к общему пониманию, именно потому, что они должны признать право "другого" быть "другим", или, в его терминах, "странным". Гуревич приводит примеры, когда участникам, имеющим давние разногласия, помогали/помогали осознать важность непонимания. Он подчеркивает (1989, с. 71), что:

"В ходе группового процесса стало очевидным существование более чем одного авторитетного источника смысла, истины и справедливости. Это осознание несло в себе способность не понимать [т.е. признание того, что общее понимание в консенсусной перспективе не может быть достигнуто]".

Далее Гуревич отмечает, что:

"...у участников не возникло глубокого чувства понимания, эмпатии или идентификации с другим, а скорее ощущение, что они отступили на шаг от своих фонерных установок..... Участники пришли к осознанию своей собственной [первоначальной] закрытости и перевели это понимание в возможное применение..." (1989. p 171).

Аргумент Гуревича и обсуждение кейсов подтверждается исследованием Грегори, Ромма и Уолша, посвященным инициативам в области качества в Национальной службе здравоохранения в одном из регионов Великобритании. Цель вовлечения участников состояла в том, чтобы вызвать изменения в перспективах участников, которые сталкивались с проблемами, выдвигаемыми другими участниками, включая исследователей/фасилитаторов в качестве участников (см. краткое описание этого с точки зрения его связи с позицией Ульриха в Romm, 1994(b), p21, сноска I; и см. обсуждение Грегори и Ромма (1994) подхода к фасилитации, который был принят для содействия диалогической конфронтации). Процесс, задействованный в данном исследовании, сосредоточен на необходимости повышения уровня осознания другого, чтобы люди могли встречаться и действовать как "другие". Гуревич формулирует это (этическое) требование следующим образом: "Сама предпосылка, на которой основывается диалог и диалогическая этика, - это встреча, а не отрицание друг друга как других" (1989, pIn).

Конечно, этическое требование здесь сформулировано в терминах надежды на то, что люди могут стать приверженцами развития более диалогичных социальных отношений (как это кратко определено выше - для более полного обсуждения см. Romm, 1994(a), pp329-334). Ульрих теоретически предусмотрел это в своем понятии "интериоризации элитой" (и, предположительно, другими людьми) ценностей, которые необходимо продвигать (например, ценности дискурса). Однако его внимание не было сосредоточено на изложении теории или практики этого процесса перевоспитания (равно как и на том, что может подразумеваться под диалогом, в котором капсулируется оппозиция).

Если постулировать вероятность непримиримости элиты, то его подход (и последующее вмешательство) может столкнуться с опасностью превращения в самосбывающееся пророчество (которое не получило четкой рефлексии в качестве такового). Политические действия тех "принимающих", кто считает, что им придется применить "контрсилу", чтобы сдвинуть с места своих недиалогичных оппонентов, может действительно способствовать возникновению конфликта, не подлежащего обсуждению. Если теоретически осмыслить возможные последствия такой формы вмешательства, то, по мнению Ромма, она может стать практическим вариантом, который можно отстаивать с точки зрения оценки участниками (и исследователем) возможностей "справедливых" улучшений. Но это потребует чувствительности к тому, как конструирование ситуации может стать самореализующимся - и, возможно, контрпродуктивным. Саморефлексивный подход требует рассмотрения того, как само видение дознавателя может влиять (и ограничивать) на практику вмешательства. Это, в свою очередь, означает, что исследователи не могут апеллировать к ситуации, обращенной к адресату, независимо от их собственного участия в определении "ситуации" (см. также рассказ Такета о дилеммах, возникающих в связи с рекурсивным отношением между знанием и действием - 1994, P129).

Аномалия 4 (внешнее порождение). Теоретическое утверждение: При неизбежном конфликте интересов критический эвристический исследователь должен поддерживать ущемленных как ключевого клиента и помогать им защищать свои интересы, поскольку ущемленные склонны защищать свои собственные интересы. Плохие новости: воспринимая "ситуацию" как такую, которая делает тщетными попытки сдвинуть позиции соперников с помощью (форм) аргументации, исследователь может способствовать созданию климата, в котором укрепляется менталитет контроля. Это особенно актуально в том случае, если в теории заранее задан необратимый конфликт интересов. Следовательно, отношения между знанием и действием должны быть теоретизированы в терминах понятия критической ответственности исследователя (без обращения к "неизбежностям").

Существует еще одна возможность практического вмешательства, которую Флад и Ромм (1995) выделили в качестве варианта, требующего рассмотрения практиками. Это возможность косвенной работы с эмансипационной повесткой дня - обращение к "официально" власть имущим, но не призыв к ним отказаться от контроля в силу внедрения нормативной повестки дня. Напротив, в определенных (предполагаемых) ситуациях интервенционист может попытаться изменить отношения власти, помогая "сильным" осознать свою зависимость от "менее сильных". Для того чтобы предотвратить собственное самоуничтожение и самоуничтожение своих потенциальных замыслов, можно помочь людям сместить представление о своих интересах в сторону учета вклада других. При такой форме (эмансипаторной) интервенции специалист делает выбор в пользу использования взаимодействия с различными клиентами для обращения к "сильным" в терминах, которые могли бы поддержать "менее сильных". Цель состоит в том, чтобы изменить отношения власти, которые, по мнению специалиста, являются принудительными. Однако в таких случаях путь к обращению к сильным мира сего может быть открыт не через призыв к дискурсу в явных моральных терминах, а через угрозу самоуничтожения (в терминах сильных мира сего). Во многих случаях можно утверждать, что самоуничтожение власть имущих связано с неспособностью признать хрупкость власти. Эта неспособность, в свою очередь, связана с убежденностью в том, что можно действовать, исходя из своего особого представления о "реальности" ситуации, забывая о склонности других утверждать свое влияние на определение "ситуации" (ср. Romm, 1994(a), pp332-333). Флад и Ромм (1995) обсуждают последствия этого для создания пространства, в котором исследователи могут использовать косвенные формы эмансипаторного вмешательства, чтобы открыть дискуссию о практике. Такое вмешательство заключается в обращении к "власть имущим" как к части своей клиентуры, использовании методологий, разработанных для решения проблем власти, но при этом методология используется под "углом", который не был теоретизирован ее сторонниками и не был встроен в их руководящие рамки вмешательства. В основе аргументации лежит идея о том, что не следует пренебрегать правом принятия решений под предлогом того, что критическое вмешательство может быть испорчено в результате взаимодействия с "влиятельными" клиентами; точнее, она основана на предположении о том, что такое пренебрежение может неоправданно ограничить диапазон выбора интервента, причем таким образом, который не получил серьезного теоретического обоснования.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Хотя Ульрих представляет свою эвристику критических систем как подход к критическому исследованию и решению проблем при проектировании систем, практические предложения по эмансипационному вмешательству не совсем согласуются с некоторыми из его теоретических предпосылок. В данной статье были выявлены некоторые точки напряжения в теории - и предложен способ их преодоления. Это не завершает обсуждение аргументации, а, напротив, требует дальнейших ответов, чтобы заново рассмотреть и тем самым переопределить актуальность его работы.

 

ЭТИЧЕСКАЯ ОСНОВА КРИТИЧЕСКОГО СИСТЕМНОГО МЫШЛЕНИЯ

Коммуникативный или коммунитарный?

 

M. W. Spaul

Anglia Polytechnic