за ночью приходит день, и снова ночь, и так заведено от начала времен. Нельзя по собственной прихоти вмешиваться в установленный порядок вещей. И если то, чем мы заняты сейчас, – просто детские забавы, их последствия могут оказаться непредсказуемыми. И даже страшными. Ты ведь понимаешь, Маргрит, что ребенок может, играя со спичками, спалить весь дом?

– Да, конечно… – я невольно поежилась, вспомнив такой случай. – Вы хотите сказать, что соперница ваша не осознает, что может случиться?

– Осознает, я думаю, но она еще молода по нашим меркам, не набралась ума-разума и полагает, что к словам старших можно не прислушиваться. А детей наказывают, если они чересчур заиграются, не так ли?

– Кажется, теперь что-то проясняется… – протянула я. – То есть она развлекается либо думает, что помогает Элле, а на самом деле раскачивает весы?

– Можно сказать и так.

– А почему нельзя поговорить с нею напрямую? Снова ваши неведомые правила?

– Конечно, – вздохнула Фея Ночи. – Да она и не поверит мне. А вот по недомыслию выпустить чудовищ вполне может, теперь я это вижу.

– Каких чудовищ?!

– Помнишь, я сказала о колдунах, которых почти не осталось? И о том, что многие были потомками моих сородичей и обычных людей? Так вот, Маргрит, если весы качнутся слишком сильно, в ваш тихий мирок хлынут те, кого лучше не поминать к ночи, и я уже не смогу сдержать их, потому что лишусь власти над ними. А уж что они здесь натворят и кто может народиться от их связи с людьми, не хочется и представлять!

Я содрогнулась.

– И если ты не хочешь, чтобы твои дети и дети твоей кузины жили в таком мире… действуй, Маргрит. И помни, что даже крохотный камешек может сдвинуть лавину. Может, ничего и не случится, сойдись принц с Эллой, но чутье мое – а мне уже очень много лет, и оно еще ни разу не обманывало меня, – подсказывает, что это и есть тот самый камешек.

– Я поняла, сударыня, – сказала я. – Я сделаю что смогу. Но… раз весы уж все равно качнулись, может, выслушаете мою просьбу?

– Какую? – улыбнулась Фея Ночи из темноты.

– Со мною может твориться что угодно, – сказала я, – но Агата должна остаться цела и невредима.

– Я думала, ты потребуешь чего-то иного.

– Я не могу требовать, только поставить условие, разве не так? Я делаю что обещала, а вы оберегите Агату, прошу…

– Ты любишь ее?

– Вряд ли люблю, – поразмыслив, ответила я. – Но больше у меня никого не осталось. У нее тоже.

– Почему ты не попросишь и за герцога? – лукаво спросила темнота. – Ты же видела, что было с ним. Он мог бы и убить тебя. А мог умереть сам после того, как его сбросил конь…

– Он взрослый сильный мужчина и может сам о себе позаботиться. Если это, конечно, не касается волшбы.

– Вот-вот…

– Вы считаете, я не права? Защищать нужно не Агату – кому она, в конце концов, нужна! – а герцога? Потому что кое-кому мешает именно он?

– Я ничего не говорила, – улыбнулась Фея Ночи.

– Хорошо… Хорошо, об Агате позабочусь я сама. Но попросить вас об одолжении я могу?

– Можешь, – кивнула она.

– Тогда оградите герцога от покушений. Он обещал позаботиться о нас с кузиной, и если уж он будет жив и здоров, мы не пропадем.

– Но это будет стоить кое-чего, Маргрит, – сказала Фея Ночи. – И тебе придется изрядно потрудиться. Я ведь говорила тебе, что не могу ничего изменить по своему желанию? Только помочь…

– И во что же обойдется мне ваша помощь? – спросила я.

– Я не знаю, Маргрит, – ответила она, растворяясь в темноте. – Может быть, ты отделаешься испугом. Но можешь и умереть… Не боишься?

– Нет, – ответила я. – Значит, мы договорились? Я продолжаю свое дело, а вы не подпустите к герцогу чужаков?

– Да. Именно так. Иди, Маргрит…

Глава 12

Через неделю нас с Агатой выставили из дома. Долгов было больше, чем стоил сам этот дом, и нам еще повезло: судебные исполнители позволили забрать вещи, сколько сможем забрать.

Ничего ценного – кроме того, что хранилось вовсе не в доме – у меня не было, так что я сложила самое необходимое в садовую тачку, сумку с хрупкими вещами отдала Агате – та плакала, потому что не могла расстаться со своими книжками и безделушками, но нанимать извозчика, чтобы свезти все это к моей няньке на ферму, было глупо, – и мы тронулись в путь. Нас могла приютить и няня, и дядюшка Уолдо, и…

Я встряхнула головой: герцог ведь сказал, что поможет! Что это, снова колдовство? Он запамятовал о своем обещании? Как знать…

– Идем сюда, тут выйдет короче, – сказала я Агате, и мы вышли к колодцу.

Я нащупала в кармане кусочек мела… А, да что теперь проку! Сид, если и пробежит мимо, уже не найдет меня в зеленом доме с белыми ставнями, вон там, у старой сосны…

И тут я услышала перестук копыт.

– Что это с вами, девушки? – весело спросил принц, осадив коня. Герцога в свите не было.

– Ничего, сударь, переселяемся, – ответила я. Агата и вовсе отвернулась.

– А почему слезы на глазах? – Принц соскочил с коня и, бросив поводья кому-то из свиты, подошел к нам. – Неужто пожар приключился?

– Нет, – ответила Агата и с трудом подняла свою поклажу. – Просто дом продают за долги.

Его высочество уставился на нее, будто никогда не слыхал ни о чем подобном.

– Спасибо, нам позволили забрать одежду и кое-какие мелочи, – добавила я. – Идем, Агата. До фермы путь неблизкий.

– Нет, стойте! – приказал принц. – Что за… Чей это дом?

– Мой, – ответила я. – Но я еще не считаюсь совершеннолетней и не могу ничем распоряжаться.

– А откуда долги?

– Мама болела, вот и… вышло… – понуро сказала Агата. – Мы жили с Маргрит, мы очень дальняя родня.

Свободной рукой она схватила меня за пальцы. Я пожала ей руку в ответ.

– Какая-то чушь… – пробормотал принц. – А когда нужен Винсент, который во всем этом разбирается, его нет… Ну-ка, идите домой, девушки! Эй, кто-нибудь, возьмите у них узлы! Я сам проедусь да узнаю, что там за долги такие… Сядешь ко мне в седло, синеглазка?

Агата обомлела, и я больно ткнула ее в спину, чтобы опомнилась.

– Д-да, сударь, только…

Его высочество подхватил Агату под мышки и усадил на холку коня.

– Едем, время не ждет, – сказал он, садясь верхом.

Челядь прихватила наши узлы – не забыть бы потом забрать тачку, если ее до того времени не приберут к