как наказание, которое приходится платить за подлинный выбор. Как бы ни расходились выводы коммунитаристов, их объединяет общность теоретического метода: историко-этнографическая направленность на изучение конкретных форм жизни и этических перспектив. Этот акцент на исследовании конкретных социальных механизмов связан с тем, что Гадамер в этическом суждении делает акцент на фронезисе (Gadamer,

1975:278-289), и понимание того, что основы этической ориентации лежат ниже уровня рационального рассмотрения и зависят от воплощенных навыков нашего социального поведения (Dreyfus and Dreyfus, 1990).

Феминистские взгляды на процессуальную мораль

Приведенное выше, весьма схематичное, противопоставление либерального процессуального и комму-нитаристского подходов осложняется различными феминистскими взглядами на мораль и справедливость. Давняя феминистская оппозиция разграничению публичной и частной сфер основана на угнетающих последствиях для женщин, которые традиционно были ограничены домашней сферой (Pateman, 1989:118-140); исключение частных, домашних проблем из публичной сферы служит для подавления рассмотрения несправедливости, присущей патриархальным семейным структурам. Несмотря на сходство этой критики с критикой коммунитаристов, феминистские писательницы по понятным причинам не были готовы выразить ностальгию по утрате традиционного уклада жизни; скорее, это стимулировало поиск совершенно новых форм сообщества (Friedman, 1992). Связанная с этим, но более специфическая атака на мужские предубеждения в концепции постконвенционального, универсалистского морального мышления Колберга (1981, 1984), которая занимает центральное место в этике дискурса Хабермаса (см. Habermas, 1990: 116-

188)), была сделана Гиллиганом (1982). Гиллиган отмечает, что универсалистская этическая ориентация, основанная только на беспристрастном приведении и рассмотрении причин, является преимущественно мужской чертой. Напротив, зрелое женское моральное мышление демонстрирует большую степень

Особая привязанность и симпатия, но с признанием дилемм, которые может породить привязанность. Это основное противопоставление было развито Фрейзером (Fraser, 1989) в более широкую политическую критику "гендерной слепоты" хабермасовской позиции. Вслед за Гиллиган (1982) Бенхабиб (1992) попытался переосмыслить хабермасовскую этику дискурса, чтобы обеспечить универсальную этическую перспективу, основанную на конкретной, ничем не ограниченной встрече; в то время как Янг (1990: 156-191) утверждал, что универсальная перспектива не является разумным ожиданием и что остановка в принятии решений перед лицом пристрастности и различий сама по себе может быть справедливым результатом.

 

ИНСТИТУТЫ И ЭТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

Предполагается, что деонтологическая этика или принципы распределительной справедливости, основанные на монологических рассуждениях в духе Канта (1956) и Ролза (1972), находят непосредственное применение в различных институциональных контекстах, будь то в качестве руководства для социального законодателя или в дискуссиях системного специалиста, рассматривающего этические результаты предлагаемого проекта. Хабермасовский процедурный подход действует более тонко, ограничивая формы дискурса, допустимые между теми, кто вовлечен или затронут любым предлагаемым изменением институциональных механизмов, если результат должен быть признан этически приемлемым. Эта тонкость порождает трудности в применении процедур этики дискурса в конкретных ситуациях, в которых - если использовать категории социального действия Хабермаса - коммуникативное действие переплетается со стратегическим. Существуют две основные методологические реакции на эти трудности. Первая, которую Хабермас считает средством, с помощью которого системные императивы могут быть поставлены под контроль жизненного мира (Habermas, 1992), заключается в поощрении создания "публичных сфер" дискурса, которые функционируют вне институционализированного стратегического действия (Habermas, 1984). В качестве подтверждения этого предположения Хабермас указывает на различные исторические прецеденты (см. Calhoun, 1992). Второй, признанный Хабермасом активным в парламентских и юридических дискуссиях и поддерживаемый критическими системными мыслителями (см., например, Ulrich, 1983), заключается в операционализации ограничений коммуникативного дискурса в ситуациях, когда реализация власти или ограниченность ресурсов не позволяют вести идеально открытую дискуссию. Однако общим для обоих этих направлений является предположение о том, что в свободно формирующихся публичных сферах или контролируемых дискурсах имеет смысл выявлять ориентацию на общественное благо, причем такое общественное благо, которое может быть обобщено и стать предметом всеобщего консенсуса.

С точки зрения коммунитаризма, возможность достижения работоспособного консенсуса в результате дискуссии, ведущейся в условиях дискурсивных ограничений Хабермаса, обусловлена легитимирующими ее либеральными допущениями. Проблема заключается не просто в создании механизмов, позволяющих выявлять и реализовывать общественное благо, а в существовании унитарного общественного блага. Если представления об общественном благе столь же разнообразны, как и личные представления о хорошей жизни, то нет оснований полагать, что рациональные дебаты, какими бы затяжными и с широким участием они ни были, приведут к консенсусу. Если признать этот факт, то теряется возможность определить какую-либо нейтральную процедурную позицию, которую мог бы занять агент, выступающий в беспристрастной роли судьи или посредника. Вместо беспристрастности коммунитарист должен стремиться к созданию условий для формирования моральных сообществ, которые со временем выработают согласованную этическую позицию. Если сообщества небольшие и органичные, характеризуются высокой степенью участия граждан, то предполагается, что в них сформируется целостная этика, конкретная и частичная, как в древних Афинах, которая заполнит этический вакуум процедурного нейтралитета (см. Borgmann, 1993). Системная практика, основанная на коммунитарной этике, должна была бы отказаться от методологической позиции в пользу экспериментов с партисипативными структурами и формирования конкретных нормативных моделей (см., например, эксперименты с участием в Патеман, 1970).

Несмотря на популярность этого ответа на текущее политическое недомогание Запада (см. Гидденс, 1994), упрощенный коммунитаризм не отражает в должной мере расширенную моральную перспективу современности. Воссоздание мира греческих городов-государств не является "живым" вариантом (Williams, 1985: 161-167); а если бы это было так, то проблема справедливых отношений между ними стала бы насущной проблемой в плотно взаимосвязанном мире. Модель, которая пытается объединить расширенную форму хабермасовского дискурса Бенхабиба (1992) и коммунитарное признание неустранимых различий в формах жизни, была предложена Янгом (Young, 1990:226-256). В набросках нормативного идеала политики различий она предлагает сосредоточиться на лучших сторонах постмодернистского города, в котором различные образы жизни (Hannerz, 1992) могут сосуществовать в публичном пространстве, причем для обеспечения гармонии не требуется форум всеобщего разума. Опять же, нельзя ожидать, что системная практика, основанная на этой работе, будет сосредоточена на абстрактной методологии.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Этическая неопределенность современного западного мира сказывается на любом уровне планирования и принятия решений. Либеральные модели морального обсуждения, какими бы сложными и диалогичными они ни были, уже не являются адекватным ответом на неоднородные общественные группы, которые являются объектом нашего проектирования. Коммунитарный ответ на эту ситуацию представляется частичным и неадекватным, и существует настоятельная потребность в разработке рамок, подобных разработанной Янгом (1990), для рассмотрения этических проблем, возникающих при проектировании систем, которые учитывали бы культурную сложность мира, в котором мы сегодня живем.

 

РАБОТА С ГЕТЕРОГЕНЕТИКОЙ

Плюралистическая стратегия оценки

 

Энн Такетл и Лерой Уайт

Школа образования и здравоохранения Университета Саут-Бэнк и Школа математики, статистики и вычислений Университет Гринвича

 

ВВЕДЕНИЕ

Наш опыт в области оценки показывает, что нам необходимо найти способы работы в ситуациях, отличающихся большим разнообразием, в которых важно принимать и уважать различия.