– Там биометрия. – У него стучат зубы. – Голос и сетчатка.

Вот дерьмо! Была ставка на то, что он будет держать детей где-нибудь поблизости, как часть своей коллекции, но я неправильно его оценил.

Герцог замечает, как я что-то прикидываю в уме.

– Я тебе нужен.

– Тут ты прав. Хранилище кто-нибудь охраняет?

– Нет. Для того оно и создано.

Я отпускаю его, и он прижимает руку к груди, поскуливая от боли.

– Ну тише, тише, – говорю я. – Дай я посмотрю.

Он нерешительно показывает мне руку, а когда я наклоняюсь, чтобы взглянуть на повреждения, бьет меня чем-то длинным и острым, выскочившим из-под кожи левой руки. Я в последний момент успеваю повернуть голову. Клинок проходит мимо горла, но пронзает скулу, скрежещет по верхним правым молярам и втыкается в десну. Герцог поворачивает его. Я вскрикиваю и отшатываюсь, а он пытается вырвать клинок и ударить еще раз. Я хватаю опустевшую винную бутылку, размахиваюсь – и она попадает в правую скулу герцога, проламывая хрупкую кость. Он вскрикивает и валится на пол, содрогаясь от шока.

Я вытаскиваю клинок из десны, шипя, когда он проезжается по зубам, а потом выходит из щеки. Подкожный нож. Я бросаю его на пол. Изо рта у меня течет кровь. Герцог отползает от меня; лицо его окровавлено, культя правой руки сочится кровью из-под обугленной кожи.

Глупо, Эф. Глупо.

Я хватаю его сзади за халат и поднимаю. Он легкий как перышко. Я тычу пистолетом ему под челюсть.

– Только попробуй еще что-нибудь выкинуть, и я отстрелю тебе голову с корнями, – говорю я, булькая кровью. – Ты отводишь меня к детям. Я ухожу с ними, а ты возвращаешься к прежней жизни. Ты меня понял? – (Он смотрит на меня безумными глазами. Я даю ему пощечину.) – Ты меня понял, герцог? – (Он кивает.)

Я волоку его к двери. Не понимаю, как я убедил себя, что все пройдет гладко. Поверить не могу, что положился на план, сводящийся к вызову «тяжелой артиллерии».

Испытывая безграничную ненависть к себе, я отрываю лоскут от своей рубашки, скатываю и сую в рот, прижимая к ране. На глаза наворачиваются слезы. Будь хитрым. Успокойся. Но я не могу унять лихорадочно бьющееся сердце. Такое ощущение, что у меня сейчас случится сердечный приступ. Пошевеливайся. Я отпираю дверь пальцем, дрожащим от адреналина, и открываю ее. Дверь шипит.

Коридор пуст. Шипов не видать. Я смотрю на дрожащий ствол «всеядного». Даже через минуту никакого движения не заметно.

– Думаю, они пошли выпить, – со смехом говорю я. – Никогда не доверяй вороне работу серого.

Я толкаю герцога вперед, чтобы он вел меня по коридорам. Мы проходим мимо дверного проема, за которым его телохранители смотрят гонки и курят. Я приставляю дуло пистолета к затылку герцога на тот случай, если он вздумает позвать их, потом мы выходим к лифтам. Во мне пульсирует адреналин. Я нажимаю кнопку и жду лифта. Мои окровавленные пальцы оставляют пятно. Я собираюсь вытереть его, но тут из-за угла доносятся голоса. Я быстро волоку герцога прочь от лифта, в соседний коридор, и прячусь в тот самый момент, когда на лифтовую площадку выходят несколько человек.

– Говорят, что она приедет завтра.

– Не просто пришлет Сборщика?

– Хвала Юпитеру, нет. Ненавижу этого извращенца. С ним что-то не так. Поговаривают, она лично приедет из Затерянного города, чтобы нанести визит герцогу. Это как-то связано с большим призом, который он раздобыл.

– Я слышал, это ракеты.

– Идиот. Это не ракеты. Это упырь.

– Нет, ракеты. Упыри все исчезли.

– Не все. Нескольких арестовали на Марсе, Земле и возле Меркурия. Ты что, новости не смотришь?

– Зачем? Ты же мне все рассказываешь. Как думаешь, как она выглядит? Большие у нее сиськи?

– У черных нет сисек. У них грудные мышцы.

– Говорят, она была белой…

Лифт приезжает, и они исчезают внутри. Когда двери лифта закрываются, я волоку герцога обратно. По кнопке вызова все еще размазана кровь. Я стираю ее, снова вызывая лифт. Он приезжает. В кабине никого. Мы входим, и я нажимаю кнопку, чтобы ехать вниз. Двери закрываются целую вечность. Во рту у меня все болит. Ткань уже пропиталась кровью. Я выплевываю тампон и сую в рот следующий. Герцог тихо стоит лицом к двери.

– Как ты думаешь, чем это закончится? – спрашивает он.

– Для меня, возможно, топкой, – признаюсь я.

– Они схватят тебя. И то, что они будут делать…

– Если меня схватят, тебя уже не будет в живых, чтобы побеспокоиться обо мне.

– Она будет не просто пытать тебя, серый. Она никогда не торопится.

По голосу герцога ясно, что, как бы он ни старался держать свое безумие в клетке, оно рвется наружу, медленно, но верно раздвигая ее прутья. Эта работа должна закончиться моей смертью. Если до этого дойдет, я суну пистолет в рот и проглочу железо. Лучше уж я сам, чем они…

Я встаю позади герцога. Двери открываются. Я выпихиваю его и гоню по тихим коридорам. С моего подбородка на пол капает кровь. Мы подходим к двустворчатой двери, за которой предположительно находится хранилище.

– Помни – без паники! – говорю я герцогу.

Тот не отвечает. Я чуть наклоняюсь вбок, чтобы открыть дверь, и вталкиваю его внутрь.

Внутри, в комнате без окон, бездельничают трое мужчин. Они курят. Их пистолеты лежат на столе. Они отрываются от карт Керачи, видят нас и застывают. Я закрываю дверь за собой.

– Не двигаться – или я убью его! – предупреждаю я, едва ли меньше удивленный их присутствием, чем они – моим.

Один из них дергается в сторону своего оружия. Но останавливается, заглянув в дуло «всеядного». Они смотрят на него, как на голову змеи; их взгляды мечутся между мной, их стволами и герцогом.

– Не двигаться, – повторяю я, делая крохотный шажок. – Вели им лечь лицом вниз, – приказываю я герцогу.

– Ложитесь…

Внезапно герцог вскрикивает и бьет меня затылком в лицо. Раздается чавкающий звук, и из глаз у меня сыплются искры. Меня швыряет в сторону – это герцог повисает на моей руке, пытаясь отвести «всеядный» вбок.

– Убейте его! – кричит он. – Убейте его, долбаные придурки!

Я луплю герцога по голове и вырываюсь. Он падает на пол передо мной. Черный подобрал свой рельсотрон. Я стреляю наугад и промахиваюсь. На меня смотрит дуло рельсотрона. Я снова стреляю. Пуля мчится вперед со скоростью два километра в секунду, высекает искры из мушки рельсотрона, продолжает движение и сносит черному полголовы. Остальные охранники хватают оружие. Один приседает и стреляет из импульсной винтовки. Звук