Оттолкнуть герцога у меня не хватало сил, он был на голову выше и намного тяжелее; вздумай он искалечить меня, ему ничего бы это не стоило. Но я заметила, уворачиваясь и стараясь подобраться поближе к двери: в глазах его что-то мелькает, будто он борется с чужой волей… Вот только он безнадежно проигрывал.

– Держите! – вломился Сид с ведром воды, увидел господина и чуть не расплескал все, шарахнувшись в сторону.

– Спасибо, – сказала я, перехватила дужку ведра и с размаху выплеснула ледяную воду на герцога. – Неси еще! Живо!

– Ты совсем сдурела? – неожиданно совершенно нормальным голосом произнес герцог и сдернул мокрую рубашку, оставшись обнаженным по пояс. – Что на тебя нашло, Маргрит? Я сегодня уже принимал ванну!

– Это на вас что-то нашло, и вы попытались меня то ли убить, то ли… гм…

– А почему я этого не помню?

Он бросил рубашку под ноги, а я машинально подняла ее и сложила, чтобы отдать Сиду – пусть отнесет прачке.

– Я тебя не ударил? – негромко спросил герцог, внимательно глядя мне в лицо.

– Нет, сударь. Не успели.

– И на том спасибо. – Он повернулся, и свет лампы упал так, что я смогла рассмотреть свежий рубец у него на руке. И еще несколько – на груди, на плече… – Мне надоело это, Маргрит. Если уж ты накоротке с этими… феями, выясни, как можно избавиться от их внимания раз и навсегда! Я в долгу не останусь, ты знаешь.

– Да, сударь. Я спрошу, но не представляю, ответят ли мне.

– Попытка не пытка… – Он помолчал, потом кивнул маячившему в дверях Сиду. – Принес воду? Молодец. Поди скажи Лекки, чтобы проводил девушку до дома. И поживее!

– Не стоит, сударь. Станут сплетничать…

– Тебе самое время гулять с парнями, – отрезал он. – А сплетни переживешь. Иди. Я прикажу позаботиться о твоем доме.

Я кивнула и поплелась вслед за мальчуганом.

– Что это приключилось с господином? – шепотом произнес он. – Всегда спокойный такой…

– То же, что с его конем, – вздохнула я и внимательно посмотрела на рыжего мальчишку. – Ты ведь теперь при нем, как он велел?

– Ага! – Сид улыбнулся во весь рот. – Вот уж не ждал, не гадал! Мамка поверить не может в эдакую удачу… А что?

– Смотри в оба, – серьезно сказала я. – Заметишь, что его сиятельство какой-то не такой, вот как сегодня, – живо беги ко мне. Помнишь куда?

– Помню, – кивнул он. – Что с ним такое-то? Вроде он уж поправился от раны…

– Порчу на него навели, – почти не солгала я. – Сам пойми, если он посуду расколотит или стулья переломает, так это чепуха, чего только господам в голову не придет, особенно если они выпивши. А вдруг у него ум помутится и он человека покалечит? Сила-то вон какая!

– Если слугу, то ничего ему не будет, – вздохнул Сид.

– А если принца? Они же всегда вместе!

– Ой…

– Вот тебе и ой. Смотри как следует, я в долгу не останусь.

Я полезла было по карманам, но Сид остановил:

– Да не надо. Что я при его светлости теперь – это дороже всяких денег! И господин Дийси, хоть и ворчит, учит меня всякому, что справный слуга должен знать. А братишка теперь вместо меня на конюшне будет помогать. Лошадь ему оседлать не по силам, а сбрую в порядок привести, денники вычистить, корму задать – это он может!

– Вот и славно, – произнесла я и повторила: – Смотри в оба. И если заметишь неладное, сам не суйся, беги скорей ко мне… Ну, прощай.

«А я-то что сделаю?» – мелькнуло у меня в голове.

– Эй, погодите, я Лекки позову! – опомнился Сид. – Чтобы проводил!

– Не нужно меня провожать, – ответила я и вышла за калитку.

Было темно, но не так уж, чтобы не видеть, куда ступаешь, еще и луна светила…

– Это ведь не просто так? – спросила я.

– Нет, – Фея Ночи соткалась из темноты и пошла со мною бок о бок, положив руку мне на плечо. Широкий рукав развевался, будто ночной туман стелился по ветру. – И сегодня весы качнулись слишком сильно.

– С герцогом было неладно, это точно. С чего бы ему на меня бросаться? Вмешалась… крестная?

– Похоже на то, – ответила она. – Думаю, ты хочешь спросить, отчего не вмешаюсь я, если дело зашло так далеко?

– Я и так догадываюсь, – пожала я плечами. – Вы стараетесь соблюдать равновесие и играть по правилам, а не подыгрывать любимице, верно?

– Можно и так сказать. Но не проси объяснить, что это за правила. Человеку их не понять. Просто порою попадаются нечестные игроки, неважно, что ими движет… – Фея Ночи помолчала. От ее прикосновения мне было жутко и одновременно спокойно. – Ты верно догадалась, что воздействовать напрямую мы чаще всего не можем. Но лазейки найдутся всегда…

– Это как заклинания с условием? Например, злая колдунья прокляла принцессу, а добрая фея не смогла отменить проклятие, но изменила его?

– Да, известнейший пример, – усмехнулась темнота. – Но таких ведьм почти не осталось. И учти еще – это были не такие создания, как мы, а обычные люди, просто умели они много больше теперешних. Кого-то наградили даром, кто-то таким родился, бывало, что от союза человека с кем-то из нас. Всякое случалось, Маргрит. Но, повторюсь, их теперь наперечет.

– Значит, вы ищете людей, которыми можете играть? Как в шахматы?

– Грубое сравнение. Я ведь не двигаю тебя с клетки на клетку, как шахматную фигурку. У тебя свои желания, своя воля, свой путь, а я могу лишь немного помочь тебе делом или советом.

– А у меня есть право на еще один вопрос? – спросила я.

– Попробуй, задай его.

– Элла в самом деле влюблена в принца или же это минутная прихоть? Я имею в виду, – поторопилась я сказать, – если у нее имелось желание, а она загадала его крестной, то станет та выполнять его всеми силами или нет?

– Скорее, желание Эллы совпало с интересом феи, – ответила она, помолчав. – Я же говорила тебе о равновесии.

– Да, только я не понимаю… – я остановилась и попыталась разглядеть лицо собеседницы. – Не понимаю, почему вы пытаетесь сохранить равновесие, а ваша… гм… соперница – нарушить его?

– Маргрит, ты думала о том, что такое ночь? – спросила она вместо ответа.

– Темнота? Тишина? Покой?

– Да. А может быть – звездопад. Полнолуние. Или фейерверк. Или бальный зал, сияющий огнями, ты ведь была там и видела… Но это преходяще. Твой ответ верен.

– Который из трех?

– Все, – улыбнулась Фея Ночи.

– Все равно не могу понять, – упрямо сказала я.

– Тебе и не нужно, ты человек. Просто