Лудольф усмехнулся настолько же криво, насколько и гордо.

– Верно. Действительно нельзя так сказать. Да, это хорошая мысль. – Он вытащил свой телефон, открыл календарь и начал листать. – Итак, сейчас посмотрим… – Его лицо омрачилось. – Хм, хорошо, что я заглянул. Мюллер снова впихнул встречу, не сказав мне ни слова, идиот.

– Это проблема? – спросила Хелена, внезапно испугавшись.

– Нет-нет, речь всего лишь о совещании. – Лудольф продолжил листать. – Вот. 20 января мне нужно быть в замке Обервайс у Гмундена. Это в рейхсгау Верхний Дунай, там я пробуду минимум десять дней. – Он поднял голову. – Можно ли что-то сделать в таком случае? Я имею в виду, если это… по медицинским причинам?

– Кучу всего, – ответила Хелена наигранным грудным голосом, выражающим убежденность, как ей казалось. – Нужно только точно узнать, в чем дело.

– Хорошо, – обрадовавшись, сказал Лудольф. – Хорошая идея. Поезжай.

В тот же день Хелена отправилась на кладбище, чтобы сообщить Вальтрауд о намеченном сроке. Когда та сообщила ей, что все в порядке, Хелена принялась организовывать поездку в Веймар. Она купила билеты туда и обратно и позвонила матери, однако постаралась не называть конкретную дату и дала понять, что ее приезд может сдвинуться на пару дней. Чтобы родители не хватились ее или даже не обратились к Лудольфу до тех пор, пока она не окажется в открытом море и, следовательно, вне досягаемости.

* * *

В тот день, когда Лудольф, как и предполагалось, уезжал в Гмунден, он взял с нее обещание немедленно позвонить ему, как только что-то выяснится после медицинского осмотра.

У Хелены, которая последние несколько дней жила в постоянном напряжении, перехватило дыхание. Не хватало еще, чтобы он додумался то и дело названивать ей!

– Так быстро ничего не выяснить, – наконец ответила она, стараясь вложить в свой голос всю авторитетность сведущей дочери врача. – Сначала нужно дождаться результатов лабораторных исследований, а потом уже проводить дальнейшие осмотры.

Конвой, заезжавший за ним, как обычно, уже ждал. Полдюжины мужчин в черных мундирах, неподвижно стоявших по стойке смирно.

Лудольф испытующе взглянул на Хелену.

– Ладно, – сказал он наконец. – Кто знает, может быть, сегодня ночью все получилось и мы совершенно напрасно беспокоимся?

– Да, – спокойно сказала Хелена, – Кто знает?

Она смотрела ему вслед, как он садился в один из трех черных лимузинов и как машины уезжали, становились все меньше и меньше и наконец скрылись из виду. Неужели она видела Лудольфа в последний раз? От этой мысли ее всю затрясло от облегчения – и страха, что что-то все еще может пойти не так.

Затем она сразу начала упаковывать вещи. Взяла самый маленький из своих чемоданов, потому что не знала, как долго и как далеко ей придется его нести, и остальные были бы подозрительны для короткой поездки к родителям. Упаковала самую износостойкую, прочную одежду, которая казалась ей подходящей для тропического климата, а также оставшиеся украшения. При необходимости она сможет обменять их на деньги, добравшись до пункта назначения, потому что Лудольф, без сомнения, к тому времени заблокирует ее платежную карту. И, наконец, что не менее важно, забрала из тайника документы, которые раздобыла ей Вальтрауд: билет до Роттердама (в один конец), круиз из Роттердама в Рио-де-Жанейро (отдельная каюта без окна на корабле «LIBERTAD[6]»), запасной паспорт, выданный на имя Лоры Беккер, церковное свидетельство о крещении на то же имя и, наконец, потрепанное письмо, приглашение бразильской торговой компании, обещавшей ей должность программистки на ломаном немецком языке: компания, заверила Вальтрауд, действительно существует, но если кто-то попытается туда позвонить, то нарвется на людей, говорящих только по-португальски.

Один из слуг отвез Хелену на вокзал. Альма настояла на том, чтобы сопроводить ее: неужели Лудольф поручил ей присматривать за ней? Вполне возможно, подумала Хелена.

Поезд опаздывал. Когда Альма заметила, что Хелена нервничает, она сказала:

– Ничего страшного. У тебя достаточно времени, чтобы пересесть на другой поезд в Берлине.

– Да, верно, – подавленно ответила Хелена.

Верно в отношении поезда до Веймара, но это не относилось к железнодорожному сообщению с Роттердамом!

Поезд наконец прибыл, выпустив в небо такое огромное облако пара, будто изо всех сил старался наверстать упущенное. Сам поезд был коротким, состоял всего из двух вагонов за тендером, которые к тому же оказались полупустыми. Некоторые стекла были повреждены и кое-как заклеены картоном.

– Счастливого пути, – пожелала Альма, когда Хелена поднималась по ступенькам в вагон.

– Спасибо, – ответила она и подумала: «Если бы ты только знала!»

Подыскала себе место у одного из неповрежденных окон, и, когда поезд тронулся, оглянулась на свою золовку, неподвижно стоящую на платформе как силуэт, и сочла мысль, что видит и ее тоже в последний раз, ничуть не печальной.

До Берлина поезд практически компенсировал свою задержку. Когда они приехали, Хелена уже из окна заметила на платформе мужчину, о котором ей сообщила Вальтрауд: получивший увечье на войне, с одной рукой, в ярко-красной вязаной шапке и со шрамом, частично скрытым бородой.

Она быстро вышла, подошла к нему и спросила:

– Герр Шмидт?

Он отреагировал с задержкой, вероятно, потому, что на самом деле его звали не Шмидт.

– Фрау Беккер, я полагаю? – спросил он, хватаясь за шапку оставшейся у него рукой, словно тот, кто привык к подобному приветствию.

– Да, – ответила Хелена. – Вальтрауд все мне объяснила. Я даю вам…

– Незаметно, – перебил он ее, поглядывая налево и направо.

Но никто не обращал на них внимания. Наверняка его считали нищим, а ее – подающей милостыню.

По совету Вальтрауд Хелена взяла газету, в которую незадолго до приезда завернула свой телефон, так что теперь, когда она положила пакет в руку мужчины, все выглядело так, будто она давала ему ломоть хлеба.

Он быстро сунул его в карман пальто, кивнул и сказал:

– Всего хорошего.

– Спасибо, – ответила Хелена и вдруг почувствовала, что действительно все будет хорошо.

Мужчина сейчас сядет в поезд до Веймара по билету в ее телефоне. Оказавшись там, подойдет к окошку на вокзале и распечатает обратный билет – об этом можно попросить, если, например, телефон пришлось оставить в ремонте или подобных ситуациях, – затем где-нибудь спрячет телефон, в идеале – в грузовике, направлявшемся на юг, в Италию или бывшую Австрию, а сам с распечатанным билетом поедет обратно в Берлин. Поскольку Лудольф, заметив ее исчезновение, несомненно, первым делом начнет отслеживать ее телефон, то таким образом он на некоторое время будет введен в заблуждение.