мило и слишком… Читаешь мои мысли, в общем. Расскажи лучше, как тебе удалось прищемить ему хвост?

— По закону нельзя арестовать счета одного супруга, а другого не тронуть. Я аккуратно напомнил об этом кому надо, — говорит Давид, и я чувствую, что он очень доволен собой, в голосе слышится веселье. Но я и сама рада.

Я знала, кому можно доверить свой несчастливый брак. Скоро он закончится, а я стану свободной.

— Спасибо, дорогой. Ты очень меня порадовал. Передавай привет Мириам. И помни, я твоя должница, — улыбаюсь я в трубку.

— Она тоже передает тебе привет. Давай, пока.

Повезло мне с другом всё-таки. А Марку вот с моим другом очень не повезло.

Глава 11

— Кексики! Мы будем печь кексики! — Лиза скандирует примерно одинаковые фразы, пока я раскладываю все ингредиенты на столе. Егор сидит в уголке, насколько смог туда поместиться, и недоверчиво разглядывает все вокруг. Фартук он таки принес, но не надел, и уж рубашку, как в моих утренних мыслях, снимать не стал. Чудненько, мы остаемся в рейтинге 6+.

Железные насадки для крема в итоге заинтересовали и дочь, и отца. Егор, правда, честно делал вид, что не очень-то интересуется, но когда мы тренировались делать тюльпаны, чуть со стула не упал, пытаясь приглядеться поближе. Правда, сам попробовать не решился, на что мы с Лизой обе пожали плечами. Ну, на нет и суда нет.

И вот мы все вместе мешаем густую шоколадную массу для капкейков. Лиза просит подержать миксер и это оказывается роковой ошибкой.

Мы стоим у стола, все в шоколадных брызгах и давимся смехом. Больше всего пострадала рубашка Егора, так что он снимает ее и остается в тонкой майке. И вот тут я понимаю — да, вот что называется хорошей фигурой. Мои фантазии с мужчинами из рекламы, ну, которые с фартуками на голое тело, не так уж далеко ушли! Через эту майку я вполне могу посчитать кубики на его животе и их там… Блин, а столько вообще бывает? У Марка вообще никогда не было никаких кубиков!

Егор усмехается, глядя на меня, явно немного ошалевшую, и посмеивается, поигрывает мышцами рук и вообще начинает напоминать качков из рекламы «посмотри на моего мужчину, а теперь на меня, да, я на коне».

Как неудобно, надо же. Я снимаю передник, но остаюсь в невзрачном сером платье, очень подходящем для такого рода готовки. Ну, или, чтобы его приняли за тряпку в момент, когда труба опять прорвет.

И тут совсем не хмурый дровосек подходит ко мне поближе, буквально нависает надо мной, обдавая жаром и предвкушением, а потом проводит пальцем по щеке, снимая с нее шоколад.

И облизывает палец.

Ну что ж, впору падать в обморок, Эмма. Так быстро ты еще не пьянела, не косела и не превращалась в глупенькую мямлю. Все, что рвется из моего рта сейчас — глупое блеяние.

— Вкусно, — улыбается он и шагает к Лизе, чтобы и с нее снять заляпанный фартук, а мне только и остается, что собрать волю в кулак и не сползти вниз по стене. Все-таки этот мужчина оказывает на меня какое-то очень, очень странное влияние. Вопиюще странное, учитываю всю ситуацию.

Полностью вытряхиваю розовую вату их головы я уже к концу готовки. Руки всё помнят, крепко держат кондитерский мешок, выводя цветы и листочки, хоть голова и забита обрывками слов, шоколада и какой-то мишуры.

Ну, он же флиртует, да? Он флиртует? Как же хочется понять наверняка, но у меня в этом совершенно никакого опыта. Последним за мной ухаживал Марк много лет назад, я уже от всего этого отвыкла, всё забыла…

Ну не спрашивать же его, верно? Так и представляю себе эту ситуацию.

Эй, Егор, а ты со мной флиртуешь, да? А можно еще разок? Я могу себя шоколадом и всю вымазать, только давай еще разок?

Спустя час капкейки стоят на двух блюдах, сверкая румяными боками, а сверху у них кремовые шапки, цветы, разноцветные шарики и шоколадная стружка. Лиза выглядит самым счастливым ребенком в мире, когда папа откусывает маленький кусочек пирожного, а потом отправляет его в рот почти целиком с блаженным стоном. Если он всегда издает такие звуки, я готова каждый день ему печь. Каждый божий день.

— Эмма, ты настоящая фея, я же говорила! — восклицает Лиза, а я улыбаюсь.

— А ты настоящий кондитер, детка, — хвалю ее в ответ, и она вся розовеет от удовольствия.

— Пойдем угощать Лидию Петровну, — говорит Егор, и девочка резво хватает со стола одно из блюд и шагает к двери, но внезапно останавливается и оборачивается.

— Эмма, пошли! — говорит она. А дровосек удовлетворенно кивает.

— Да, да, пошли Эмма, чего зависла? Потом вернемся посуду мыть, — говорит он.

А я чувствую такую теплоту в душе, как будто прикоснулась к чуду, даже пальцы покалывает, как если бы они согревались после мороза.

Ну, вообще, так и есть. Несколько лет я провела на морозе, играя с ледышками, как Кай у Снежной королевы, только она была бородатым мужчиной. А теперь вот меня пригласили в тепло.

Я пока дичусь, мне всё удивительно, но уже привыкаю, отогреваюсь понемногу.

Так что я киваю на выразительный взгляд Егора, счастливо улыбаюсь и следую за ними.

.

Черт, похоже, он мне нравится. Нет, точно, он мне нравится. Этот хмурый дровосек с очаровательной дочерью теперь мелькает в моих мыслях, где-то рядом с передниками и шоколадом. Ну, конечно, я же видела его в тонкой майке, все равно, что без нее… Как ему теперь не мелькать в моих фантазиях?

Меня предали, обидели, я переживаю сложный и долгий развод, а тут вдруг фантазии. Я вообще могу считать себя нормальной, раз всё еще интересуюсь мужчинами после этого всего?

Одним конкретным мужчиной, да. Но еще неделю назад я думала, что вообще никогда ни на кого больше не посмотрю.

— О Егорке задумалась, милая? — голос Лидии Петровны возвращает меня в реальность, и я стремительно краснею. — Не смущайся, ты