– У меня до сих пор в глазах рябит, – сказал он, потирая глаза, – так я таращился в стереорадар. Сосну часок-другой.

Хейзел хотела что-то сказать, но тут раздался сигнал тревоги, и сонливость Роджера немедленно сменилась активностью.

– Объект курсом на столкновение! Держитесь все за что-нибудь. – И сам уцепился за стойку, схватив другой рукой Лоуэлла.

Но аварийные стартовые двигатели не включились.

– Зеленый, – спокойно объявила Хейзел. – Что бы это ни было, оно идет недостаточно быстро, чтобы причинить нам вред. И похоже, пройдет рядом.

Капитан Стоун перевел дыхание:

– Надеюсь, что ты права, но я слишком часто бывал в таких переделках, чтобы полагаться на статистику. С тех пор как мы вошли в пояс, все время нервничаю.

Мид понесла на корму грязную посуду и тут же вернулась с круглыми глазами:

– Папа, у двери кто-то есть.

– Что-о? Мид, тебе померещилось.

– Да нет же, я слышала. Послушай сам.

– Ну-ка тихо все.

В тишине они услышали мерное шипение нагнетателя воздуха – работал корабельный шлюз. Роджер Стоун метнулся к нему, но мать остановила его:

– Сын! Держись за мной.

– В чем дело?

– Отойди от двери. – И Хейзел достала пистолет.

– Да убери ты его: все равно не заряжен.

– Он-то об этом не знает, тот, кто в шлюзе.

– Мама Хейзел, почему ты так нервничаешь? – спокойно спросила Эдит.

– А ты не понимаешь? У нас на корабле еда. И кислород. И кое-какой запас водорода. Тут не Луна-Сити: кто-нибудь может и позариться.

Доктор Стоун посмотрела на мужа, и он, мгновение поколебавшись, решительно скомандовал:

– Иди на нос, дорогая. Возьми Лоуэлла. Мид, закрой за собой люк и сиди у рации. Оставь внутреннюю связь включенной. Если услышишь что-нибудь подозрительное, радируй в мэрию и скажи, что нас грабят. Давай! – Роджер нырнул в свою каюту и вернулся с собственным пистолетом.

Когда люк за Мид закрылся, шлюз как раз перестал работать. Четверо оставшихся ждали, окружив входную дверь.

– Нам прыгнуть на него, папа? – шепотом спросил Кастор.

– Нет. Просто не стойте на линии огня.

Дверь медленно отворилась. На пороге возникла фигура в скафандре, лицо под шлемом трудно было различить. Увидев направленные на него пистолеты, пришелец поднял руки.

– Вы чего? – глухо и обиженно спросил он. – Я ничего не сделал.

Капитан Стоун, видя, что у человека не только в руках, но и за поясом нет пистолета, опустил свой:

– Извините. Давайте помогу вам снять шлем.

Под шлемом обнаружился рыжеволосый мужчина средних лет с добрыми глазами.

– А в чем дело-то? – повторил он.

– Да так, ничего. Не знали, кто к нам пожаловал, и немного заволновались. Кстати, меня зовут Стоун, я владелец корабля.

– Рад познакомиться, капитан Стоун. Я Шорти Девайн.

– Рад познакомиться, мистер Девайн. Добро пожаловать на борт.

– Просто Шорти. – Он посмотрел вокруг. – Вы извините, что я так вломился и напугал вас, но я слышал, что у вас на борту доктор. Настоящий доктор, я имею в виду, а не один из этих, с ученой степенью.

– У нас есть доктор.

– Ух, ну и здорово! В городе нет настоящего доктора с тех пор, как старый док Шульц умер. А мне позарез нужен врач.

– Минутку. Пол, сходи за мамой.

– Я слышу, дорогой, – сказала Эдит из репродуктора. – Иду. – Люк открылся, и вошла доктор Стоун. – Я доктор, мистер Девайн. Дорогой, я, пожалуй, воспользуюсь этой комнатой. Может быть, вы все прогуляетесь куда-нибудь?

– Да не надо, – торопливо сказал гость.

– Я предпочитаю осматривать пациента без свидетелей, – решительно сказала она.

– Я не успел объяснить, мэм доктор. Не я болен, а мой компаньон.

– Вот как?

– Он сломал ногу. Зазевался и защемил ее между двумя глыбами металла, она и сломалась. Я, наверное, не больно хорошо оказал ему помощь, потому что он очень плох. Вы не могли бы отправиться к нему прямо сейчас, доктор?

– Разумеется.

– Эдит!

– Кастор, принеси мой хирургический чемоданчик – черный. Ты поможешь мне надеть скафандр, дорогой?

– Но Эдит, ты…

– Ничего, капитан, – у меня тут снаружи скутер. Мы живем милях в восьмидесяти пяти – девяноста отсюда – долго не задержимся.

– Я с вами, – вздохнул капитан Стоун. – Ваш скутер подымет троих?

– Конечно-конечно! На нем седла Рейнольдса; можно распределять баланс как угодно.

– Хейзел, ты принимаешь командование.

– Есть, сэр!

Вопреки обещанию Девайна, их не было всю ночь по корабельному времени. Хейзел сидела у пульта, следя за ними по радару, и осталась дежурить до тех пор, пока опять не засекла их на экране и не проследила их обратный путь. Девайн, обильно рассыпаясь в благодарностях, остался с ними завтракать. Когда завтрак подходил к концу, в столовой появился Лоуэлл с Пушистиком на руках. Девайн застыл, не донеся кусок до рта.

– Плоский кот! Или мне чудится?

– Конечно, это он. Его зовут Пушистик. Он марсианин.

– Само собой! Слушай, а можно мне его немножко погладить?

Лоуэлл, подозрительно посмотрев на него, разрешил. Старатель взял кота – видно было, что он привык обращаться с плоскими котами, – и стал гладить его, что-то бормоча при этом.

– Какая прелесть! Прямо жалеешь, что расстался с Марсом, хотя тут и лучше. – Он неохотно расстался со зверьком, еще раз всех поблагодарил и вышел.

Доктор Стоун размяла пальцы:

– В первый раз со старых клинических времен оперировала в невесомости. Надо освежить технику.

– Дорогая, ты была великолепна. А Джоку Донахью здорово повезло, что ты оказалась рядом.

– Он был очень плох, мама? – спросила Мид.

– Именно так, – ответил отец, – подробностей не ждите, но мама знала, что надо делать, и сделала это. А из меня получилась неплохая санитарка, хоть я и не должен об этом говорить.

– Да, – согласилась Хейзел, – ты не должен так говорить.

– Роджер, – спросила доктор Стоун, – штука, в которой они живут, – это что, корабль?

– Сомневаюсь – только не в том виде, в каком он у них сейчас. Я бы не назвал это кораблем. Скорее это плот.

– А если они захотят улететь отсюда?

– Может, они не хотят улетать. Может, они умрут, не покидая Рок-Сити, как чуть не случилось с Джоком. Руду они, наверно, возят скутером продавать на Цереру, то есть на ее орбиту. А может, и здесь продают.