Степан через несколько мгновений тоже заметил девочку в бликах оконного стекла. Дернув глазом, он резко повернулся в сторону незнакомки. Я тоже поспешил последовать его примеру. Девочка, слегка покачиваясь и дёргая рукой с ножом, приближалась к нам. Стекло исказило несколько деталей, некоторые черты вообще не передало, но теперь мы увидели всё таким, каким оно было на самом деле. В девочке без труда угадывалась… внучка бабы Юли. Такая, какой я видел её в детстве. Но почему она не выросла? Потому что я запомнил её в возрасте десяти лет? Мозг может оперировать только с теми данными, что у него имеются. Он не может домысливать и менять объекты. И опять данное рассуждение не дает однозначного ответа: это кошмар в реальности или кошмар во сне. Пока я не мог вспомнить, чтобы видел нечто подобное…

– Я сейчас! – выкрикнул Степан и схватил со стола, стоявшего рядом с книжным шкафом, точно такой же нож, что держала в руках внучка ведуньи.

Мой друг разительно изменился после разговора, где я рассказал ему правду о ночном кошмаре, теперь он был спокоен и собран. Степан повертел нож в руках, находя удобное положение, и без тени сомнения двинулся в сторону маленькой девочки. Я в бездействии стоял у книжного шкафа, тиская в руках «Сновидения и их природу». Степан наклонился в одну сторону и тут же быстро прыгнул в другую, заходя сбоку. Девочка всё ещё смотрела на меня пустыми глазницами, безучастно шагая вперёд. Степан решил воспользоваться этим и, вытянувшись в струнку, выбросил вперёд руку с ножом, метясь прямо в шею внучке ведуньи. Казалось, девочке никак не справиться со стремительным выпадом взрослого человека, ведь она даже не смотрела в сторону моего друга. Однако первое впечатление оказалось обманчиво. Нож Степана, едва начав двигаться по своей смертельной траектории, был незамедлительно остановлен оружием девочки и отведён в сторону. А вот тело моего друга продолжило по инерции двигаться дальше. Чем и воспользовалась внучка ведуньи, нанеся удар ножом в бок Степана. Повезло, что рана оказалась неглубокой, как я успел мельком заметить. Силы в руках девочки было не так уж и много, а Степан двигался очень быстро, что сделало удар не очень точным. Степан, вскрикнув, поймал равновесие и отпрыгнул назад, не растеряв, однако, боевой запал. Недолго думая, он прицелился и метнул нож в девочку. И в этот момент время как будто замедлилось для меня. Я видел, как мой друг рывками поднимает руку вверх и, напрягая мышцы кисти, выпускает нож. Девочка неподвижно стояла в двух метрах от Степана, уставившись на него кровавыми глазницами. Защититься она явно не успевала. Нож, поблёскивая от падающих сквозь стекло солнечных лучей, летел в голову непрошеной гостье. По лицу Степана расползалась довольная ухмылка. И все-таки во всём этом замедленном действе самой быстрой, вопреки ожиданиям, оказалась именно внучка ведуньи. Её рука с холодным лезвием поднялась навстречу летящему ножу настолько резво, что я едва успел заметить это движение. Поднялась и отбила его в сторону. Степан удивлённо и даже несколько озадаченно присвистнул, разинув рот.

– Здесь не так надо! – прокричал я, хотя мой друг находился на расстоянии вытянутой руки.

Внезапно я понял, что однажды видел нечто похожее во сне. Там не было убитой бабы Юли или её внучки, но вот человек с ножом, шедший в мою сторону, точно был. Мёртвый. Он неумолимо приближался и размахивал блестящей сталью, сопровождая свои движения старческим кряхтением. Я пытался с ним поговорить, но, естественно, потерпел фиаско. Тогда я схватил длинную кочергу, стоявшую у печки и, похоже, ещё не успевшую остыть, и ткнул ею своего противника. Грязный двузубец глубоко вошёл в мёртвую плоть. Эффекта произведенное действие не возымело – человек не пытался выдернуть кочергу, а просто пер дальше. Я швырял в него все, что попадалось под руку, но мертвец неожиданно проворно уворачивался от них. Оставалось диву даваться, откуда в нем проявилась такая подвижность. Мне всё никак не удавалось обезвредить его. На ум приходило множество идей, но что-то мне в принципе не нравилось, а кое-что не работало. Так, например, я бросил в него тлеющее полено из печи, но огонь лишь жалобно зашипел, осыпаясь беспомощными искрами. Сначала я попытался убежать, но расстояние между нами не увеличивалось, а наоборот – сокращалось с удвоенной скоростью. Тогда я и проснулся, так и не найдя выход из трудной ситуации. Думай, думай…

– Стой, – мягко и вкрадчиво сказал я девочке. – Мы не хотим причинить тебе зла.

Глупо, конечно. Внутри себя я разразился громким хохотом. Интересно, как же мы можем причинить ей зло? Мертвецу, которому всё нипочём. Однако девочка остановилась и опустила руки.

– Мы всего лишь пришли за книжкой, – я показал пустым глазницам найденный минутами ранее ценный томик.

– Б-ш-ш-ш-ш… – прошипело создание.

– Нет, это не мы. Твою бабушку убили не мы, – успокоил я её, дважды повторяя одну и ту же фразу и поднимая вверх обе руки.

Степан подхватил с пола сломанную ручку от швабры и, сделав полшага в сторону, находился теперь позади внучки бабы Юли, готовый в каждую секунду, если что-то пойдёт не так, приложить девочку по голове. Я умолк, ожидая какой-то реакции мертвеца на свои слова. Девочка покачивалась влево-вправо, рисуя ножом окружность в воздухе перед собой.

– Ты веришь… мне? – робко спросил я, протягивая вперёд открытую ладонь.

Какое-то время девочка колебалась. А потом… Я едва успел увернуться от пущенного в меня ножа. Лезвие прошло в каких-то миллиметрах от моего лица, обдав смертельным холодом блестящей стали. Остриё оружия вошло в стену по самую рукоятку и задрожало, поскрипывая высохшим деревом и издавая при этом характерный звон. Степан удобного случая для нападения не проворонил. Его сломанная рукоятка опустилась точно на голову девочке. От разительной атаки внучка бабы Юли увернуться не смогла. Половина мёртвого черепа с хрустом отлетела к дальней стенке, открывая нашему взору так называемое серое вещество. Обрадоваться Степан не успел, получив увесистый тычок в грудь, заставивший его отлететь назад и стукнуться головой об пол. Девочка оскалилась и снова повернулась ко мне. Всё бесполезно…

Степан, громко сопя, кое-как поднимался на ноги. Знатно приложила его внучка бабы Юли. Как же решить эту кошмарную загадку? Заговорить не вышло. Убегать тоже нельзя…

– Твоё время ещё не пришло, – медленно и с расстановкой сказал я, повернувшись к девочке спиной и сложив руки крестом на груди. – Слышишь? Ты торопишь события.

Гостья сделала ещё один шаг и замерла, не переставая буравить меня тяжелым взглядом пустых глазниц. Вот только прежней злости в нём уже не было. Не знаю, как объяснить это ощущение. Тем более что взгляд принимала на себя лишь моя спина. Но теперь гостья смотрела не с озлобленностью, а больше с тупой пустотой и чувством безысходности. Ведь оттуда, где была внучка бабы Юли, не возвращаются.

– Уходи… – стоит. – Уходи, я сказал!

Я повысил голос на мёртвую внучку бабы Юли, и по плечам моим пробежался лёгкий холодный ветерок. Девочка исчезла, растворилась, будто и не было её вовсе. Я подошёл к своему другу и помог ему подняться.

– Как ты? – спросил я, рассматривая рану Степана сквозь порванную рубаху.