– Ну что, – спросила я, поздоровавшись, – ходила ты ко дворцу смотреть на бал? Я тебя там не видала. Зато поглядела, как Агата танцует с принцем!

– Он такой… ну… – кузина зажмурилась от избытка чувств. – Наверно, я до старости буду вспоминать тот вечер!

– До тебя он с какой-то иностранкой танцевал, вся черная, как ворона, – сказала я.

– Да, верно, но, должно быть, богатая – какие у нее украшения были, и описать не могу, – покачала головой Агата. – Красота невообразимая, немудрено, что на лицо никто и не взглянет, когда на груди жемчуга в три ряда и сапфиры звездами сияют!

– Ты зато танцевала лучше, не зря училась.

Элла молча слушала нас, набирая воду из колодца, я же тянула время. Фея Ночи, неужто…

Раздался перестук копыт.

– Кого я вижу! – весело сказал принц, придержав коня. Серый жеребец заплясал на месте. – Все те же красавицы…

Агата отступила на шаг.

– Если вам хочется напиться, сударь, то вы помните, как доставать воду из колодца, – сказала я.

– Дерзкая девушка, – улыбнулся он и спрыгнул с коня. – Помню, конечно… И тебя, красавица, помню…

Элла заметно покраснела.

– А эту крошку я еще не ви…

Принц осекся. Агата смотрела на него в упор, не мигая.

– Если вашему высочеству угодно напиться, то вот, прошу… – сказала она. Клянусь, на ее лице не дрогнул ни единый мускул. – Но вам, должно быть, неудобно будет пить из ведра, будто лошади?

– Ничего, Агата, можно напиться и из горсти, – сказала я. – И достать воды из колодца господа сумеют сами. Идем, не то твоя матушка осерчает.

– Но… – кузина поймала мой взгляд и подняла ведро. – Идем. Нам еще завтрак готовить.

– Постойте, девушки! – окликнул принц. – Тебя-то я несколько раз встречал здесь, ты неприветливая, тебя – тоже, ты услужливая… А тебя я видел на балу! Верно, я танцевал с тобою!

– Да, ваше высочество, – кивнула Агата, а я отобрала у нее ведро. – Это будет самым лучшим воспоминанием в моей жизни. Глупо звучит, правда же?

– Очень глупо, как в романе каком-нибудь, – улыбнулся он. – Э…

– Кажется, вы проговорились, ваше высочество, – сказала я. – Да, Агата любит читать романы. Неужто и вы…

– Не при всех! – шикнул он и оглянулся. Правда, тут же снова заулыбался, и до того хороша была его улыбка, что я невольно залюбовалась. – Послушайте… Вы живете неподалеку?

– Вон там, у реки, – указала Агата. – Видите большую сосну и дом рядом с нею? Зеленый с белыми ставнями.

– Я запомнил, – кивнул принц. – А знаешь, Агата – тебя ведь так зовут? – ты очень хорошо танцевала. Намного лучше иностранки.

«Еще бы, я же давно не упражнялась», – невольно улыбнулась я.

– Я ужасно боялась наступить вам на ногу, – сказала кузина. – Это было как в сказке, а разве можно портить сказку, наступив кому-то на ногу?

– А разве сказка от этого станет хуже? Разве что веселее… Ну, мне пора! – Принц отошел к своему коню. – Счастливо оставаться, девушки!

«И тебе не хворать», – подумала я. Элла проводила принца долгим взглядом.

– Он меня узнал! – говорила Агата, пока мы шли к дому. – Маргрит, там было столько девушек, а он узнал меня! Маргрит?

– Вскипяти-ка чайник, а я пойду в курятник, – сказала я. – Скоро тетя проснется, а она не любит, когда тянут с завтраком!

– Бегу! – радостно выкрикнула кузина и потащила воду на кухню.

Я обшаривала гнезда несушек и думала о том, что случилось только что. Принц видел всех троих на балу, но узнал только Агату, и немудрено – и я, и Элла были спрятаны волшебством. Вот и доверяйся ему, улыбнулась я про себя, понадобится – а тебя и не признают!

– Верно мыслишь, – сказала из темного угла Фея Ночи.

– Вы?.. Но ведь день на дворе!

– Но тут тень, – ответила она. – Мне ведь необязательно воплощаться, чтобы поговорить с тобой. Я уже ничего не понимаю, Маргрит. Чаши весов то замирают, то колеблются совершенно непредсказуемо. Но это даже интересно… Продолжай свою игру.

– Хорошо, – кивнула я. – А вы побывали у герцога?

– Конечно, это недолго… – темнота усмехнулась. – Проснется здоровым. Рана и впрямь была скверная, видно, свалился на какой-то гнилой сук. Он бы и сам справился, но не так быстро.

– А конь? С ним что?

– А вот коня и впрямь кто-то напугал, – задумчиво произнесла Фея Ночи. – Здесь ты не ошиблась. Не могу утверждать наверняка, но, похоже, это дело рук моей славной знакомой…

– Я уже думала о том, что она добрая фея, – сказала я. – И не могла навредить напрямую. Но напуганной лошади ничего не сделается, а вот если всадник упадет и поранится, так сам виноват, не удержался… Я верно рассуждаю?

– Да, Маргрит. Похоже, охота на принца будет опасной, – не без тени азарта в голосе ответила она. – Будь осторожнее. Главное – равновесие, не забывай. И готовься к худшему.

– О чем вы? – насторожилась я.

– Весы качнулись. Не в нашу сторону, – сказала она. – Кажется, кое-кто пытается применить запрещенные средства, ну да с этим я разберусь сама. Остальное – на тебе.

Она исчезла, а я взяла корзинку с яйцами и пошла на кухню. Надо было научить Агату хоть яичницу жарить, а то ведь зачахнет от голода над полным ларем с припасами, случись что со мной или с ее матерью…

Глава 11

Тетушка умерла месяц спустя.

На похороны пришли лишь несколько человек, ну и мы с Агатой стояли, обнявшись, над могилой.

Кузина не плакала.

– Что мне теперь делать? – прошептала она, еще когда тетушку обмывали и собирали в последний путь соседки. – Маргрит?

– Что и обычно. Будешь жить со мной, – сказала я.

Это было опасно: обе мы несовершеннолетние, вдобавок не кровные родственницы. И если мне оставалось подождать всего ничего… Даже тогда я не смогла бы взять опеку над Агатой.

– Маргрит, только не отдавай меня замуж, – попросила она на кладбище. – Мама обещала меня господину Нейси, но… Я все-все буду делать по дому, я научусь, правда!

– Не отдам, глупая, у меня и права такого нет, – вздохнула я. Шел дождь, кругом было серо и гадко, даже рано начавшие опадать золотые листья под ногами уже превратились в бурую склизкую кашу. – Идем домой. Скорей, не то простынешь…

Я знала, как быстро разносятся сплетни в нашем предместье, поэтому медлить не стала. Уложив Агату и удостоверившись, что она крепко спит, я вышла в ночную темень.

Знакомую калитку отпер все тот же Дийси.

– Что вас носит по ночам, – бурчал он, провожая меня к господину. Сид, к