– Это уже в прошлом, – сказал представитель Совета безопасности. – Еще никогда в истории мир не был так прочно защищен, как теперь. Само существование ООН этому доказательство.

Тут поднялся с места представитель Америки.

– Цивилизация имеет намного более преимуществ нежали недостатков. Развитие техники в промышленности и быту, облегчающей жизнь людей, развитие медицины, развитие транспорта, развитие средств сообщения, радио, телевидение.

Неожиданно для себя Поль поднялся с места, пододвинул к себе микрофон. Фридман тут же потянул микрофон к себе. Но Поль был гораздо сильней Фридмана.

– Вот Америка самая цивилизованная страна, – сказал Поль в микрофон и поправился: – Почти самая. И демократическая. Вот в Америке свобода и конституция хорошо составлены. – Фридман продолжал тянуть микрофон к себе, но Поль крепко держал металлическую стойку. Он продолжал говорить в микрофон: – А все равно в Америке и преступность, и убийства, и грабежи, и расовые конфликты, и бездомные. А на Хатуту ничего такого нет. Хоть там и нет конституции. Значит, там социальные условия лучше, чем в Америке. Зачем же король Хатуту будет допускать на остров цивилизацию со всякими убийствами и воровством?

– Мсье Дожер, предоставьте говорить мне. – Фридман сказал это тихо, но в микрофон было слышно всему залу. Поль повысил голос:

– Дайте мне сказать.

Фридман так же тихо запротестовал:

– Мсье Дожер, я официальный поверенный…

Поль громко прервал его:

– Да, я вас нанял по контракту. И я хозяин. И хочу сам сказать. – И уже повышенным тоном он продолжал: – Вот когда в Америке не будет ни убийств, ни грабежей, ни конфликтов, ни бездомных, вот тогда король Хатуту, может быть, и захочет принять такую цивилизацию.

Все в зале улыбались. Поль оставался серьезным. Тругве Ли с улыбкой спросил:

– Мсье Дожер, вы говорите от лица короля Хатуту?

– Имею право, – твердо сказал Поль. – Мой сын – будущий король Хатуту, и мне лучше знать, чего король захочет и чего не захочет.

Тут зал огласился общим смехом. Фридман снисходительно улыбался. В его сощуренных глазах Полю почудились хитрые искорки. Тругве Ли сказал:

– Франция – могущественная держава. Продолжение охраны острова площадью в двадцать квадратных километров с населением в двести человек – ничтожная контрибуция со стороны государства с развитой экономикой, но зато какой это пример гумнности для всего цивилизованного мира!

Оказывается, этот человек с длинным скучным лицом был способен красиво говорить. Вопрос о независимости Хатуту был поставлен на голосование и был единогласно принят в том виде, в каком Фридман составил текст декларации. Сразу после заседания образовалась небольшая очередь в уборную, хотя уборная в здании была обширная, со множеством писсуаров и унитазов. Члены Генеральной Ассамблеи ООН хотят ссать и срать, как и все простые люди.

В ресторане здания ООН они заняли отдельный стол на шесть человек: Поль, Фридман, Роже, а напротив Бернар, Мишель и Леон. Все курили. У Фридмана дым сигареты был особенно едким. Чтобы не было так противно от его дыма, Поль взял у него из пачки сигарету, закурил сам, сделал затяжку и тут же потушил сигарету со словами: – Ну и говно… – Сочные лангеты все запивали красным вином, Поль запивал водой со льдом: после сессии хотелось пить. После обеда все опять закурили.

– Значит, опять едем на Хатуту, – сказал Бернар.

– А я так с удовольствием, – признался Роже.

Поль, глядя на Фридмана, сказал:

– А я не зря выступил, хоть вы меня и сдерживали.

Фридман, откинувшись на спинку стула, снисходительно улыбался. Выпустив струю вонючего дыма чуть ли не в лицо Полю, он сказал:

– Мсье Дожер, я хорошо изучил ваш характер, что было не очень трудно. Я предвидел ваше высказывание. Когда вы стали вырывать у меня микрофон, что было очень кстати, я продолжал тянуть микрофон к себе, подыгрывая вам. Сцену борьбы за микрофон я, признаться, разыграл плохо, как актер в провинциальном театре. Но на публику это подействовало. Я так и рассчитал, что публику позабавит ваше высказывание. Нам хорошо помог американец. Он подал тему для вашего высказывания. Зал смеялся. Смех расслабляет.

Все за столом улыбались. Поль обескураженно смотрел на Фридмана, а тот продолжал:

– Правда, в начале обсуждения был опасный момент. Это когда представитель Совета Безопасности заявил, что наше заявление – курьез. Если сразу после этого пошли бы рассуждения о количестве населения, всего двести человек, нам пришлось бы трудновато. А вот в конце обсуждения это же количество населения пошло нам на пользу.

Поль теперь тоже со всеми улыбался. Некоторые евреи умные, как и некоторые англичане. Это Уинстон Черчилль порекомендовал Фридмана. Из Нью-Йорка в Париж они летели тоже на самолете дипломатического рейса с остановкой в Лисабоне. Дорога заняла всего восемнадцать часов. Скоро начнут летать реактивные самолеты, и тогда это будет вдвое быстрей. Поля это уже не удивляло. Он привык к существованию техники.

Париж был прежним. Только Марго в Париже не было. Она жила в Версале у бабушки, в десяти минутах ходьбы до больницы. По воскресеньям Поль с мамой ездили в Версаль. Дедушка, который чуть было не умер на операционном столе, сказал:

– Все ошибки врачей это недостаточная практика общения с больными.

Бабушка подтверждала:

– Марго права. Все врачи должны пройти через это.

Но Поль видел: им просто было приятно присутствие Марго в их доме. Каждый раз мама отвозила в Версаль коробки с морфием. Марго нелегально делала некоторым умирающим дополнительные уколы, чтобы облегчать их последние дни.

До инспекционной экспедиции оставалось несколько дней. Мама настояла на том, чтобы ее включили в состав экспедиции как законную бабушку будущего короля Хатуту. Ей хотелось увидеть внука, и Марго ее в этом поддерживала. И теперь мама была преувеличенно занята покупкой подарков для Тав-Чева и Соу-Най. Поль тоже кое-что купил для Хатуту. Например, глобус и еще страшную книгу, не ту страшную книгу, которую он изучал на корабле, а еще более страшную большую книгу с фотографиями военных сражений, взрывов и нагромождений трупов. Пусть жители Хатуту знают, что такое цивилизация. За три дня до отъезда позвонила по телефону Адриена Лессар. Накануне он видел ее в Сорбонне.

– Мои предки в ажиотаже от сессии ассамблеи ООН, – сказала она. – Поль, мы уже договорились с тобой, что наши отношения не касаются твоих отношений с моими предками.

– Договорились, – согласился Поль.

– Поль, ты не поссорился со своей сестрой?

– Нет. А что?

– Мне показалось, ваши отношения изменились. Это не под твоим влиянием она решилась на столь экстравагантную практику?

– Это влияние дедушки.

– Поль, у меня на завтра билеты на новую программу в Фолибержер. Ты не составишь мне компанию?