виды лампы на потолке. Старинный лифт рывком останавливается между этажами, а я, взмахнув руками, заваливаюсь на Егора.

Реакция у дровосека явно на высоте, потому что он легко ловит меня, даже в полумраке.

Я зависаю в его руках, чувствуя их жар, как и в прошлый раз, но сейчас холодный воздух создает очень сильный контраст. Черт дернул меня в платье выйти, не иначе. А говорила мне бабушка, будь всегда готова к неожиданностям, детка. У меня всегда был