то, что когда-то делало Дадли чем-то большим, чем тело, отсутствует.

Поцелуй дементора, причина отнесения дементоров к самым опасным существам из существующих, самое страшное наказание, какое только можно вообразить преступнику, лишает человека его души, его личности, всего, что делало его человеком. У новорождённого больше свободы действий, у камня больше разума, у ветки дерева больше инстинктов — настоящая смерть человека без физического убийства.

Взрослые были бы в ужасе, столкнувшись с этой сценой, вне себя от жалости к подростку и сострадания к родителям.

Гарри другой.

Он… Он не зашёл бы так далеко, чтобы сказать, что в восторге, но определённо он больше счастлив, чем опустошен.

— Ненормальный! Что ты сделал? — спрашивает дядя Вернон. — Отмени это! Исправь! Это!

Тётя Петуния испускает сухие рыдания.

— Это невозможно исправить, — говорит Гарри.

— Что значит невозможно исправить?! — дядя Вернон тянет Гарри вверх, крепко хватая его за воротник, и кричит ему в лицо. — Отмени это! Сделай Дадли снова нормальным! Исправь! Это!

Гарри прерывает «разговор», когда дядя Вернон повторяется эту фразу ещё несколько раз.

Наконец, он отбрасывает Гарри, признавая горькую правду: Дадли во всех смыслах, кроме биения сердца и дыхания, мёртв.

— Мой сын… Мой Дадли…

Большой, сильный, непоколебимый дядя Вернон падает на колени перед Гарри, по его лицу текут слёзы, он безутешен перед лицом своей потери.

Тётя Петуния кажется невероятно усталой, успокоившись, в то время как дядя Вернон кричит и угрожает. Тётя собирает гнев для собственного словесного нападения на племянника.

Она смотрит Гарри в глаза и говорит:

— Как ты можешь быть таким бесчувственным? Твой двоюродный брат просто!..

Прекратив всхлипывать, она поднимает руки, чтобы попытаться безуспешно вытереть слёзы с щёк, больше размазывая румяна, а не вытирая их.

А Гарри? Гарри не может сдержаться.

— Должно быть это из-за того, как меня воспитали. Ты должна радоваться, что я сейчас не смеюсь.

Как другой, более выдающийся маленький мальчик, который рос брошенным, напуганным и обиженным, и излил свою боль на мир, который смеялся отчаянными слезами, убивая своего отца, и плакал счастливым смехом, когда мир вокруг него горел.

Они должны упасть к его ногам и застонать от облегчения и благодарности. Они должны быть благодарны, что он не похож на свою вторую половинку. Что он не сожжёт их силой своей ненависти и гнева. Что ему наплевать на них настолько, что он не хочет смотреть и наслаждаться крушением их жизней.

Тётя Петуния поднимает руку и даёт ему пощёчину.

— Ты неблагодарный ублюдок! После всего, что мы сделали для тебя! И вот твоя благодарность… мой Дадли, мой Дадли!

Именно этот момент выбирает Орден, чтобы ворваться в дом. Отчаявшийся, сломленный мужчина на полу, истеричная, злая женщина на ногах, безразличный ко всему на свете после поцелуя дементора мальчик на диване и равнодушный, каменный Гарри в центре творящегося хаоса.

— Мальчик! Что ты сделал? — немедленно требует Аластор Грюм — Почему ты использовал магию? Теперь он знает, где ты!

Гарри поднимает брови, многозначительно глядя на упавшую фигуру Дадли.

— Я отбивался от дементора. Разве я не должен был этого делать?

Метаморфмаг, стоящий позади Аластора Грюма, теряет свою боевую стойку, испуганные сине-зелёно-серо-красно-фиолетовые-чёрно-бело-розово-голубые глаза устремляются на Дадли, дрожащие бело-зелёно-чёрные-сине-коричневые-призрачно-белые руки прижалась к потрясенному розово-красно-жёлто-оранжево-чёрному рту.

— О Мерлин…

Аластор Грюм явно ищет предлог, чтобы продолжить кричать на Гарри, но в этой ситуации не находит ни одной подходящей причины. Наконец он хмыкает:

— Собирай вещи. Нам нужно уходить. Прямо сейчас!

— Уходить? — зеркально повторяет за ним тётя Петуния таким недоверчивым и высоким голосом, что он почти режет уши. В ярости она указывает на Гарри. — Этот… этот… этот мальчик убил моего сына, и вы хотите, чтобы он просто ушёл отсюда? Ты никуда не пойдёшь! Я вызову полицию и арестую этого… этого урода!

Тактичный, на сколько он может быть, Аластор Грюм оглушает тётю Петунию и сердито смотрит на Гарри.

— Собирай. Свои. Вещи.

Вид того, как Петуния падает на пол, выводит дядю Вернона из ступора.

— Туни! — его ядовитый взгляд обращается на Гарри. — Ты…! Что ты сделал? Почини это! Почини это! Просыпайся, Туни! Верни Дадли в нормальное состояние! Прямо сейчас, — никто не реагирует, или, по крайней мере, не реагирует так, чтобы это помогло кому-либо из его любимых, поэтому дядя Вернон вскакивает на ноги, его лицо краснеет от неописуемой ярости. — Ненормальный! Это всё твоя вина! Если бы только мы никогда не принимали тебя…! — он снова погружается в себя, бормоча. — Если бы мы только не взяли тебя к себе…

Гарри игнорирует его так, как его игнорировали большую часть его жизни. Разве плач и крик помогали ему хоть когда-то? Это только приводит к большей боли и меньшему количеству еды.

— Как вы думаете, почему Тёмный Лорд Волдеморт пришел сюда?

Паника пробегает по лицам членов Ордена. Аластор Грюм кричит:

— Ты глупый мальчишка!

Он тянется, чтобы схватить его за руку, аппарирует в Хогсмид и тащит Гарри в замок, всё время ругая его.

— О чем ты думал, произнося его имя? Ты пытался вызвать его? У тебя есть желание умереть или ты просто идиот? Как ты мог это сделать? — это продолжается до тех пор, пока Аластор Грюм не упомянет. — Ты просто забыл о Табу, или твой тупой мозг не уловил концепцию?

— Табу? — удивленно повторяет Гарри — Тёмный Лорд В-… Он наложил табу на своё имя?

Аластор Грюм смотрит на Гарри, видит его искренний шок и, рыча, набрасывается на ближайшего члена Ордена:

— Ты не рассказал ему о Табу? Здесь ни у кого нет мозгов?!

Табу означает, что каждый раз, когда кто-то произносит имя Тёмного Лорда Волдеморта, тот будет проинформирован и может послать туда кого-нибудь, чтобы поймать произнёсшего его имя. Внезапно страх перед, по общему признанию, необычным именем обретает гораздо больше смысла.

Остаётся только один вопрос: почему никто никогда не рассказывает Гарри о таких вещах?

***

По-видимому, не «спасение» Дадли, вызов Патронуса или какая-то другая причина убеждает Орден в том, что Гарри совершенно безопасно снова оставлять бродить по школе без присмотра при условии, если он возвращается в свою «комнату» каждый день после ужина.

Сложное светлое заклинание или потеря родственника каким-то образом заставляют исчезнуть всех, «кто замешан, кто сторонник, кто предатель»? Вдруг они больше не представляют опасности? Неужели Орден уже забыл, что причиной смерти Дамблдора стал испуганный школьник? Неужели они настолько глупы?

Так или иначе, к Гарри относятся более-менее нормально, а значит, встречи с его учениками возобновляются. Его радостно приветствуют небольшой вечеринкой с печеньем, приготовленным домашними эльфами, и кексами, приготовленными