Как ни странно, но испытания на них дали негативный эффект. Для всех видов, кроме одного.

Она открыла термостат и извлекла из него поднос, уставленный рядами чашек Петри, покрытых пленкой пурпурного агара. Глянцевые, размером в десятицентовую монету пятна на поверхности агара представляли собой растущие колонии одноклеточных.

Марго взяла одну из чашечек:

— Этоb. meresgrii — одноклеточное существо, обитающее в прибрежных океанских водах на листьях бурых водорослей и некоторых других водяных растений. В обычных условиях питается планктоном. Я использовала это одноклеточное потому, что оно исключительно спокойно и в то же время весьма чувствительно ко многим химическим веществам.

Проволочной петелькой Марго осторожно провела по колонии одноклеточных, мазнула по стеклышку, поместила его под линзу микроскопа, отрегулировала фокусировку и отступила в сторону, чтобы мог взглянуть д’Агоста.

Лейтенант прильнул к окуляру, но вначале ничего не увидел. Затем на решетчатом фоне он заметил изрядное количество круглых прозрачных пузырьков, отчаянно размахивающих своими жгутиками.

— Вы сказали, что оно ведет себя спокойно, — заметил лейтенант, не отрывая глаза от окуляра.

— Как правило, да.

Неожиданно д’Агоста понял, что безумное движение вовсе не носит случайный характер. Создания нападали одно на другое, разрывая друг у друга оболочку и припадая к образовавшимся разрывам.

— Вы сказали, что они ограничивают свою диету планктоном.

— Повторяю: как правило, да. Вам страшно, правда?

— Вы это точно подметили, — сказал, выпрямляясь, д’Агоста. Он был потрясен тем, что чудовищная ярость этих крошечных существ смогла вызвать у него чувство беспокойства.

— Я так и думала, что вам будет интересно это увидеть. — Марго подошла к микроскопу и прильнула к окуляру. — Потому что, если они намерены…

Она замолчала и замерла.

— В чем дело? — спросил д’Агоста.

Марго молчала.

— Странно, — пробормотала она наконец и обернулась к лаборантке: — Джен, не могла бы ты капнуть на эти экземпляры эозинофилами? И кроме того, постарайся радиоактивным трейсером выявить среди них первоначальных членов колонии.

Жестом попросив д’Агосту подождать, Марго помогла Джен подготовить трейсер и поместила образцы под объективы бинокуляра. Д’Агосте казалось, что прошла уже целая вечность. Наконец Марго выпрямилась, быстро записала что-то в блокнот и снова прильнула к окулярам. Д’Агоста слышал, как она что-то подсчитывает, негромко бормоча себе под нос.

— Продолжительность жизни этих одноклеточных, — в конце концов сказала она, — обычно не превышает шестнадцати часов. Эти же находятся здесь тридцать шесть часов. B. meresgrii, находясь в термостате при температуре тридцати семи градусов по Цельсию, делятся каждые восемь часов. Следовательно, — она показала на дифференциальное уравнение в записной книжке, — через тридцать шесть часов отношение мертвых одноклеточных к живым должно составить семь к девяти.

— И?.. — спросил д’Агоста.

— Я только что провела грубый подсчет и обнаружила, что соотношение между живыми и мертвыми наполовину меньше.

— И это означает?..

— Одно из двух. B. meresgrii либо делятся не с той скоростью, либо…

Она опять уткнулась в микроскоп, и до д’Агосты снова донеслось бормотание. На сей раз Марго выпрямилась значительно медленнее.

— Скорость деления нормальная, — совсем тихо произнесла она.

— И это означает?.. — спросил лейтенант, теребя сигару в нагрудном кармане.

— Что продолжительность жизни увеличилась на пятьдесят процентов.

Д’Агоста некоторое время молча смотрел на нее, а затем негромко сказал:

— Вот вам и мотив, объясняющий поступки Кавакиты.

Кто-то негромко постучал в дверь. Прежде чем Марго успела что-либо сказать, дверь открылась и в лабораторию скользнул Пендергаст, кивая на ходу им обоим. Он снова был в своем великолепном черном костюме, а его лицо, хотя и несколько утомленное, ничем не выдавало того, что спецагент вернулся из подземных странствий. Лишь над левой бровью виднелась небольшая царапина.

— Пендергаст! — воскликнул д’Агоста. — Почти вовремя!

— Само собой, — ответил агент. — У меня было предчувствие, что я найду вас, Винсент, именно здесь. Прошу извинить, что я столь долго не давал о себе знать. Путешествие оказалось несколько более утомительным и сложным, нежели я предполагал. Конечно, я мог представить доклад о моих встречах получасом раньше, но пришел к выводу, что душ и смена платья совершенно необходимы.

— Встречах? — переспросила Марго. — Следовательно, вы их видели?

— Видел — и не только видел, — кивнул Пендергаст. — Но прежде, умоляю, введите меня в курс событий, происходящих на поверхности. Я, естественно, слышал о трагедии в подземке и, кроме того, увидел людей в синих мундирах в таком количестве, словно они собрались на финальный матч Мировой лиги по бейсболу. Боюсь, однако, что множество событий прошло мимо моего внимания.

Он внимательно выслушал рассказ Марго и д’Агосты о подлинном характере «глазури», об Уиттлси и Каваките и о планах затопления Тоннелей Астора. Он не прерывал разъяснения и задал лишь пару уточняющих вопросов, когда Марго кратко излагала результаты своих экспериментов.

— Поразительно! — воскликнул Пендергаст. — Поразительно и в то же время тревожно. — Он уселся на стул, закинув ногу за ногу. — Мои исследования принесли столь же неприятные результаты, подтверждающие ваши выводы. Глубоко в Тоннелях Астора существует своего рода сборный пункт. Он расположен в развалинах Хрустального павильона — частной железнодорожной станции под несуществующим ныне отелем «Никербокер». В центре павильона я обнаружил весьма любопытную хижину, сложенную исключительно из человеческих черепов. К хижине ведут протоптанные тропы. Рядом имеется сооружение, напоминающее жертвенный стол, и некоторое количество разнообразных артефактов. Пока я занимался изучением жертвенника, из темноты появилось одно из этих существ.

— Как оно выглядит? — спросила Марго.

— Трудно сказать, — помрачнел Пендергаст. — Прибор ночного видения на расстоянии обладает низкой разрешающей способностью, а приближаться я не стал. Он похож на человека, или близко к тому. Но его поступь… хм-м… она каким-то образом отличалась от человеческой. — Агент ФБР, казалось, не мог подыскать слов, что было для него совершенно нетипично. — Оно двигалось неестественно, держа в руках какой-то предмет… Полагаю, это был строительный материал для хижины. Я ослепил его вспышкой и выстрелил, но вспышка временно вывела из строя мои очки. А когда видимость восстановилась, существо исчезло.

— Вы попали? — спросил д’Агоста.

— Полагаю, что да. Следы крови не заметить было нельзя. Но к этому моменту я начал испытывать довольно сильное желание вернуться на поверхность. — Он посмотрел на Марго и, вскинув бровь, продолжил: — Как я догадываюсь, некоторые из этих существ более деформированы, нежели другие. Так или иначе, мы можем быть уверены в трех вещах: существа эти способны передвигаться очень быстро, они видят в темноте и отличаются чрезвычайной злобностью.

— И обитают в Тоннелях Астора, — содрогнувшись, добавила Марго. — И все как один — в наркозависимости от «глазури». Теперь, после смерти Кавакиты и исчезновения растения, они, видимо, обезумели от абстиненции.

— Да, видимо, так, — согласился Пендергаст.

— А в хижине, о которой вы