Среди членов были больше всего представлены священники, учителя и юристы. Наряду с ними встречается несколько ремесленников и промышленников и три студента.

Правда, общество было задумано как нравственное. Но при живом политическом настроении его руководителей само собой случилось, что это возбуждение передалось и остальным его членам. Однако до какого‑либо деятельного проявления политических мыслей в то время, по — видимому, дело еще не дошло.

Из Идштейна 8 ноября 1814 г. было основано в Висбадене филиальное отделение общества. Составленное преимущественно из более молодых чиновников, оно высказалось за образование вооруженного корпуса и добивалось духовного руководства городским населением. Однако уже несколько дней спустя (14 ноября) оно снова исчезло по одному мановению правительства.

Идштейнское общество также не избежало своей судьбы. 21 ноября оно получило предостережение, а в январе 1815 г. принадлежавшие к нему священники и учителя получили приказание о выходе из него. Вскоре после этого оно распалось, но еще некоторое время влачило существование, как общество без формы, пока не растеряло всех своих членов.

В тесных отношениях с идштейнскими патриотами находились немецкие общества в Гейдельберге и Гиссене. Первое вербовало своих приверженцев преимущественно в кругах учащейся молодежи. Его основание пришлось на январь 1815 г. Оно собиралось высказаться за издание земско — сословной конституции.

Гиссенское общество представляло собой более тесный кружок без определенной формы. Принадлежало ли ему влияние на образование «Немецкого общества для чтения» и на исходившее из него движение «Гиссенских независимых», о котором нам еще придется рассказывать, — этого нельзя установить.

16 ноября 1814 г. Немецкое общество появилось на свет Божий и в гессенском городке Буцбахе. Его можно проследить до 1817 г. Его начатки следует искать в одном «обществе для чтения», а задачу его составляло «возвращение к самобытности и самостоятельности, возрождение издавна прирожденной немецкому народу силы, надежда на воскрешение былого величия». Замечательно сильное участие духовенства в этом предприятии, а также то обстоятельство, что союз вызвал в населении городка необычайный интерес к политическим вопросам.

Немецкие общества существовали, кроме того, в течение некоторого времени в Лангеншвальбахе, Крейцнахе и других местах по среднему течению Рейна. Их цель составляло культивирование «немецкого духа, немецкого языка и духовного единения». Доступ был открыт для всякого безупречного представителя немецкого народа. После того как Крейцнах был включен в состав прусского государства, тамошнее общество, о котором одно время не было ни слуху ни духу, снова учредилось в 1815 г., при этом в более крепких формах. Своей задачей оно теперь объявляло распространение «любви к прусскому государственному строю и привязанность к королю». Однако оно не встретило в городском населении ожидаемого сочувствия, почему и распалось в феврале 1816 г. без всякого треска и шума.

Странно, что на воззвание Арндта откликнулись отзывчивые сердца лишь в местностях на Майне и среднем течении Рейна, тогда как в старопрусских областях оно заглохло, не будучи услышанным. Однако воинственное молодое поколение, принимавшее столь славное участие в великих подвигах последнего военного времени, считало возможным обойтись без воспоминаний о славном владычестве гогенштауфенов. Кроме того, ведь казалось, что все поведение правительства и торжественно повторенное 22 мая 1815 г. согласие на конституцию ведет к исполнению также всех тех пожеланий свободной общественной жизни, которые программа Арндта таинственно скрывала в своей глубине, и наоборот, в южногерманских штатах Рейнского союза, лежавших в стороне от пути, по которому распространялось воинственное воодушевление, общественное мнение находилось еще под административным давлением. Здесь в новом движении принимали участие тоже не массы населения, а лишь отдельные маленькие кружки энтузиастов «с более философски — литературным, чем политическим образованием», которые примкнули к немецким обществам. Неудовлетворенные мелкогосударственным существованием, они в политической союзной жизни искали того, в чем их тесная родина им отказывала.

Когда понятия немецкого быта (Deutschtum) и национальности, на которых были построены немецкие общества, оказались вследствие своего слишком общего характера расплывчатыми, когда искусственные мероприятия для поддержания союзных задач перестали достигать своей цели, вскоре нашлись, конечно, более осязательные задачи: свобода печати, земские сословия, народное ополчение, но они были скорее «догадкой, чем системой». Если союзы хотели прийти к какому‑либо положительному содержанию, то для них были лишь два пути: или примкнуть к Пруссии, наиболее немецкому и наиболее либеральному государству, которому ввиду этого приличествовала в Германии роль предводителя, или же независимо от правительства разрабатывать конституциошгую или даже демократическую идею.

Принят был первый путь, на него толкали обстоятельства, как они сложились в 1815 г. Ввиду конфликтов Венского конгресса и все более выступавшего антагонизма между Пруссией, Австрией и средними государствами, общественное мнение попало в такое положение, что должно было поставить себе вопрос, что следует делать и к кому примкнуть в случае возможного враждебного столкновения держав или новой войны с Францией. Ответ на этот вопрос деятельные и политически мыслящие члены немецких обществ нашли в идее о гегемонии Пруссии над Германией. Для ее осуществления они основали тайный союз, ставший известным под названием Гоффманского союза.

Ввиду недостатка современных свидетельств и актов, мы можем составить себе относительно его характера и деятельности лишь приблизительное понятие. Здесь мы ограничены позднейшими показаниями допросов участников перед Майнцской следственной комиссией, т. е. сведениями, которые отчасти противоречат себе, отчасти заключают лишь половину правды.

По — видимому, инициатива к основанию союза исходила от Вильгельма Снелля, тогда как проект устава общества выработан юстицратом Карлом Гоффманом в Редельгейме близ Франкфурта — на — Майне. Неясный, неспокойный ум, но горячий патриот, Гоффман, утверждающий, что он уже в 1796 г. излагал эрцгерцогу Карлу планы народного вооружения, стал известен благодаря «Уставной грамоте».

Близко к союзу стояли прусский дипломат Юстус фон Грунер, тогда генерал — губернатор Берга, человек «быстрого ума, живого темперамента и горячей души», и его полицейский инспектор Мартин Грунер, охотно занимавшийся смелыми планами народного восстания, который подбадривал Гоффмана и пересматривал проектированные им статуты.

Союз, «тайное сообщество», должен был работать над национальным вооружением и поголовным ополчением, над гимнастикой, немецким языком и одеждой и над объединением Германии под главенством Пруссии. К этой главной цели, однако, хотели подойти лишь тогда, когда при неудачном исходе предстоявшей войны (1815) произойдет раздвоение союзных держав, а может быть, даже кризис вследствие независимой от союза революции, что сделает необходимым объединение Германии под руководством одного верховного главы. В войне под прусским начальством должен был принимать участие вольный отряд, составленный из добровольцев всех немецких стран, план, который был одобрен Гарденбергом и Гнезенау, но в конце концов, может быть, в силу политических колебаний не был приведен в исполнение.