Тор удивленно вздернул брови.

— К сожалению, у меня для тебя плохие новости, — продолжил Локи, и его лицо помрачнело. — Вороны сказали мне, что войско Бьерна уже движется сюда. Мы вернемся к вечеру или, возможно, ночью. Обещаю, мы будем очень торопиться, но, боюсь, нам все равно не успеть. Тебе придется защищать Эзенгард.

— А почему бы тебе не послать Хугина или Мунина, чтобы они сообщили о происходящем флоту?

— К сожалению, не все так просто, — ответил Локи. — Это же вороны, а не чайки. Расстояние слишком большое. Кроме того, на наших кораблях их никто не поймет. — Он грустно покачал головой. — Только Просветленные могут говорить с ними. Ты бы тоже смог, если бы захотел… — Воин запнулся. — Я мог бы напомнить тебе, как это делается.

— Займемся этим, когда будет время. Если, конечно, я буду еще жив к твоему возвращению.

— А ты что, сомневаешься в этом? Ты? Неужели Тор, бог грома, боится сражения? Не могу поверить в это!

— Я не говорил, что боюсь.

— Да, не говорил. И не волнуйся, это уже не первый бой, когда тебе придется справляться с превосходящими силами противника. Ты меня всегда удивлял, знаешь ли… Чем сильнее твой враг, тем сильнее становился ты. Многие считали тебя непобедимым.

— Возможно, мое просветление достигло высшего предела, — усмехнулся Тор.

— Возможно, — без тени улыбки сказал Локи. — И все-таки я оставляю тебе тридцать лучших эйнхериев, да и местные жители будут сражаться на твоей стороне. — Он злобно рассмеялся. — У них просто не будет выбора.

— Почему?

— Они приняли это решение в тот самый момент, когда остались здесь. Бьерн вряд ли позволит себе помиловать их.

Тора не удивили эти слова, но он почувствовал, как в нем нарастает глухая ярость. Локи с абсолютным безразличием говорил об участи людей, жизнь которых подойдет к концу еще до того, как завтра встанет солнце, и независимо от того, чьей победой завершится этот бой. Локи был прав, Тор действительно сражался во множестве битв, от его рук пали сотни противников, он убил в бою больше людей, чем кто-либо, включая Локи. Но он никогда не получал от этого удовольствия и сожалел о каждой оборванной им нити жизни. Тор ценил человеческую жизнь. А вот в голове Локи не было… ничего. Точно так же он мог говорить о фигурах на игровой доске и распоряжаться ими на свое усмотрение, ведь их жизнь стоила не больше камня, из которого они были высечены.

А потом Тор заглянул брату в глаза и понял, что и к нему Локи относится с не меньшим безразличием.

— Я попробую удержать город до тех пор, пока ты вернешься, — сказал он.

— В этом я никогда не сомневался. Ты же Тор.

— Но есть и вторая причина, да? Ты сказал, что позвал меня сюда по двум причинам, — напомнил ему Тор.

Локи кивнул.

— Да. Тебе может показаться странным, что этот вопрос задает тебе бог лжи и двуличия, но я вынужден спросить тебя… Я могу доверять тебе?

К собственному удивлению, Тор не смог ему ответить.

— Ты слишком долго прожил среди этих людей, — продолжил Локи. — Многие из них стали твоими друзьями. Может быть, кое-кому из них ты даже обязан своей жизнью.

— Да. А еще они убили Элению и Лива.

Тору не хотелось думать об этом. Он изо всех сил сопротивлялся воспоминаниям, но образ Элении, ее искалеченного, обесчещенного тела, выражение безысходности в ее взгляде… Тор не мог отделаться от этих мыслей. Девочка осознавала, что с ней происходит, но, наверное, так и не смогла понять, почему это случилось.

— Исход сражения за эти земли решится здесь, Тор. Здесь и сейчас. И повлияет на него не количество воинов или острота мечей. Восстанут ли против нас все жители этих территорий или же покорно склонят головы перед нами, назвав нас истинными богами? Все будет зависеть от того, что произойдет сегодня. Речь идет о Мидгарде, Тор.

— Мидгарде? — Тор покачал головой. — Мидгард — это просто…

— Я догадываюсь, о чем ты хочешь сказать, — перебил его Локи. — Жалкая долина, где живет около трехсот крестьян. Каждый знает об этом, Тор, и не только твой друг Бьерн и его приспешники. Мидгард — всего лишь идея, но именно это делает его таким опасным. Пообещай воину золото и власть, и он будет сражаться, пока не заработает достаточно. А потом просто уйдет. Но дай ему идею, за которую можно сражаться, и он будет воевать до последнего вздоха, а если проиграет, то проклянет всех перед смертью и не будет молить о прощении. Но я полагаю, тебе не следует говорить об этом, да?

Тор кивнул.

— Сегодня вечером не мечи будут скрещиваться с мечами, Тор, — с жаром продолжил Локи. — А идеи с идеями. И чья идея победит, тот и завоюет эти земли. Если мы победим их, то сломим сопротивление в зародыше и остальные города сдадутся без боя. Но если мы проиграем, то против нас восстанут все жители здешних земель. Ничто не придает людям столько сил, как мечта, за которую они сражаются.

— Знаю. — Тор улыбнулся.

— Я что, сказал что-то смешное? — встревожился Локи.

— О нет, — поспешно заверил его Тор. Улыбка не сходила с его лица. — Просто я вспомнил свой последний разговор с Бьерном. Ярл сказал мне то же самое, что и ты.

— Значит, он и вправду столь же умен, как о нем говорят. А еще он твой друг. Ты уверен, что готов воевать с ним?

Тор уже сражался с ярлом, и Локи об этом знал, но этот вопрос возник по вполне понятной причине. Тор и Бьерн когда-то были друзьями и в каком-то смысле еще оставались ими.

Наконец Тор кивнул, но от Локи не ускользнуло его промедление. Тем не менее он не стал больше говорить об этом, удовлетворившись его молчаливым ответом.

— Ну хорошо. Если ты действительно хочешь победить в этом бою, то, несомненно, победишь… и, надеюсь, это будет последний бой в нашей злополучной войне.

— Если эта война действительно злополучна, зачем же мы воюем? — спросил Тор. На мгновение ему показалось, что этот вопрос был излишним. Локи вздрогнул и, повернувшись, посмотрел на брата с явным недоверием. Он напрягся, и это напряжение не спало даже тогда, когда он взял себя в руки и улыбнулся.

— Ну уж явно не потому, что нам это нравится, братец. Иногда приходится выбирать между большим и меньшим злом.

— Если ты по привычке уходишь от прямого ответа на поставленный вопрос, то…

— Урд ничего тебе не сказала? — перебил его Локи.

«Урд вообще ничего мне не рассказывала», — горько подумал Тор.

— Нет.

Возможно, самообладание подвело его, потому что Локи смерил его задумчивым взглядом, однако напряжение в разговоре спало.

— Может, она боялась, что ты не выдержишь правды?

— Не выдержу?

— Нелегко сказать кому-то, что он не тот, кем себя считает. И еще сложнее — что его родина погибает.