Пассионария затыкает уши.

— Перестань! Перестань! Перестань!

— Мне не нужны нотации неизвестно от кого. И мне не нужна сила молний, — ван Дикен поднял древко копья на высоту плеча и чуть отвел руку. — Ты, Драко. Вытягивай все из карманов и клади на землю.

— Что ты делаешь? — Фрайхофф сует руку под свой пустынный плащ.

— Выравниваю шансы, — отвечает ван Дикен и еще сильнее отводит руку, слегка замахиваясь. — У него наверняка тоже что-то есть.

— У меня ничего нет, — объясняю я с искренней улыбкой. — Только слива. Была у меня во рту, когда тут оказался.

— Не подходи к нему, — кричит Фрайхофф. — Это чертов Рэмбо.

— Мне и не нужно подходить. У меня есть копье. Ты ведь видел, как оно действует, а, Рэмбо? Ты даже не пикнешь. Каратэ не пригодится. Держи руки на виду. А что у тебя, Фьольсфинн? Кроме макета на голове?

— У меня сосулька, — норвежец вынул ее из кармана.

— Теперь видишь, на чьей стороне сверхъестественные сущности? — кричит он торжествующе. — Сосулька и слива! Это шутка! Давай заканчивать!

Фрайхофф, известная также как Нагель Ифрия, вынимает нечто, что выглядит как короткая металлическая палка или корабельный нагель. Знакомая форма. Снимает поблескивающие ножны — и щупальце начинает растягиваться к земле, пульсируя ядом и неоновыми цветами.

— Кто-то из них, наверняка этот сраный пастырь, поскольку идиота в таком не могу подозревать, прислал ко мне убийцу, — шипит она. — Тот провел мой флот сквозь эти дешевые островки вонючих дикарей, но потом попытался меня убить. С того времени я с этим не расстаюсь. Эта мужская свинья пыталась ткнуть в меня стеклянным кинжалом.

Пассионария Калло смотрит на нас расширившимися глазами, а потом отползает спиной вперед, глядя то на бич, то на копье. Интересно, понимает ли она, что в случае чего окажется следующей?

— Жаль, что его можно использовать лишь раз, — говорит ван Дикен, словно услышав мои мысли.

Пассионария начинает кричать. Вцепляется пальцами в волосы и орет как одержимая, а вокруг нее начинают двигаться камни: крутятся, вращаются, а потом встают небольшим гремящим торнадо, заслоняющим Калло стеной гальки.

Эффектно, умело, без перспектив.

Бич из щупальца токсичной морской твари и самонаводящееся взрывное копье против сушеной сливы и сосульки. Ставок больше нет!

Нагель Ифрия дергает запястьем, щупальце развертывается на полтора метра и с влажным звуком падает на камни, а потом взлетает в воздух. Пророчица идет танцующим шагом, размахивая бичом над головой. Тот растягивается почти на три метра, крутится с мерным посвистом, но все это ни к чему. Не добавляет силы, заставляет уставать руку. Кроме того, крутит правой рукой и должна поддерживать постоянную скорость, чтобы не подставиться под удар самой, а это значит, что ударит от правого уха до левого бедра или из-за головы вертикально вниз. В любом случае, нужно сделать уклонение влево и под кнут, как можно быстрее сокращая дистанцию. Тут же, справа, стоит ван Дикен с поднятым копьем, идиотски присогнув ноги и напрягая мышцы, Фьольсфинн держится рядом со мной, с сосулькой в руках, вцепился в нее обратным хватом на уровне уха. Намерен колоть сверху вниз, как классический Хичкок? Лед тает и стекает у него по руке. Толку с него не будет.

Фрайхофф не настолько уж и глупа, поскольку заходит ко мне слева, отходя от ван Дикена с его копьем. Вздергивает верхнюю губу и скалит большие зубы.

— Не кидай, — шипит. Похоже, хорошо оценила возможности ван Дикена. Может, хотелось ей понять, как такие вещи делает ее собственная армия. — Я свалю его кнутом, и тогда приколи его к земле. Потом возьмемся за пастора.

Вот он, момент, когда глаза ее сужаются, а потом щупальце стреляет наискось и со свистом. Я делаю полшага, но наталкиваюсь на Фьольсфинна, который прыгает навстречу Фрайхофф, я отпрыгиваю, чтобы не упасть, а щупальце оплетает норвежцу предплечье и вязнет в сжавшемся кулаке. Вся его ладонь и предплечье закованы в членистую ледяную перчатку, что тянется до самого локтя.

— Быстрее, Вуко… — стонет он, а ледяная броня начинает исходить паром. Фрайхофф каркает от усилия и ярости, безрезультатно дергая бич.

Я разворачиваюсь к ван Дикену, тот резко отводит руку и метает. Копье летит в мою сторону, поблескивая листовидным наконечником.

Это не слишком-то и тяжело. Вопрос техники, тренировок и рефлексов. Сперва нужно научиться обратному хвату. Древко ловим с большим пальцем, устремленным на противника, отшагнув правой ногой — ее нужно развернуть пяткой вперед. Потом движение бедер, оборот и бросок. Достаточно коллеги с палкой, пары свободных дней и немного мотивации. У меня мотивация есть. Некогда один идиот бросил в меня в упор копье и почти меня убил. Потому что я им пренебрег. Потом я тренировался долго и тщательно.

Это длится секунду. Перехватываю копье и мечу его назад, даже не задумавшись. А потом мы стоим, словно живая картина. Остолбеневшая Фрайхофф все отчаянней дергает бич; на руке у Фьольсфинна тает броня, шипя и выбрасывая клубы белого пара; отступивший на несколько шагов ван Дикен, проткнутый навылет, ошеломленно стискивает древко.

Бондсвиф Оба Медведя, когда в него попало предыдущее копье, превратился в сварочный агрегат, но тут копье лишь слегка дымится. Он модифицировал его, хотел, чтобы я страдал. Вижу это в его глазах, прежде чем он начинает кричать.

— Вуко… — хрипит Фьольсфинн, а потом кричит, когда слой льда делается слишком тонким и поддается. Фрайхофф дергает за щупальце, крутит им над головой. Я проверяю все этапы визуализации, которые вертятся в голове, пожевывая свою бесценную, полную фактора «М» сливку, и сплевываю в женщину косточкой.

Слышу громыхание, но вовсе не оглушительное.

Просто косточка от сливы переходит сверхзвуковой барьер. Фрайхофф отступает, все еще размахивая кнутом над головой, ее отбрасывает на несколько шагов, но она удерживается на ногах. Все еще стоит, вытянув руку над головой, бич выпадает на гальку. Она смотрит вниз, неуверенно поводя по своему пустынному плащу, по груди, где разливается темное пятно — но плащ и так красен. Разглаживает его и видит небольшое овальное отверстие. Черную дыру, в которую выплескивается пульсирующий поток крови. Смотрит на меня с недоверием, а потом принимается кашлять, а по подбородку ее течет струйка крови. Поднимает бессознательные глаза, раскачивается, а потом склоняется до своего бича — вернее, пытается, потому что видит, как пальцы ее удлиняются, вьются, как появляются на них листья, а потом она бросается наутек, неловко ставя ноги и покачиваясь, но не может убежать и на десяток метров, врастая в яловую черную гальку, а крепкая крона ее начинает шуметь на ветру.

Крутящийся щит из гальки рассыпается вдруг с грохотом, а Пассионария Калло падает и теряет сознание.

Фьольсфинн стоит на коленях, раскачиваясь вперед-назад, закусив губу, бледный, словно стена, и мне кажется, что сейчас он отправится следом за Калло.