Он бежит следом. Тоже с воплем залетая в воду.

— Ненавижу тебя! Зараза! Сучка! Туманова! АААА! Чтоб тебя! Пи**ец!

— Я всё знаю! Я знаю, как ты меня любишь, мой котенок!

Обнимаю его за шею, впечатываясь губами в ругающий меня рот. Кусаю. Больно. Нас трясёт от адреналина и жгущего холода. Впивается в меня в ответ, и я тут же уворачиваюсь и вылетаю из воды.

Сидим у Василия, обёрнутые простынями. Здесь очень тепло, и мы пьём горячий чай с медом. Смотрю смс… Олег уже должен приехать за мной. Минут через пять он заглядывает в вагончик.

— Добрый вечер.

Оглядывает мой видок.

Невозмутимый сфинкс! Ах…

— Олег, — протягивает руку Василию, тот представляется в ответ.

— Реально, Бессмертный… — отвечает на рукопожатие ошарашенный Немец.

Олег высокомерно ухмыляется ему.

— Чем ты занималась, детка?

— Топила котёнка, — облизываюсь я.

— Утопила?

— Мне кажется, да!

(от лица Аронова)

Поправляю наручные часы. Десятый…

Женя должна уже освободиться. Телефон разрядился. Ставлю на зарядку.

Открываю окно, прикуриваю сигарету.

В дверях мелькает силуэт Марьяны. Говорит по телефону, двигаясь в мою сторону. Вокруг никого, и слышно каждое слово.

— … Никаких нервов не хватает! Всё не так ей! Во всё суёт свой нос!

Она такая, да… — ухмыляюсь я.

— Какое её дело вообще? Я здесь год уже работаю, знаю, наверное, получше её…

А вот это вряд ли! Мы так и не смогли никем заменить Туманову в своё время. Умеет работать, хоть и растяпа. Свои какие-то сомнительные схемы… Не хуже меня сети плетёт.

— Андрей?… Нет… Нет, ты что! Такое ощущение, что не он, а она его начальница…. Бесполезно, да… Да я не знаю, сколько ей. Молодая. Выскочка! Может, двадцать три…

— Двадцать восемь, — поправляю я.

— Ой, — спотыкается. — Здравствуйте, Олег Андреевич.

Убирает телефон.

— Добрый вечер, Марьяна. Моя «выскочка» ещё занята?

— Она всегда у нас занята! — елейно. — Кофе пьют. С Евгением. Вдвоём.

— Ну, пусть попьют, — сдержанно улыбаюсь я.

Она нерешительно мнётся, закусывая губу.

Хочешь мне сообщить ещё какую-нибудь скабрезненькую подробность? — поднимаю вопросительно бровь.

Знаю я каждую сомнительную подробность про её Зайцев, Марьяна. Детка исповедуется мне, стоя на коленях… Ах!

И её Сломанный Заяц, считай, вегетарианское блюдо. Женечка бережёт его ванильную психику.

Но Марьяна не решается. У женщин обычно неплохо с интуицией, и, видимо, она не исключение.

— До свидания.

Это правильно.

— Хорошего вечера.

Минут через пять рядом с моей тачкой паркуется Коваленко. Выхожу ему навстречу.

— Добрый вечер.

— Привет, Олег.

Пожимаем друг другу руки.

— Чего не поднялся?

— Да только подъехал. Пойдём?

— Женя уже спускается. Я её отпустил.

— Хорошо. Как твоё самочувствие? — пытливо разглядываю его.

Вчера было опять жестковато…

Лицо оживает, взгляд уходит по верхней дуге, он облизывает прокусанную губу. Его слегка передёргивает. Вспоминаешь?

— Каким оно было вчера, я в курсе. Как ты чувствуешь себя сейчас?

— Сейчас… я пока еще ТАМ.

— А почему ты тогда за рулём, Андрей? Даже сутки не прошли. У тебя очевидные спейсы. Я же тебя предупреждал…

— Сел только машину на стоянку пригнать. Костю отпустил минут пять назад. Домой на такси поеду.

Ладно… Хороший мальчик.

За спиной усиливается звук басов из какой-то тачки. Рефлекторно оглядываюсь.

Спортивная серебристая «бэха»…

Всматриваюсь в номера.

Ооо… Женькин Немец!

Он проезжает дальше, паркуется между нами и выходом, стёкла машины дрожат от басов. Открывает окно. Музыка становится ещё громче.

Неслучайная встреча? Почти все офисы здесь в это время уже не работают.

Андрей следит за моим взглядом.

— А в целом? Всё хорошо? Спина как?

— Да всё отлично, Олег! — ухмыляется. — Спина… ноет…

— В бассейн в субботу с нами хочешь?

— Так… спина… там же…

— Я снимаю весь бассейн. С одиннадцати вечера до часу ночи. Будем только мы с Женей. И ты. Если хочешь.

Женечка любит топить котят…

— Я хочу?..

— Ты хочешь.

Женя оглядывается, выпорхнув из двери. Улыбается нам. Я вижу, как сносит Андрея. И как его грудная клетка увеличивается на вдохе и так и застывает.

Как ты работаешь, Заяц мой?…

И я вспоминаю, как она сносила мне башню, когда мы работали вместе. И как парился, забывая обо всём на свете, пересекаясь с ней. И как рычал за это на неё, а она улыбалась и спускала мне с рук любые неадекваты. Умная женщина!

Выдыхаю с облегчением, что сейчас не я Снизу, а она. И что мы не работаем вместе. Могу касаться её и брать в любой момент, снимая этот разрывающий напряг.

Улыбаясь нам, Женя дефилирует под музыку мимо тачки Филлера. Он курит, высунув в окно руку с сигаретой. Андрей не отводит от Жени глаз. Не останавливаясь, Женя забирает из пальцев Немца сигарету и затягивается.

Андрей каменеет, сдвигая брови.

— Олег? — возмущённо и требовательно. — Что она творит?

Приправляет и кушает. Разве не очевидно? — улыбаюсь ей. — Бедный Коваленко. Вкусно тебе, дрянь моя?

— Спокойно… Это её Зайчик. Её Зайчик из прошлого.

— Аронов! У неё же есть уже один! Она мне итак с ним все нервы вымотала. Зачем ей два?!

— Они разные на вкус, — посмеиваюсь я. — Тот — хороший мальчик, этот — плохой. Коваленко. Выключай ревность. У неё всегда были и будут Зайчики. Она не спит с ними. Ты же терпишь Евгения. Это еще один Евгений. И только.

Недовольно кусает губы.

— Привет, Андрюш, — лёгким движением поправляет его шарф, закрывая горло.

— Олег… — легко целует и прижимается к моему плечу.

Наконец-то начала делать это сама.

— Я на десять минут отойду. Поговорю с Немцем, ладно? — шёпотом.