заполняет комнату. Я падаю ничком, и очередь пульсирующих полупрозрачных сгустков энергии проносится над моей головой. На меня сыплется град обломков. Я, не вставая, палю в автоматическом режиме. Пули впиваются в колено и торс охранника, превращая половину его тела в оседающую сочащуюся массу. Последний бросает оружие, сдаваясь.

Я встаю. У меня грохочет в ушах. В помещении сильно пахнет озоном. В длинных фалдах моего костюма дымятся дыры, оставленные раскаленным металлом. Последний охранник, бурый с покрытой татуировками левой половиной лица, поднимает руки. Я стреляю ему в грудь. Он отлетает к стене и сползает по ней. Его костюм загорается по краям входного отверстия. Ствол «всеядного» дымится. Он такой горячий, что я чувствую жар костяшками. Все звуки кажутся приглушенными, как под водой. Во «всеядном» осталась одна пуля. Я вскрываю магазин рельсотрона мертвого черного и вставляю в него патроны большего калибра. Закрываю магазин, и рукоять нагревается: это автономный пресс формирует новые пули для голодного пистолета.

– Открывай дверь! – Я прижимаю ствол к шее герцога сзади, обжигая его.

Он набирает здоровой рукой серию команд. Я не чувствую собственного тела, не ощущаю даже боли во рту. Варварство происшедшего и пистолет в руке возвращают меня обратно к аду уличных боев. Я не знаю, далеко ли разносились звуки выстрелов. На огромной дверной раме открывается сканер. Герцог буквально прижимается глазом к маленькому светящемуся считывателю. Вспыхивает огонек, и на дисплее двери загорается зеленый код подтверждения.

– Убийство ворон, всех до единой, – хрипло говорит герцог, но огонек мигает желтым – требует, чтобы он попробовал еще раз. Герцог отчаянно откашливается. – Убийство ворон, всех до единой.

На сей раз пароль принят. На дисплее загорается второй зеленый огонек, а в толще двери механизмы срабатывают на реверс и втягивают металлические ригели. С глухим стуком, который приносит мне удовлетворение, замок массивной двери отпирается. Я протискиваюсь мимо герцога и открываю дверь, потом втаскиваю его внутрь.

Увиденное заставляет меня споткнуться.

Это все равно что драконья сокровищница из Вольгиного сборника сказок. Напоминающее пещеру металлическое помещение завалено горами купюр, драгоценностей и редчайших, явно украденных произведений искусства. Диадема стоимостью пятнадцать миллионов кредитов брошена рядом со стопкой полотен Тициана, Ренуара и Филипса. В открытом сундуке – клинки золотых. Перстни с печатью свалены кучкой, будто детская коллекция камешков с океанского пляжа. Самурайские маски и написанные неразборчивым курсивом документы в рамках, настоящие слоновые бивни и драгоценные камни размером с утиное яйцо…

И посреди всего этого на расчищенном месте стоит клетка, а в ней – единственный матрас, тарелки с куриными костями, полупустой кувшин с водой, ведро с испражнениями и… самые дорогие во всех мирах дети.

58. Эфраим

Полукровка и злюка

Я кидаюсь к клетке с детьми. Когда я вхожу в лишенное вентиляции хранилище, затхлый, пропитавшийся мочой воздух бьет мне в ноздри. Бросив герцога на пол, я всматриваюсь сквозь решетку в мальчишку и девчонку. Гул у меня в ушах стихает.

– Привет, человечки. Возможно, вы меня помните.

Девчонка плюет в меня:

– Синдикатская мразь!

– Ну кто так здоровается со своим спасителем? Твоя мамочка послала меня вытащить вас отсюда.

– Моя мать… – произносит мальчик.

– Я что, заикаюсь?

Тут до меня доходит, что я говорю невнятно. Я выплевываю тряпку. К ней прилипли кусочки кожи из раны.

– Если тебя послала моя мать, где тогда Львиная стража? – спрашивает мальчик. – Где Телеманусы?

– В цитадели, начищают свою броню и дрочат на нее. Мне откуда знать?

– Ты ищейка?

– Черта с два! – Я наклоняюсь, чтобы разблокировать замок, а потом повернуть так, чтобы зубцы разомкнулись. Я совсем уже было отпираю клетку, но тут снова ловлю взгляд девчонки. – Я на вашей стороне, девочка. Если вы, мелкие отродья, хотите снова увидеть своих родителей, делайте, как я скажу. Иначе нас всех нашинкуют, как луковицу для рагу. – Я выжидательно смотрю на них. – На этом месте вам положено кивнуть. – (Они кивают. Сперва мальчишка, потом девчонка.) – Отлично.

Я открываю задвижку и отступаю назад, держа герцога под прицелом. Девчонка пулей вылетает наружу, а вот мальчишка ступает осторожно, с любопытством глядя на нас с герцогом. Он кажется более внимательным и логичным, чем девчонка. Я буду говорить с ним. Потом чувствую, что к моему позвоночнику прижимается холодный металл. Я чуть оборачиваюсь и вижу, что девчонка держит у моей спины клинок в жесткой форме. Должно быть, она выхватила его из сундука. Клинок кажется огромным в ее руках, и я смеюсь, но в глазах бледной малявки нет ни намека на юмор. Я бы сказал, что она блефует, – но я знаю, кто ее родители-психопаты. Эта девчонка – хищница.

– Очень умно, юная леди, – порвать свой билет на волю. – Я делаю шаг прочь от клинка; девчонка скользит вперед, и лезвие ни на миг не отрывается от моей спины. Я смотрю на мальчишку. – Ты собираешься сказать ей, чтобы она прекратила шлаковать? Мы зря теряем время.

– Электра, он прав.

Девчонка отводит клинок, а потом бьет меня по руке, оставляя неглубокий порез.

– Да черт возьми, мне и без того достаточно кровопотери! – вскрикиваю я.

– Это задаток, – отвечает девчонка.

Она ныряет в сундук с мечами и копается в них, пока не выбирает один. Бросает его мальчишке. Тот ловко ловит меч и прокручивает в маленьких руках.

«Маленькие военачальники», – напоминаю я себе.

– Каков путь отхода? – спрашивает меня мальчишка, словно настоящий солдат.

– В частном доке двумя этажами выше стоит корабль, – говорю я, поднимая ключ. – Есть еще главный ангар, но он наверняка будет кишеть шипами.

– Тут все уже кишит шипами, – с горечью произносит герцог. – Вы – ходячие покойники.

– Он прав, – бормочет девчонка. – Ты устроил настоящий ад, пробиваясь сюда.

– Ну, может, шум не услышали, – с надеждой говорю я.

– Мы слышали его внутри хранилища, серый.

– Как вас зовут? – спрашивает меня мальчишка.

– Меня? – смеюсь я. – Эфраим.

Он протягивает маленькую руку. Мелкий полукровка насмехается надо мной. Но нет, глаза его смотрят искренне. Я снова смеюсь и пожимаю ему руку. На ней нет никаких знаков, но, к моему удивлению, достаточно мозолей.

– Пакс, – представляется мальчишка. – Телеманусы живы? А остальной персонал?

– Не знаю. – Я хватаю герцога и вздергиваю его на ноги. – Вставай, светлейший. Ты наш живой щит.

Я оправляю на нем халат и оставляю на попечение маленьких чудовищ, стоящих с клинками у входа в хранилище. Герцог съеживается. Он уже дважды атаковал меня. Я удивлен. Мне казалось, он увянет, как цветочек, стоит ему пригрозить.

– Приглядите за ним минутку. Если будет дергаться – ткните в него мечом.

– Обездвижить