Хотелось бы отметить, что подобная практика неявно предполагает, что все эти задания тестируют одну психологическую способность. Обычно об этом не упоминают, поскольку каждый эксперимент является лишь незначительным вариантом предыдущего. Но это следует сделать явно: предположение о существовании общей способности оправдывает утверждение, что один эксперимент может фальсифицировать ассоциативную модель как модель результатов предыдущих экспериментов, а также результатов эксперимента, в котором модель фактически не смогла предсказать. Очевидная цель - создать модель процесса, которая предсказывает, как он будет реагировать в разных условиях.

Теперь мы можем понять, как различие между ассоциативными и когнитивными процессами стало проблематичным. Как уже говорилось, это различие традиционно проводилось в терминах сложности. Но эта итерационная, обратная динамика на каждом шагу порождает все более сложные ассоциативные модели. По мере усложнения ассоциативных моделей грань размывается. Некоторые комментаторы считают, что это подрывает или, по крайней мере, ставит под угрозу разграничение (например, Allen 2006; Penn and Povinelli 2007; Papineau and Heyes 2006). В то же время есть опасения, что ориентация на "ассоциативный или когнитивный подход?" упускает действительно интересные вопросы: какая информация кодируется и как животное интерпретирует саму задачу (Smith, Couchman, and Beran 2014). Если собрать все эти проблемы воедино, то различие между ассоциацией и познанием выглядит не лучшим образом: не существует реальных стандартов для проведения этого различия, и неясно, что мы вообще получаем, делая это.

В качестве параллельного аргумента приводятся исследования прайминга и ассоциативного обучения у людей. Прайминг - это когда предъявление одного стимула облегчает задачу, связанную со вторым, родственным стимулом. Например, если на экране мелькнет слово "лев", испытуемый быстрее прочитает предъявленное затем слово "тигр". Хотя основной феномен прайминга выглядит ассоциативным, есть веские основания полагать, что процессы, отвечающие за него, слишком сложны, чтобы их можно было с полным основанием считать ассоциативными. Например, имеет значение, в каком списке находится конкретная пара прайм - мишень (эффекты контекста списка; например, McKoon и Ratcliff 1995), и имеет значение, какое задание участники должны выполнить на прайме (эффекты прайм-задания; например, Smith, Bentin и Spalek 2001). Ассоциативные модели не предсказывают ни один из этих эффектов.

Ассоцианисты отвечают на подобные доказательства, указывая на случаи, когда ассоциативные модели действительно предсказывают. Например, когда Митчелл, ДеХоувер и Ловибонд (2009) утверждают, что ассоциативное обучение человека является пропозициональным, в целевой статье в комментариях неоднократно упоминается феномен аффективного прайминга в этой роли. В этих ответах тот факт, что ассоциативные модели предсказывают некоторые базовые явления прайминга, воспринимается как доказательство того, что базовые процессы, ответственные за прайминг, являются ассоциативными, а сложные эффекты возникают в результате других процессов, протекающих параллельно, как это обычно происходит в двухпроцессных теориях.

Проблема для этого ответа заключается в том, что свидетельства сложности в человеческом прайминге и ассоциативном обучении слишком распространены, чтобы легко отделить их как эффекты отдельного процесса.5 Но также остается фактом, что ассоциативные модели предсказывают поведение этих процессов в некоторых случаях. Я утверждаю, что оба этих факта следует воспринимать всерьез. Стандартная точка зрения ставит перед дилеммой: либо отрицать, что процессы сложны, либо отрицать, что ассоциативные модели правильно применяются. Оба варианта связаны с определенными издержками. Если встать на первый путь, то придется отмахнуться от доказательств сложности, которые настолько распространены, что позволяют предположить, что даже при наличии множества процессов простейшие из них не являются ассоциативными (или я так утверждаю). С другой стороны, мы вынуждены отвергать потенциально полезные ассоциативные модели; мы не должны просто отбрасывать их предсказательный успех как случайный или неуместный из-за предпосылок о том, что делают ассоциативные модели.

Более того, поскольку неясно, какие поведенческие данные могут разрешить вопрос о том, сколько процессов присутствует (или как приписать эффекты конкретным процессам, если их много), эти дебаты, как правило, сводятся к конкурирующим апелляциям к парсимонии (как в Mitchell, DeHouwer и Lovibond 2009 и комментариях). Трудно добиться прогресса в дебатах по поводу таких противоречивых утверждений о парсимонии (Dacey 2016b). Таким образом, как только мы оказываемся перед этой дилеммой, оба варианта имеют реальные издержки, и плодотворные дебаты становятся затруднительными. Взгляд, который избегает этой дилеммы (как это делает мой), был бы лучше, чем нынешний стандартный взгляд, который этого не делает.

Я привел два аргумента в пользу того, что стандартный взгляд на ассоциацию проблематичен. На самом деле это две стороны одной медали. Оказывается, некоторые процессы выглядят ассоциативными в одних контекстах, но не в других. Согласно стандартному взгляду, эти два доказательства противоречат друг другу; предполагается, что ассоциативные модели описывают только простые процессы, и если они вообще применимы, то только в разных контекстах. Мы видим два, фактически противоположных, ответа на это противоречие. Иногда доказательства сложности берут верх над предыдущим успехом ассоциативных моделей; иногда предыдущий успех ассоциативных моделей берет верх над доказательствами сложности. От того, какие ответы даются, зависит прогресс каждой литературы. В сравнительной психологии практика использования доказательств сложности для фальсификации ассоциативных моделей привела к итеративной динамике, которая размыла различие между ассоциацией и познанием, заслонив другие вопросы, представляющие интерес. В литературе о человеке исследователи принимают обе стороны, хотя обе они несут издержки, и дебаты не могут продвинуться вперед.

Способ избежать этих проблем, надеюсь, ясен: отказаться от мнения, что ассоциативные модели должны обозначать определенный вид процесса. Проблема в том, что в современной литературе не существует систематической альтернативы. Сейчас я опишу альтернативу и ту роль, которую она отводит ассоциации в психологии.

Новый взгляд

Точка зрения, которую я отстаиваю, рассматривает "ассоциацию" как весьма абстрактный, общий термин, который может быть реализован множеством различных механизмов. Сама ассоциация - это просто причинно-следственная связь (любая причинно-следственная связь) между представлениями, которые становятся активными в процессе. Такое представление об ассоциации происходит из упрощенной интерпретации ассоциативных моделей. Ассоциативные модели описывают только последовательности состояний репрезентаций (часто в терминах распространения активации) и/или влияние, которое переменные в процессе обучения оказывают на эти последовательности. Репрезентации, в свою очередь, определяются исключительно содержанием, поэтому не требуется никакого конкретного вида репрезентации. Это все, что говорят сами модели. Я предлагаю принять это за чистую монету. Утверждение, что ассоциативные модели обозначают ассоциативные процессы, не является необходимым при самой базовой интерпретации моделей. Мы можем просто отказаться от этого утверждения, а вместе с ним и от обязательств, которые привели к проблемам, рассмотренным выше. Ассоциативные модели - это частичные описания процесса; они очень абстрактны и говорят нам только об этих специфических особенностях процесса.

Таким образом, ассоциация может быть обусловлена любым количеством нейронных или психологических процессов: в принципе, она может