«Почему я осталась? Почему не покинула далль, когда все наладилось?» Сури хотела вернуться в Долину Боярышника сразу после смерти Бурой Грин, но почему-то осталась…

Сидя в холодной комнате, девочка представляла, как идет от далля к дому, мимо зарослей земляники, затем перебирается через ручей. Она переходила его по четырем камням, Минна – всегда по воде. На дальнем берегу она прошла бы мимо обожженной земли. Теперь там наверняка растут цветы и трава, скрывая опаленный круг, где Сури навсегда простилась с Турой. Долина Боярышника – счастливое место, в котором прошло ее детство – опустела. Деревья еще стоят, озеро, луг, птицы и пчелы остались, но сердце долины сгорело дотла…

«Потому что мой дом не там, где я его оставила».

Тура для нее всегда была Старухой. В свое время Сури ее ненавидела и целыми днями пропадала в лесу, чтобы выразить неповиновение и показать свою независимость. Старуха не имела права ею командовать. Сури верила, что без Туры в лесу станет гораздо лучше. Она никогда не думала, что Старуха уйдет из него вот так… И уж точно не предполагала, что после нее останется такая дыра. Теперь дом Сури стал просто местом – местом хорошим, только очень пустым, где витает призрачный смех некогда беззаботной девочки и тепло Старухи. Хотя рана в душе еще болела, Сури, к своему удивлению, обнаружила, что Персефоне и Арион удалось отчасти унять эту боль. Совершенно посторонние люди – Арион даже немного потусторонняя!.. Но ведь и Тура была для нее просто Старухой. Странно, что вещи малозначительные становятся важными, в то время как вещи незыблемые, вроде дома, имеют свойство перемещаться.

Арион проснулась незадолго до того, как свет из окна добрался до кровати. Глубокое ритмичное дыхание стихло. Она открыла глаза, потерла лицо и приподнялась на локте, глядя в пол.

– Как самочувствие? – спросила Сури на рхунском.

Арион вскинула голову.

– Очень лучше. Мы с лодкой не друзья. Я боюсь обратного пути.

Сури поняла, что с утра пораньше не стоит поправлять Арион, и снова посмотрела в окно. Арион села, сунув за спину две подушки. Перейдя на фрэйский, спросила:

– Повторяла сборный напев? Пальцы тренировала?

– Ты сказала, что это не обязательно.

– Но и не помешает. Иногда бывает сложно сосредоточиться. При большом количестве вариантов выбирать трудно. Напевы помогают собраться, побороть смятение и нацелиться на выполнение задачи.

– С нацеливанием у меня все в порядке. Сосредоточиваюсь я на раз.

– Сегодня это тебе понадобится.

Сури вгляделась в туман, который наконец начал редеть. Она надеялась увидеть деревья, однако серые очертания в дымке были прямыми, острыми и угловатыми.

– Тебе нужно заниматься, – сказала Арион на рхунском, потому что иначе ее пожелание прозвучало бы лицемерно.

– Мне страшно. Я думала, мы поймаем и перенесем в другое место великана, а Гронбах сказал, что это демон. Что нам делать с демоном? Нужно ли его убивать, как утверждают маленькие человечки? Придется ли мне сокрушить его, как Рэпнагара? Что если я опять оплошаю? Вдруг я убью Персефону, тебя или Минну?

Минна заскулила и посмотрела на Сури, склонив голову набок. Сури почесала волка за ушами.

– Вряд ли это демон, – усомнилась Арион. – Не думаю, что они вообще существуют. Тем не менее, лучше потренируйся. Феррол знает, с чем мы столкнемся. Похоже, гномы совсем перепуганы. Наверняка есть способ разобраться с ним, не убивая. Нифрону этого не понять. Первое побуждение инстарья – убивать и разрушать. Другие способы куда лучше! Мы обе переживаем из-за Рэпнагара. Если удастся позаботиться о Бэлгаргарате без смертоубийства, то, надеюсь, нам полегчает.

Сури и правда чувствовала себя виноватой. Сперва она обвиняла Арион и злилась, что та поручила ей важное дело, хотя девочка была не готова. Сури даже пыталась переложить вину на самого Рэпнагара. Он и те, кто его послал, подожгли лес, и деревья кричали от боли так громко, что у нее сердце разрывалось. Разве можно так поступать? Разве он не заслужил смерть?.. Потом Сури возненавидела себя, сама не зная почему. По большей части она старалась поскорее обо всем забыть.

– Просто я в себе не уверена. – Сури посмотрела на фрэю. – Если я оплошаю, ты сможешь…

Девочка осеклась, увидев на лице Арион страх. Сури вспомнила, как выглядела миралиит в темной камере, какой ужас объял ее в призрачном свете. Наконец она поняла, в чем дело.

– Тогда ты умрешь, – сказала она вслух, неожиданно осознав. – Когда ты применяешь магию, тебе больно. И с каждым разом становится хуже, верно? Вот почему тебе страшно! Ты думаешь, что следующий раз будет последним, что ты зайдешь слишком далеко… Вот почему ты взялась учить меня: ты больше не можешь использовать Искусство!

– Наверное, – ответила Арион. – Не знаю. Впрочем, ты права: мне становится хуже. – Она села, обняв колени, и невидящим взглядом уставилась вдаль. – В прошлый раз мне было так плохо, что я едва не умерла. Моя голова… – Она умолкла, подбирая нужное слово. – Будто закупорена, и сила заперта внутри. Она копится и причиняет дикую боль. Такое чувство… – Фрэя изобразила взрыв и издала звук «пф-ф», словно хотела свистнуть и не смогла. – Надеюсь, со временем я исцелюсь. Надеюсь!

Сури посмотрела на свои руки и почувствовала комок в горле.

– Боюсь, я хотела убить Рэпнагара. Я здорово разозлилась… возненавидела его за то, что он сделал. И при этом я вовсе не собиралась его убивать! Я… я не знаю. Оно само!

– Сила прислушивается к твоим желаниям, без твоей воли ничего не происходит. Ты рассердилась, тебе было больно и страшно. Контролировать чувства и эмоции сложно.

Сури кивнула.

– Хоть Рэпнагар и пытался нас убить, мне очень плохо…

Арион сочувственно прищурилась.

– Как думаешь, почему? – Она спросила так, будто знала ответ.

– Понятия не имею, – пожала плечами Сури, надеясь услышать ответ от Арион.

– Возможно, Искусство пытается тебе что-то сказать.

– Значит, Рэпнагар не был злом?

– Я имею в виду другое. Зло – это убийство без цели.

Сури продолжала смотреть на свои руки.

– Вдруг это случится снова? Мороз сказал, что, увидев Бэлгаргарата, мы тут же захотим его убить! Я не хочу никого убивать. Но если он демон, если я разозлюсь или испугаюсь… то могу убить снова. Я боюсь того, что сделаю или не сделаю…

– Знаю. – Арион склонилась к девочке. – Обещаю, тренировки помогут. Лучший способ победить страх перед неудачей – добиться успеха. Ты позволишь мне помочь? Ты позволишь мне тебя научить?

Сури снова посмотрела на свои руки и кивнула.

– Ладно, покажи еще раз ту штуку с пальцами и напев, о котором ты говорила.

* * *

Плотный завтрак им подали в отдельной столовой. Табуретки были низковаты, зато потчевали отменно. Ветчина, сосиски, каша, хлеб, фрукты, яйца – Персефоне никогда не доводилось видеть такого изобилия снеди. К еде почти никто не притронулся. Персефона заставила себя проглотить кусочек хлеба, смоченный в подливе. Стресс и еда сочетаются плохо. Мороз, Потоп и Дождь упаковали еду в специальные кожаные ранцы. Они сказали, что воду брать не нужно, поскольку в Нэйте полно чистых родников и каких-то акведуков.