Вчера вечером я поискал в интернете магазины одежды – не роскошные и не молодежные, – которые располагались бы где-нибудь поблизости. От больших магазинов я сразу отказался. Считается, что настоящий эксперт никогда не ищет легких путей. Я остановил свой выбор на магазине под названием Punto Roma на улице Алькала – не только из-за удобного расположения, но и потому, что, судя по фотографиям, там имелась одежда, предназначенная для дам возраста Агеды. А еще потому, скажу честно, что не собирался заниматься поисками магазина до рассвета. Так или иначе, но с магазином я попал в точку, и отныне Агеда считает меня великим знатоком моды, достойным на равных говорить с Джорджо Армани или Карлом Лагерфельдом, если бы тот был еще жив. Стоит ли возвращать ее с небес на землю?

Агеде трудно на что-то решиться, и я искренне восхищаюсь профессиональным терпением продавщицы, которая не перестает улыбаться и давать нужные объяснения. Агеда размышляет вслух. Не в том смысле, что она вслух высказывает свои мысли по мере того, как они приходят ей в голову; нет, просто для нее мыслить и говорить – одно и то же, и я даже подозреваю, что иногда говорение предшествует у моей приятельницы думанию. Зато благодаря этому ты имеешь прямой доступ к ее мыслительным механизмам, выложенным напоказ, как внутренности прозрачной рыбы.

Стоя перед зеркалом и примеряя что-то очередное, она заодно рассматривает и свою не слишком стройную фигуру. Вот эта вещь ей нравится, нет, она не уверена, скорее не нравится, но и нельзя сказать, чтобы было совсем плохо. Потом снова нравится, потом снова не нравится, нравится и не нравится одновременно. Чтобы покончить с сомнениями, решает померить что-то еще, хотя, возможно, недавно уже успела это что-то отвергнуть. Каждый раз, выходя из примерочной кабинки, она с нетерпением ждет моего приговора. Продавщица молчит, потому что право решать принадлежит мне одному. Одежда здесь хорошего качества, фасоны приемлемые, тона удачно подобраны, есть только одна неразрешимая проблема. Агеде хочется одновременно и показывать, и скрывать, а совместить две эти задачи невозможно. Если говорить честно, то я выбрал бы вещи, которые скрывают отсутствие у нее талии, а также толстый зад и мясистые руки. Но Агеда вроде бы сомневается в моей искренности и хочет прочесть правду по глазам. Казалось, некий тайный голос нашептывает мне в ухо: «Скажи ей, чтобы немедленно сняла это платье, оно слишком обтягивающее для ее возраста. Спроси, может, будет разумнее заглянуть в магазин, где торгуют сутанами».

И это был голос Амалии.

В конце концов Агеда купила несколько летних нарядов – почти на четыреста евро. Хотя кое-что намерена подогнать под себя дома. Видимо, она умеет обращаться с иголкой.

Продавщица вдруг захотела проявить любезность и сделала мне комплимент:

– Не каждый день увидишь мужа, который что-то советует жене. Мой, например, всем хорош, но в одежде не понимает ничего.

Я быстро глянул на Агеду, но она уже успела отвести глаза в сторону.

23.

Воскресный обед в доме у Хромого. Среди блюд, которыми он нас угощал, нельзя было не отметить ризотто с шампиньонами и пармезаном, вполне достойное опытного повара. По его словам, рецепт он отыскал в интернете, а что касается остального, то такую еду он готовил всю свою жизнь.

Продолжая выяснять, какие продукты могут способствовать появлению язв, Хромой съел два гаванских перца чили – желтый и красный, и, если судить по гримасе, исказившей его лицо, ему словно влили в рот расплавленное железо.

– Хотите верьте, хотите нет, но это будет покруче самых сильных наркотиков.

Потом он без конца пил воду, чтобы залить бушующее во рту пламя. Агеда из любопытства тоже откусила крошечный кусочек красного чили, и ее чуть не вырвало. Вот уже несколько дней наш приятель экспериментирует с острыми продуктами, которыми, по его словам, всегда любил себя помучить. И за это время у него не появилось ни одной noli me tangere, так что он был готов вычеркнуть еще ряд строк из списка подозрительной еды.

Агеда на двадцать минут опоздала к обеду и принесла хозяину дома букет гербер. На ней был купленный вчера наряд.

– Послушай, этот тип утверждает, что ты побрила подмышки. Ну-ка покажи!

Она без малейшего смущения спустила платье с плеча, продемонстрировав бледную плоть и край бюстгальтера. Хромой с хитрой ухмылкой отвесил ей комплимент:

– С каждым днем ты только хорошеешь.

А потом с подначкой поинтересовался, не побрила ли она себе что-нибудь еще.

– Может, и побрила.

– Покажи.

– Сто евро.

– Ну и цены у тебя! Тоже мне маркиза де Помпадур нашлась!

За обедом Агеда сообщила, что познакомилась с мужчиной, о котором отозвалась как о человеке привлекательном и воспитанном. Он сотрудничает с «Платформой помощи пострадавшим от ипотеки». Немного моложе ее. Не исключено, что между ними возникнет нечто большее, чем просто взаимная симпатия. Это признание отчасти объясняло ее нынешние попытки выглядеть получше. Мы с Хромым в один голос пожелали ей большой любви и большой удачи. А Хромой даже добавил обычным своим тоном:

– Могла бы привести его на обед.

– Он вчера уехал в Талавера-де-ла-Рейна навестить родственников.

Но стоило ей отойти в туалет, как Хромой заявил:

– Думаю, этого мужчины не существует.

24.

Не знаю, что и думать. С одной стороны, я еще не до конца избавился от смутных подозрений, что анонимки мне писала Агеда. В пачке есть несколько таких, где автор насмехается над моей манерой одеваться. Насколько помню, в одной даже сказано, будто я выгляжу как старый дед. Такое могла сказать, например, Амалия, а могли и коллеги по школе. Я вовсе не имею в виду, что кто-то из знакомых тратит свое драгоценное время на слежку за мной. Но для этого можно и нанять специального человека.

Я вытаскиваю из пачки записку, где речь идет о куртке на кроличьем меху с обшитым тем же мехом капюшоном, которую я купил лет семь или восемь назад в расчете на самые холодные зимние дни. В анонимке говорится:

С другой стороны, критика моей манеры одеваться никак не вяжется с тем, как Агеда до недавнего времени относилась к проблемам внешнего вида.

Сегодня она вырвала у меня обещание сходить с ней еще и в обувной магазин.

Но до сих пор ни словом не обмолвилась о записках, которые я бросил ей в почтовый ящик.

Не знаю, что и думать. Каждый раз, глянув в зеркало, вижу там рожу параноика.

25.

Мне было очень спокойно дома, я перечитывал книгу Шер-вина Нуланда «Как мы умираем», которая двадцать лет назад – или даже больше двадцати – сильно меня взбудоражила, а сейчас, наоборот, действовала умиротворяюще. И тут раздался звонок. По тому, как звучал голос в домофоне, можно было догадаться, что прямо сейчас я столкнусь с серьезной и неотложной проблемой, принявшей телесный облик моего сына. Никита поднялся по лестнице бегом, так как у него не хватило терпения ждать лифта. Он меня обнял. Беспроводные наушники, татуировка на предплечье, четырехдневная щетина. И не столько обнял, сколько обрушился на меня – потный, горячий, здоровенный, – словно решил свалить с ног (ему бы ничего не стоило это сделать). Задыхаясь, едва сдерживая слезы, он сообщил, что ему сломали жизнь. Хорошенькое дело! «Ты не первый и не последний», – подумал я и попытался его успокоить, но напрасно.