Глядя в окно на мелькающие пейзажи, Кузьма вдруг вспомнил свою молодость, первую любовь, службу судебным приставом. «А ведь как хорошо тогда было, — с тоскою думал он. — Ни сомнений, ни страхов. А вот потом…»

Стараясь не вспоминать, что было «потом», он посмотрел на сидевшего напротив сына. Дмитрий был занят чтением газеты и был увлечён, по всей видимости, интересной статьёй.

«Надо же, а он ведь спокоен, — подумал Кузьма о сыне. — А я, в отличие от него, места себе не нахожу…»

Уже в Белоруссии они с сыном пересели в другой поезд, старенький, с крошечным купе. В нос ударил резкий запах пота, которым был буквально пропитан вагон. «А что тут удивляться, — подумал Кузьма. — Стране, пережившей тяжёлую кровопролитную войну, сейчас не до новых вагонов…»

Оставшийся путь он проделал в тишине, прислушиваясь к стуку колёс и поскрипыванию вагона. Вокруг простиралась однообразная сельская местность. Маленькие полустанки были полуразрушены и безлюдны.

…Кузьма облегчённо вздохнул, когда наконец поезд остановился на московском вокзале. Он вышел из вагона, и на него нахлынула такая буря чувств, что он чуть было не упал на платформу, не устояв на подкосившихся ногах.

— Ты что, отец? — спросил взволнованно успевший поддержать его Дмитрий.

— Не беспокойся, мне хорошо, сынок, — ответил Кузьма дрожащим от сильнейшего волнения голосом. — Мне хорошо настолько, что даже высказать не могу. Я счастлив! Я счастлив настолько, сынок, что…

Он не смог завершить фразу из-за рыданий, бурей вырвавшихся из груди. Кузьма плакал, не стесняясь никого. Чувство радости, переполнявшее его, потоком слёз вырывалось наружу. Слишком сильна была у него любовь к Родине, на которой он жить больше не мог!

* * *

Ночь Азат провёл на улице. Он не мог делить жилище с мертвецом. Сначала он собирался вынести тело Боммера на улицу и оставить его где-нибудь в кустах, но передумал. Во-первых, ему не хотелось касаться даже пальцем тела мертвеца, застывшего за столом в нелепой позе. А во-вторых, он побоялся, что запах мёртвого тела привлечет к домику хищных зверей.

«Ничего, я тут сам как-нибудь перекантуюсь, — думал он, укладываясь на травяную подстилку у входа. — Мне здесь не трудно будет ночь скоротать. Я не барышня и не неженка какая-нибудь…»

Беспокойный сон перенёс его в ужасное место, где всё пространство вокруг него было заполнено густым туманом. Вновь откуда-то перед ним появился старик бурят Яшка Сыткоев. «А я тут не один, понимаешь, — услышал Азат его голос. — Теперь мы с Мартином. Подожди немного, и он подойдёт сюда сам…»

Сотрясаясь от ужаса, Азат пригнулся в поисках защиты и бросился бежать, но… Убежать, спрятаться, скрыться ему не удалось — Боммер преградил ему путь.

«Ты обманул меня, сволочь! — проскрипел он злобно. — Ты дал мне две бутылки на выбор, сказав, что в одной из них жизнь, а в другой смерть. Но смерть таилась в обеих бутылках! А сейчас ты выпьешь отвар, всё выпьешь! И скоро присоединишься ко мне. Приходи, я жду тебя…»

Азат подскочил как ошпареный и долго крутил головой, пытаясь понять, жив ли ещё или уже…

Открыв дверь домика, он, не заходя в него, вытянул шею и заглянул внутрь. Боммера он увидел всё так же сидящим за столом. Азат сбросил одежду и просиял от радости: язвы и гнойники заметно стали подсыхать и затягиваться, и к коже вернулась чувствительность.

— О Всевышний, спасибо тебе! — закричал Азат, ликуя. — Ты прости меня, великий Аллах! За всё прости! Наставь меня на путь истинный!

Он поспешил к ручью и омыл водой тело. Вернувшись к домику, он достал запасы целительной настойки и всю её вылил на себя.

«Как в сказке! — думал он, изнемогая от счастья. — Сначала „мёртая вода“ затягивает раны, а „живая вода“ возвращает жизнь! Язвы и гнойники на моём теле затянулись, тело очистилось, а теперь… Я возвращаю себе здоровье, а значит, и жизнь!»

Не жалея сил, он втёр в себя жидкость, а потом ещё долго стоял под солнечными лучами, дожидаясь, когда тёплый летний ветерок подсушит тело. Затем, облачившись в одежду, он вошёл в домик. Посмотрев на мертвеца, он презрительно хмыкнул:

— Каждому своё, господин Боммер! Ты уже в аду, а я собираюсь пожить ещё очень долго! Завтра я уйду, а тебя одного здесь оставлю! Впрочем, нет, не одного, а в компании старика бурята! Не знаю, как там, где вы сейчас находитесь, но уверен, что вам там будет не скучно!

Остаток дня он провёл с пользой для себя: собрал трав и приготовил всё для варки. Уже не «стесняясь» присутствия мертвеца, Азат разложил коренья перед ним на столе.

— Ну вот, — сказал он с гадкой ухмылкой, — сейчас я приготовлю отвар прямо на твоих глазах, если ты меня видишь! А ты зря не стал пить из той бутылки, на которую я тебе указал. Тогда бы ты, возможно, и выжил! Но-о-о… Ты предпочёл мне не поверить. А что? Всё, что ни делается, к лучшему! Выпил бы отвар и остался жив, а я бы так и влачил жалкое существование под твоей пятой. И ещё…

Азат осёкся. Ему вдруг показалось, что мертвец улыбнулся.

— Эй, ты чего? — всполошился Азат. — Ты чему-то радуешься, Мартин? Что-то забавляет тебя?

Его взгляд упал на поверхность стола, и он увидел…

Крупная дрожь пробежала по всему телу, глаза вылезли из орбит, рот открылся, и… Крик ужаса застрял в его горле. Азат вдруг узнал в том предмете, который передал ему покойник Яшка Сыткоев, корень женьшеня. Он являлся самым важным компонентом при приготовлении целебного отвара и без него…

— Аллах, за что?! — закричал он, подняв глаза в потолок. — Всевышний, за что ты покарал меня так страшно?! Разве я заслужил это, Всевышний?!

Болезнь притупила остроту разума Азата. Готовя первую порцию отвара, он специально не положил в него женьшень, чтобы «пойло» получилось убийственно ядовитым. А, готовя вторую, уже целебную порцию, он позабыл положить корень в котёл, и снова получилась ядовитая жидкость. Так что в руках у Боммера оказались обе бутылки с ядовитым отваром, а у него…

— Чёрт подери! — взвизгнул Азат истерично. — Как ты допустил такое, Аллах! Я верил тебе, а ты подло обманул меня, Всевышний! Получается, что я два раза омыл себя крайне ядовитым веществом, да ещё принял внутрь полбокала? Что теперь ждёт меня, ты не скажешь?!

«Яшка или его призрак отдал мне корень в лесу, но я не понял, что это, — лихорадочно думал Азат, обливаясь липким вонючим потом. — Он меня предупреждал или насмехался надо мной и моей забывчивостью? Он… он… Будь ты проклят, старик! Будь ты…»

Переполняемый отчаянием Азат завыл. Но не от страха, а от бессильной ярости, когда почувствовал, что его тело вдруг начало гореть, покрылось ожогами и почернело. Волосы на голове вспыхнули как сухая трава, лицо обуглилось.

Упав на пол и ползая по нему, Азат пробовал закричать, но из горла не вырвалось ни единого звука. Он задыхался. Из последних сил он пополз к выходу, но застыл у порога. Ужасные судороги вывернули его конечности, скрутили жгутом тело, и… Так он и умер с выражением дикого ужаса на превратившемся в маску лице.