Она села в черную «Волгу» и почувствовала себя, как сама определила свое состояние, «респектабельно».

Они подъехали к двухэтажному особняку, обнесенному фигурной чугунной решеткой. Лариса взглянула на мраморную доску у подъезда и обомлела.

– Мы что, идем в посольство? – полушепотом спросила она, и Георгий увидел в ее глазах растерянность.

– Да, мне дали приглашение. Чего бы нам и не пойти? – весело сказал он, чтобы ее подбодрить.

В вестибюле их встретил мужчина с бородкой и усиками, как у испанца, и женщина в длинном розовом платье.

– Мы очень рады вашему визиту к нам! – сказал мужчина с сильным акцентом по-русски, пожав им руки и сделав приглашающий жест.

Ларису удивило, что здесь среди гостей у Георгия было много знакомых. Они здоровались с ним запросто, называли Георгий Иванович, некоторые целовали руку Ларисы и глядели на нее восхищенно. Были и иностранцы, которые приветливо улыбались ему, что-то говорили на своем языке, а Георгий улыбался в ответ, кланялся и представлял им Ларису. Время от времени он небрежно пояснял ей:

– Это генеральный директор, это фирмач, это советник, это секретарь посольства, атташе, и следил за тем, чтобы ее бокал не был пустым: то немного шампанского, то содовой, то сока.

Когда они покидали посольство, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, вдруг через репродуктор прозвучали громко слова: «Машину господина Баркова».

Георгий рассмеялся и, обняв Ларису за плечи, сказал:

– Господин Барков с супругой ездят без шофера!

Слегка возбужденная необычной обстановкой, Лариса лукаво посмотрела на Георгия, осторожно выводившего из автомобильных теснин свою «Волгу», и спросила:

– Почему это они все с тобой так респектабельно? – употребила она понравившееся ей слово. – Георгий Иванович! Господин Барков!

– А ты думаешь, доверенный шофер первого замминистра Внешторга – это тебе простой шоферюга? Вот они все передо мной…

Потом он уехал в командировку.

– Замминистра не может без меня даже в командировке, – пояснил он Ларисе. – Приеду, с мамой тебя познакомлю, в будущее наше заглянем.

И вот теперь оно, это будущее, подступило вплотную, оно там, за желтоватым квадратом света, и Георгий почувствовал какую-то необъяснимую тревогу, радостное настроение стало быстро таять, и он заторопился в подъезд. Лифт громыхал где-то наверху и спускаться не спешил. Барков потоптался нетерпеливо на месте, заглянул в шахту. Не выдержал и зашагал через ступеньку по лестнице.

– Когда тебе надо, никогда его нет! – ворчал он, расстегивая пуговицы новой дубленки. – Ну и черт с ним, допрыгаю!

На площадке нужного ему этажа Барков остановился перед дверью, где были два одинаковых черных звонка. «Ларисин – нижний», – подумал он и нажал на кнопку. Звонка не было слышно, должен был прозвенеть в комнате, а комната, как ему было известно, находилась в другом конце коридора. Секунды медленно потянулись в тишине, за дверью никто не давал о себе знать. Георгий было собрался снова позвонить, но тут услышал шаркающие шаги и глухое бормотание. Дверь открылась, и вялый женский голос проговорил:

– Господи, тут же открыто! Покоя нет…

Барков увидел женщину, возраст которой определить сразу не мог, но быстро окрестил ее «ведьмой». Плечи ее укрывал серый пуховый платок, рот она прикрывала ладонью. В лихорадочно блестевших глазах мелькнуло любопытство, она осмотрела его с головы до ног, покосилась на коробку в руке Георгия и снова подняла на него глаза.

– Простите! – пробормотал он смущенно. – Я, кажется, ошибся звонком. У Ларисы – нижний…

– Нет, вы не ошиблись, был нижний, – тихо сказала женщина. – Лариса здесь не живет.

Она разглядела на его лице искреннее огорчение и отступила вглубь коридора.

– Заходите, – равнодушно, почти безразлично пригласила она.

Он переступил порог и оказался в слабо освещенном коридоре. Женщина захлопнула дверь и шаркающей походкой пошла вперед. Георгий потащил следом коробку. Комната выглядела незнакомой от того, что вещей Ларисы в ней не было. Здесь явно уже жил совсем другой человек. Тахта с неубранной постелью, стол, заваленный бумагами и рисунками, пара незаконченных картин осеннего березового леса, полотно с карандашным наброском церковных куполов и книги, они лежали везде; на полках, на телевизоре, на полу, на подоконниках между горшками с цветами, на шкафу и письменном столе. И десятка полтора икон, которые были развешаны на стене, подчиняясь какому-то особому замыслу хозяйки. Они были разные и разных времен: на деревянных досках, написанных маслом, в массивных рамах под стеклом и маленькие, в бронзовом и серебряном окладе. Георгий был равнодушен к этому виду искусства, поэтому прошел по иконам скользящим взглядом.

Комната скорее напоминала рабочий кабинет художника, чем жилое помещение. Возле тахты в кресле с бордовой обивкой лежала целая груда всяких лекарств, порошков и пузырьков.

– Извините, я лягу, у меня, кажется, температура, – проговорила женщина. Она бессильно опустилась на тахту и прикрылась одеялом. Только теперь Жорж имел возможность ее рассмотреть. Ей было около тридцати, похудевшее бледное лицо украшали… Он так и отметил про себя, что глаза украшали ее лицо. Они светились голубизной и излучали теплоту.

«На десять тысяч одни глаза, – подумал Барков, – нет, на сто тысяч! Что же с Ларисой?» – вдруг вспомнил он, зачем появился здесь. Георгий поставил у порога на пол коробку.

– Садитесь, – указала женщина на второе бордовое кресло. – Кто вы? Как вас зовут? – задала она вопросы, когда он уселся, чувствуя себя не совсем удобно в дубленке.

– Здесь раньше жила Лариса, – начал было он, но она подняла руку с тонкими длинными пальцами и остановила его.

– Я ее сестра. Мы с ней поменялись. Я отдала ей свою однокомнатную квартиру, а сама перешла сюда. Она замуж вышла. Семья все-таки, а я одна, мне этого хватает. Хотя у ее мужа есть неплохое жилье.

Ее слова словно обожгли Георгия. Он почувствовал как заполыхали его щеки, дышать стало тяжело, и невольно провел рукой по лицу.

– Как замуж? – едва слышно выдохнул он.

– Если вы с Луны, то сообщаю, у нас это делается через ЗАГС. Иногда по любви, иногда по соображениям, – одними губами, криво, страдальчески усмехнулась хозяйка.

Эта новость ошарашила Баркова. Он не мог собраться с мыслями, настолько это было неожиданно.

– Она же меня любила, наверно. Я в командировке был, – он растерянно глядел на женщину, но та лежала с закрытыми глазами и никак не реагировала на его слова.

– Значит вы – Жора! – утвердительно сказала она и посмотрела на него. – Мне жаль вас, но это не смертельно. Вы выживите, для вас это даже не катастрофа. Забудьте Ларису.

– Как же она могла! – вдруг взорвался он. – Это же подло! Мы же должны были к маме пойти!

– Вы потише, – поморщилась женщина. – От того, что вы будете кричать, Лариса все равно к вам