Я начну с вопроса на засыпку. Предположим, ваш врач сообщил вам, что у вас серьезное заболевание, и предложил вам на выбор две медицинские процедуры. Он объясняет, что одна процедура в течение первого месяца обеспечивает 90-процентную выживаемость, а другая – 10-процентную смертность в первый месяц. Какую процедуру вы бы выбрали?

Многих людей привлечет первая процедура из-за ее высокой выживаемости. Однако если вы подумаете об этом более внимательно, то поймете, что утверждение о том, что процедура имеет 90-процентную выживаемость в течение первого месяца, равносильно утверждению, что в первый месяц смертность составляет 10 процентов. Следовательно, здравомыслящий человек найдет обе эти процедуры равноценными. Однако люди далеко не всегда мыслят здраво. В частности, на них влияет то, как сформулирован выбор с точки зрения выживаемости, и таковой будет казаться более привлекательным, чем аналогичный, но сформулированный с точки зрения смертности. Оказывается, даже высококвалифицированные врачи восприимчивы к феномену фрейминга (26).

Философы-стоики давно поняли и оценили силу фрейминга – хотя и не использовали этот термин для его описания. Согласно Эпиктету, «другой человек не причинит тебе вреда, если ты сам того не захочешь. Лишь тогда ощутишь ты вред, когда начнешь думать о нем» (27). В более общем плане он напоминает нам, что людей «в смятение приводят не сами вещи, но их собственные представления об этих вещах» (28). Это мнение разделяет и Марк Аврелий: «Если вас раздражает некий предмет, то виноват в этом не он сам, а ваше суждение о нем. И в ваших силах это суждение изменить» (29). И, наконец, по словам Сенеки, «для нас не имеет значения, как нам нанесли обиду; важно, как мы перенесли ее» (30). Другими словами, стоики знали, что, осознанно относясь к происходящему, мы можем существенно ослабить склонность нашего подсознания представлять его так, чтобы вызвать негативные эмоции.

Нашу жизнь можно мысленно уподобить художественной галерее, где картины – это события, переживаемые нами ежедневно. При ограниченных возможностях влиять на содержание картин у нас достаточно власти над тем, в какие рамки их поместить, и оказывается, что обрамление все меняет. Картина, в одной раме выглядящая ужасно, может великолепно смотреться в другой. Таким образом, продолжая проводить параллель с художественной галереей, оптимист – это тот, кто обычно помещает картины жизни в рамы, делающие их красивыми, а пессимист – это тот, кто помещает их в уродливые рамы.

Философы-стоики давно поняли и оценили силу фрейминга – хотя и не использовали этот термин для его описания. Стоики знали, что, осознанно относясь к происходящему, мы можем существенно ослабить склонность нашего подсознания представлять его так, чтобы вызвать негативные эмоции.

Стоиков, как мы видели, часто изображают в карикатурном виде как бесстрастных истуканов, но это абсолютно не соответствует действительности. Например, исследуя жизнь римских стоиков, мы обнаруживаем, что они имели репутацию не только оптимистов, но и однозначно жизнерадостных людей. Они были пронзительно живыми и, судя по всему, часто вызывали восхищение и даже любовь окружающих. Одной из черт, делавших их привлекательными, была их склонность видеть светлую сторону вещей – помещать предоставленные им жизнью картины в красивые рамы.

Когда жизнь воздвигает перед нами препятствие, мы можем объяснять это событие разными способами; другими словами, существует множество различных рамок, в которые мы можем его поместить. Мы видели, что, предоставленное самому себе, наше подсознание склонно предполагать, что во всех наших бедах виноваты другие люди и что они делают это не просто намеренно, а со злым умыслом. Я буду называть это рамкой обвинений. Как только наше подсознание это проделывает, оно открывает дорогу эмоциям, и мы, скорее всего, начинаем злиться. То, что могло быть простой неприятностью, тем самым превращается в серьезную передрягу.

К счастью для нас, наш сознательный разум способен подрывать работу подсознания. В частности, придумывая альтернативные объяснения переживаемых нами неудач, наше сознание помещает наши жизненные затруднения в нейтральные или даже красивые рамы. Тем самым оно предотвращает возникновение множества негативных эмоций и даже способно вызывать положительные эмоции. Итак, давайте исследуем некоторые альтернативные рамки, доступные сознательному разуму.

Рамка конкурирующих обязательств: предположим, кто-то отказывается дать нам то, что мы надеемся получить. Наше подсознание, вероятно, быстро найдет для этой неудачи рамку обвинений: данный человек обманывает нас. В результате мы можем рассердиться. Однако есть и другие способы объяснить невозможность получения ожидаемого. Например, может случиться так, что принимающий решение человек сталкивается с системой переплетающихся обязательств, а это означает, что, если он даст нам то, что мы хотим, он не сможет дать другим людям то, чего они заслуживают. Если это именно тот случай, то для нас получить ожидаемое было бы неправильно, и поэтому неразумно злиться из-за того, что мы этого не получили. Представляя эту неприятность следствием конкурирующих обязательств, мы можем избежать целого ряда негативных эмоций.

Рамка некомпетентности: предположим, служащий отеля теряет нашу бронь. Да, возможно, он сделал это специально, но гораздо более вероятно, что он просто некомпетентен. Представьте данный инцидент как некомпетентность, а не злой умысел со стороны клерка, и эмоция, которую мы впоследствии испытаем, может быть скорее жалостью, чем гневом.

Рамка повествования: переживая неприятность, полезно думать о ней с точки зрения истории о неудаче, которую, возможно, мы будем рассказывать в будущем. Мы можем просто говорить о том, как были разочарованы, насколько глупы и подлы люди и как несправедлив мир. Другими словами, это может быть действительно скучная история, одна из тех, что люди наверняка слышали сотни раз и до нас. Однако, приложив немного усилий, мы своим поведением сможем «написать» рассказ не только интересный, но и потенциально мотивирующий тех, кто его услышит.

Стоиков, как мы видели, часто изображают в карикатурном виде как бесстрастных истуканов, но это абсолютно не соответствует действительности. Например, исследуя жизнь римских стоиков, мы обнаруживаем, что они имели репутацию не только оптимистов, но и однозначно жизнерадостных людей.

Размышление в разрезе будущих историй способно во многом облегчить переживаемые нами неурядицы. Это происходит потому, что наше внимание будет сосредоточено не на том, как с нами поступают, а на том, что мы должны сделать, чтобы довести наше повествование до удовлетворительного завершения. И если после этой неудачи события принимают странный оборот, вместо того чтобы еще больше расстраиваться, мы можем испытать чувство благодарности, поскольку это привносит изюминку в историю наших злоключений.

Здесь необходимы разъяснения. Использование рамки повествования не означает, что, кое-как выкарабкавшись из затруднительного положения и все еще пыхтя от злости, мы сочиняем историю о